Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он против?!
— Угу... — целую маленький розовый кулачок и в который раз затягиваюсь сладким запахом.
— И что ты будешь делать? Говорят, он сейчас непростой человек... Мы недавно его интервью на радио слушали.
— В суд подам. Через суд разведут, — заявляю, не чувствуя на самом деле никакой уверенности, что все пойдет так, как я хочу.
— Ох, Наташка! — вздыхает подруга, опускаясь на соседний стул, — У меня просто в голове не укладывается, что вы можете быть не вместе. Я вообще не представляю вас по отдельности! Вы же как одно целое всегда были!
— Вот именно, Маш, были!... Все изменилось, Рома давно другой, я — наверное, тоже.
— Но вы же так любили!... — восклицает она, но, к счастью, в этот момент в комнату возвращается ее муж с чашками и тортом.
Пока Маша разливает чай, Ваня забирает у меня дочку и, склонившись, покрывает ее личико частыми короткими поцелуями. К переполняющему меня умилению добавляется похожее на белую зависть чувство.
У моего малыша таких моментов не будет. Он не будет спать на груди у отца, пока я хлопочу по дому, потому что Березовский потерял это право.
Будет он от этого страдать или нет, я не знаю. Подозреваю, что не особо. Рома не был готов к детям тогда, а уж теперь, когда в его жизни появился фонд, карьера политика и выгодные сотрудничества — и подавно.
Я провожу у ребят ещё около двух часов, а затем возвращаюсь в квартиру Дениса и вырубаюсь, так и не дождавшись его. Он часто приходит домой сильно за полночь.
Слышу сквозь сон, как он гремит посудой на кухне и негромко посмеиваясь, говорит с кем-то по телефону. В какое-то мгновение реальность и мои воспоминания сливаются, и мне начинает казаться, что я в нашей старой однокомнатной квартирке, что сейчас, тихо скрипнув, откроется дверь и в комнату войдет Рома. Ляжет рядом и прижмется к моей спине.
Однако это видение длится недолго. Прострелившая грудь острая боль не дает окунуться в сладкие грезы.
Утро следующего дня начинается для меня в половину одиннадцатого. Соскочив с кровати, понимаю, что опаздываю.
Опаздываю, мать вашу, на собеседование у самой Иды!
Наспех принимаю душ и, высушив волосы, собираю их в хвост. Мне нравится, что эта прическа делает меня взрослее и серьёзнее. Именно так я себя сейчас и ощущаю.
Затем, заказав такси через приложение, выпиваю чашку зеленого чая и съедаю творожок с изюмом, обещая себе плотный обед в городе.
За десять минут до назначенного времени я захожу в одну из башен Москва-сити и на лифте поднимаюсь на пятьдесят пятый этаж. От стремительного взлета и дичайшего волнения немного мутит.
— Добрый день, — обращаюсь к девушке за стойкой из матового стекла, — У меня назначена встреча на тринадцать часов.
— Наталья, верно? — уточняет с улыбкой, тапая пальцем по экрану планшета.
— Да.
— Пройдемте.
Проведя меня через залитый светом белый холл и приемную с двумя секретарями в ней, она стучит в дверь, створки которой тут же автоматически разъезжаются, и пропускает меня внутрь.
Запоздало я понимаю, что нужно было взять портфолио с работами для голландцев, и от досады прикусываю губу.
— Здравствуйте, — мой голос незначительно сипит, но это от нервов.
— Проходи, — отзывается главный редактор, сразу переходя на «ты».
По привычке одернув полы жакета, я неслышно шагаю по ковровому покрытию и останавливаюсь у стола в форме буквы «Т», во главе которого сидит Ида.
Склонив голову набок, она касается губ дужкой удерживаемых в руке очков.
— Присаживайся, Наташа.
Я опускаюсь на стул и складываю руки на коленях.
— Спасибо, что согласились встретиться. Прошло три месяца, и я была уверена, что вы взяли на то место кого-то другого.
— Ты беременна?
Почувствовав толчок в грудь, застываю.
Как?!...
Боже, я так боялась этого. Хотела хоть немного заработать перед родами!
— Да, — тем не менее отвечаю честно.
— Срок?
— Почти девятнадцать недель.
Ее голова склоняется в другую сторону, а брови еле заметно дергаются.
— Приличный.
— Я могу работать до сорока недель, — обещаю пылко, — Я хорошо себя чувствую!
— Отец Денис?
— Что?... — теряюсь на мгновение, — А!... Нет, конечно! Мы с Денисом дружим, не более.
— И кто же тогда?
Как ни странно, ее вопросы не вызывают ни раздражения, ни отторжения. В ее глазах нет праздного любопытства.
— Мой муж, но мы с ним разводимся.
— Измена? — догадывается сразу.
— Да, — тяну воздух ноздрями и опускаю взгляд на крышку ее ноутбука.
— Вот как?...
— Могу вас заверить, что моя личная жизнь работы никак не коснется! — восклицаю я и тут же осекаюсь, — При условии, что... вы дадите мне шанс.
Ида словно задумывается. Надевает очки и, взяв ручку со стола, вертит ее в пальцах.
Я вытягиваюсь в струну.
— Эти три месяца я работала в одной известной галерее в Нидерландах.
— Хорошо, — вдруг произносит она, словно не слыша моей предыдущей фразы, — Давай, попробуем пока вне штата.
— Я согласна!
— На следующей неделе стартует благотворительный форум, который мы обязаны осветить в нашем журнале.
— Так, — киваю с готовностью.
— Оставь свои координаты моему секретарю. Позже она вышлет инструкцию, задание и адрес.
— Спасибо! Спасибо большое!...
— Не спеши с благодарностью. Я ещё не приняла окончательное решение.
Глава 7. Роман
Пронзительное, жалобное мяуканье прерывает громкий звук кофемашины.
Вжик замирает посреди огромной, светлой кухни, а потом крутится, будто бы осматриваясь. Дрожит весь, дергается, в струну вытягивается. Страшно ему, потому что мир вокруг большой и незнакомый, а он в нем совсем один.
— Ну? И что ты, дружище? Цивилизации испугался? — спрашиваю, застегивая манжету на рубашке. Проверяю вторую.
Подтянув штанины, присаживаюсь рядом и двумя пальцами глажу взъерошенную, чёрную шерстку.
— Завтракать будешь?...
Подхватив крошечный комок с мраморной плитки, иду к холодильнику. Коробка молока — единственное, что там появляется с завидной регулярностью.
Двигаю ногой миску.
— Пей давай, — бурчу, возвращая молоко на полку.
Привычно щелкнув пультом, иду к кофемашине за своей кружкой с утренней порцией эспрессо.
— Знаешь, что такое одиночество? — доносится из телевизора мужской голос. — Это когда некому отправить
