Ещё один день - Анна Филатова

здесь это еще симпатия, а тут уже влюбленность. Этот переход происходит незаметно, он неизмерим. Это просто постепенно приращение эмоции - той же самой эмоции. И в любом случае, «истинное чувство» как защита от зелий и приворотных чар — это миф, хоть и на удивление живучий.

- Ты так хорошо разбираешься в чувствах. Большой опыт? - не удержалась я, намекая одновременно и на ее траурный наряд, и на... сама не знаю, на что. Дан тихо окликнул меня, намереваясь одернуть, но не тут-то было. Джанне тоже хотелось поговорить.

- Конечно, у меня большой опыт. По изучению трансформации эмоций под влиянием зелий. Это моя курсовая работа. Поэтому могу сказать совершенно точно: не важно, насколько сильно человек влюблен, приворотное зелье действует одинаково.

- Да? И что же тогда случается с его большой любовью? Куда она девается?

- Никуда. Она просто меняет объект, - пока я хлопала глазами, пытаясь переварить неожиданный ответ, Джанна пустилась рассуждать. - По сути, влюбленные люди даже более уязвимы перед приворотным зельем. Если человек не испытывает никаких чувств, зелье провоцирует симпатию и даже влюбленность, но сила чувства зависит от крепости зелья, удачного подбора компонентов, индивидуальных особенностей... в общем, тут как повезет. Или насколько компетентен зельевар. А если человек уже имеет привязанность, даже такую, которую вы зовете истинной любовью, - она улыбнулась мне, как бы вежливо, но мы обе понимали, что это не так, - то эту истинную любовь он просто начнет испытывать к тому, на кого укажет зелье.

- Но ведь есть же случаи, когда человек перебарывал влияние приворотного зелья и возвращался к тому, кого любит, - не хотела сдаваться я.

- Есть, конечно. Это люди, которым удалось разлюбить. Такое случается и с настоящими, - она неприятно выделила это слово, - чувствами. Когда они невзаимны или опасны, например. И это, судя по исследованиям, примерно так же тяжело.

- То есть ты хочешь сказать, что нет разницы между искусственно наведенным мороком и настоящей любовью?

- Я хочу сказать, что приворотное зелье вызывает настоящую любовь. Не бывает чувств-мороков. Если кто-то испытывал симпатию, а потом перестал, это ведь не значит, что она была ненастоящая.

- А по-моему, именно это и значит!

- Мы уплыли из зелий в философию, давайте выплывать обратно! - вмешался Дан. Джанна пожала плечами. Я тоже. Желание надеть ей на голову тарелку стало еще острее, но я — уже в который раз! - сдержалась.

5. Сейчас/Тогда

Таран оказывается защищен лучше катапульт, и мы подключаемся к его обстрелу после того, как последняя катапульта вспыхивает зловещим синим пламенем (потому что Алекс позер, каких свет не видел). Здесь и щиты прочнее, и отдача в заклинателя от каждого попадания, и автоподпитка частью энергии атаки — все новейшие разработки. Неудивительно, что воздушники до сих пор не справились. Значит ли это, что Розен где-то рядом, или это просто такой отвлекающий маневр?

Запуская очередной шар и вцепляясь в парапет, чтобы не сбило с ног обжигающей отдачей, я позволяю себе секундочку помечтать о том, как сожгу этим огнем Розена к такой-то матери и стану главной героиней дня. Шар снова рассыпается перед щитом — и я уверена, что это только верхний слой щита! Кожу обжигает болью — отдача пришла. А сильна я все-таки! Если это только малая часть того, что я отправила к тарану, то я очень даже молодец. Как бы еще свести на нет эту чертову подпитку...

Я до боли в глазах всматриваюсь в таран, пытаясь найти, где расположен артефакт, отвечающий за подпитку, и чуть не пропускаю миг, когда наконец истощается замковый щит, и мгновенно прилетевшее в нас после его падения ледяное заклинание. Лену задевает краем, она падает, цветисто проклинает войны, Розена и ледяных магов заодно, встает снова, поудобнее устраивает онемевшую руку в кармане и посылает здоровой рукой огненный шар прямо в толпу, примерно в том направлении, откуда прилетело в нас. Никто на башне не напоминает ей, что мы хотели как можно меньше жертв со стороны нападающих.

Я оглядываю поле боя, и мне ужасно не нравится происходящее. Всё выглядит довольно неплохо: мы уничтожили катапульты и наверняка доломаем таран раньше, чем он пробьет стену; розеновские бойцы хоть и истощили наш щит, но все еще не преодолели замковой стены, а при этом уже понесли потери. У нас тоже есть раненые, но соотношение, кажется, довольно утешительное. Строй зельеваров на стене почти не поредел. Я запрещаю себе думать, все ли в порядке с Джанной, и искать ее взглядом.

Все, кажется, неплохо. Все так, как и должно быть, если в спешке, почти без подготовки осаждать хорошо укрепленный замок, даже если бойцы внутри, мягко скажем, не совсем профессионалы. Но именно это меня и смущает. На что-то же Розен рассчитывал! Зачем-то же он начал этот штурм! Да, говорят, что у него не было выбора, что Совет Магов не разрешил ему долгую осаду, чтобы, дескать, не заморить голодом подрастающее поколение магов. То есть, нас. Почему-то считается, что просто попытаться убить нас — гуманнее. Так вот, у него не было выбора, говорят они. Но это же ерунда. Совет чуть ли не ест у Розена с рук, Совет столько лет пытался прибрать к рукам ЦМА, так неужели он не закрыл бы глаза на еще одно нарушение закона, чтобы руками Розена наконец сделать это? Сколько их уже было, тех нарушений. Одним больше, одним меньше... Нет, я уверена, что всё происходящее - это личный выбор Розена.

Но почему Розен решил не держать осаду, а атаковать из заведомо проигрышной позиции? Зачем ему этот штурм, если даже достать лично Дана таким образом довольно сложно? Хоть Дан и инструктировал меня держаться подальше, полагая, что ему придется туго,