Генеральный конструктор Павел Сухой: (Страницы жизни) - Лидия Кузьмина

Андрей Николаевич сидел в маленькой комнатке над входом в особняк. Рядом была комната побольше, где трудились конструкторы.

Рабочий день для работников умственного труда по новому советскому законодательству устанавливался в шесть часов. Но в «особняке» забывали о времени и трудились по десять-двенадцать часов. Шло становление советской авиации. Специалистов по самолетостроению не хватало. Приходила молодежь, не имеющая опыта, но с большой жаждой знаний, с огромным запасом энтузиазма. Под вечер, когда усталость все-таки брала свое, Андрей Николаевич собирал в своей комнате сотрудников, одержимых, как и он, авиацией, и организовывал чай с бутербродами — «а ля фуршет». Усталость снималась, и работу продолжали до поздней ночи…

А неподалеку от «особняка» уже развертывалось строительство новых корпусов для ЦАГИ и конструкторского бюро — АГОС. Строительную комиссию возглавлял Сергей Алексеевич Чаплыгин, ставший после смерти Н. Е. Жуковского председателем коллегии ЦАГИ. В состав комиссии входили А. Н. Туполев, Н. И. Ворогушин, Б. Н. Юрьев, Н. И. Сидорин, архитектор А. В. Кузнецов и другие.

Одновременно со строительством шло формирование лабораторий. Винтомоторную возглавил Б. С. Стечкин, [22] лабораторию испытаний авиационных материалов — II. И. Сидорин. Под руководством Б. Н. Юрьева Г. М. Мусинянц, К. А. Ушаков, К. К. Баулин, А. М. Черемухин и другие сотрудники аэродинамической лаборатории проектировали новые аэродинамические трубы. В этих трубах можно было уже испытывать не только модели самолетов, но и отдельные их элементы в натуральную величину: диаметр рабочей части самой большой трубы достигал 13 метров.

Авиационный отдел ЦАГИ сразу выступил с новаторских позиций в отечественном самолетостроении — его сотрудники первыми в нашей стране высказались за создание цельнометаллических самолетов. Под руководством А. Н. Туполева была создана специальная комиссия по металлическому самолетостроению, которая разработала технические условия и технические требования на алюминиевые профили и трубы, без которых невозможно было строить новые самолеты.

Однако до революции в России специально авиационный алюминий не производился. В начале 20-х годов на Кольчугинском заводе во Владимирской области под руководством В. А. Буталова было налажено производство первого отечественного авиационного алюминия, который по своим качествам не уступал зарубежному дюралюминию. Этот сплав назвали по имени завода — кольчугалюминий.

Вот из этого-то сплава и начали строить в ЦАГИ первые самолеты. Сначала АНТ-1 смешанной конструкции, а потом АНТ-2 — цельнометаллический. Этот первый цельнометаллический самолет из кольчугалюминия был спроектирован в ЦАГИ бригадой в составе А. И. Путилова, В. М. Петлякова, братьев Погосских, Н. С. Некрасова, Б. М. Кондорского, А. И. Зимина под общим руководством А. Н. Туполева. АНТ-2 сыграл важную роль в нашем авиастроении, открыл путь применению металла в этой развивающейся отрасли.

Дальнейшую разработку идей, заложенных в АНТ-2, Туполев поручил бригаде молодого инженера-конструктора Павла Осиповича Сухого. Андрей Николаевич поставил перед ним непростую задачу — создать первый цельнометаллический истребитель для серийного производства, который бы по своим данным не только не [23] уступал, но и превосходил лучшие зарубежные самолеты подобного типа.

Туполев неспроста поставил П. О. Сухого во главе этой бригады. Еще раньше Андрей Николаевич подметил у своего дипломника такие черты, как смелость, желание идти непроторенными путями, стремление к поиску оригинальных конструктивных решений.

И вот первый производственный экзамен. Приступив в конце 1925 года к созданию нового самолета И-4 (АИТ-5), бригада Сухого этот экзамен сдала успешно. Общие черты конструкции АНТ-2 хотя и сохранились в этом новом самолете, но бригадой была создана оригинальная аэродинамическая схема самолета: уже не моноплан, как АНТ-2, и не традиционный в то время биплан, а подкосный полутораплан с малым свободнонесущим нижним крылом. Под мощный звездообразный мотор воздушного охлаждения Гном-Рон-Юпитер IV (замененный в серии отечественным мотором М-22) поставили раму необычной конструкции, спроектированную лично Павлом Осиповичем. Комиссия, принимавшая в 1927 году самолет, отметила легкость, изящность и, что было очень важно, простоту изготовления этой рамы: ее можно было штамповать.

Первые полеты, которые проводили летчики-испытатели М. Громов, А. Юмашев и И. Козлов, показали, что по максимальной скорости, потолку, скороподъемности И-4 опережает многие зарубежные истребители. А по маневренности ему нет равных.

«Мне довелось испытывать истребитель И-4, — вспоминает Михаил Михайлович Громов. — Уже в первом полете он показал себя великолепно, я проделал на нем многие фигуры высшего пилотажа. Хорошая была машина, маневренная и очень легкая в управлении».

В декабре 1927 года решился вопрос о запуске самолета в серию на авиазаводе, который возглавлял тогда Н. П. Горбунов. Павел Осипович Сухой в качестве ответственного технического представителя КБ Туполева направился на этот завод руководить серийной постройкой самолета.

Скоростной, маневренный, отличавшийся современными формами и изяществом, И-4 получил право на долгую жизнь. Он состоял на вооружении Красной Армии с 1928 по 1933 год.

Таким был первый вклад Павла Осиповича Сухого [24] и его товарищей по бригаде в отечественное самолетостроение.

И-4 впоследствии выпускался во многих модификациях. Об одной из них хочется рассказать более подробно…

В 1931 году авиаконструктор и инженер Владимир Сергеевич Вахмистров, занимаясь, как и многие другие конструкторы, проблемой увеличения дальности полета истребителей, пошел по совершенно новому, неизведанному пути. Он предложил использовать тяжелый бомбардировщик в качестве «авиаматки», несущей на себе несколько истребителей.

По идее Вахмистрова, «авиаматка» доставляет на «своем горбу» истребители в район их применения, а там они, отделившись от нее, выполняют свою задачу и самостоятельно возвращаются на аэродром. Таким образом, радиус действия истребителей увеличивался почти в два раза.

Для претворения своей идеи в жизнь Вахмистров выбрал серийные машины — тяжелый бомбардировщик ТБ-1 (АНТ-4) и истребитель И-4 (АНТ-5).

По специально сооруженным накатам два истребителя взгромоздили на крылья бомбардировщика и закрепили там замками бомбодержателей. Получилась сложная конструкция — «звено», которую впоследствии испытатели в шутку назвали «цирком Вахмистрова».

Первые испытания «звена», хотя и не без приключений, прошли все же достаточно успешно. Вся система хорошо держалась в воздухе, истребители одновременно отделялись от своего носителя и после выполнения задания возвращались на свой аэродром.