Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий - Нина Соболева

Ну вот, начала про нашу семью писать, да вот отвлеклась. Уже поздно, поэтому про маму совсем кратко: работает она библиотекарем. Я очень люблю бывать у нее на работе и помогать — расставлять книги, отбирать рваные для переплета или просто «лазать по полкам», читая все, что попадет под руку. Раньше она работала в небольшой библиотеке совсем рядом с Адмиралтейством. Мне нравилось ходить туда пешком, встречая маму с работы — силуэт Адмиралтейства так красиво рисуется на фоне закатного неба. В разное время года он разный. В той маленькой библиотеке я была совсем как своя. А последние два года мама работает в Центральной городской библиотеке (угол Фонтанки и Невского) — там все очень строго, и в книгохранилище мне входить нельзя. Только в общем читальном зале посидеть могу и полистать журналы. Да и некогда мне стало — Эрмитаж да пионеры мои, а вот теперь взамен их — работа агитатора да уроки, да домашние дела. Ну и в кино хоть изредка сбегать надо. В общем, совсем мне что-то теперь времени не хватает… Вот и сейчас пишу и совсем засыпаю, поэтому кончу, а про мамину родню когда-нибудь в другой раз расскажу.

29 января 1940 г.

Сначала запишу вкратце то, что в газете, а то скоро политинформацию надо будет проводить, пригодится:

Опровержение ТАСС. Французы обвиняют нас в том, что на территории Западной Советской Украины кроме советских войск имеются будто бы и германские войска (до 25 дивизий), и мы говорим, что «…бесцеремонная наглость и лживость… ни одного иностранного солдата на территории Зап. Украины не было, тем более, что добрососедские отношения между СССР и Германией исключают возможность пребывания каких бы то ни было войсковых частей одной стороны на территории другой стороны».

Ох, читаю я газеты и все больше убеждаюсь, что агитатор из меня никудышный. Ну вот, к примеру, это опровержение ТАСС. Что я скажу, если меня спросят: а почему бы германским войскам и не быть на территории Зап. Украины — ведь у нас с Германией договор и они, значит, дружественные войска, а не «иностранные»? Но если у нас с Германией дружба, то почему немцы Польшу заняли и начали бомбить Англию и Францию? Значит, мы, как друзья, это вроде одобряем? Но такого ведь не может быть! А если так, то разве не следовало бы нам сказать Германии, что мы в этом не можем быть им друзьями?..

У нас в школе проводят инструктажи для агитаторов, но такие вопросы там никто не задает, вроде всем все понятно, ну и я спросить боюсь, чтобы не обнаружить свою полную политическую безграмотность.

Может, отказаться мне от участия в агитгруппе, пока не поздно? Неловко только… Да, забыла сказать! — нас ведь уже распределили! (А двойку я исправила. На четыре.) И мой участок — цех женщин на фабрике игрушек, которая находится на углу 2-й Красноармейской и Международного проспекта. Ребята откровенно хохотали: «Опять Лаврентьева к куклам попала!» Я смеялась тоже, а про себя была довольна — все же это лучше, чем иметь участок среди кондукторов и шоферов автобусов или в сапожной мастерской, как некоторые наши ребята. У меня женщины в основном пожилые и малограмотные, как мне сказали, и с ними легче, чем с мужчинами. Пойду завтра знакомиться на свой участок, а тогда решу, буду я этим заниматься или откажусь.

2 февраля 1940 г.

В газете полностью напечатана речь Гитлера. Вкратце из нее:

«46 миллионов англичан владеют территорией в 40 млн. кв. км, Франция — свыше 9 млн. кв. км, тогда как Германия с 80 млн. населения не имеет даже и 600 тысяч кв. км. Вот проблема, которая должна быть решена… В 1939 г. западные державы сбросили маску и объявили Германии войну, несмотря на все наши попытки предотвратить ее». Дальше Гитлер остановился на значении советско-германского договора о дружбе и об общей границе: «В течение многих столетий Германия и Россия жили в дружбе и мире. Почему это не может случиться в будущем? Я думаю, что это возможно, потому что этого хотят оба народа. Всякая попытка британской или французской плутократии спровоцировать нас на столкновение обречена на неудачу».

Вот такая речь была вчера напечатана в газете. А сегодня я была на своем участке на фабрике игрушек и начала свою работу агитатора. Я боялась, что мне зададут какие-нибудь вопросы о речи, поэтому сделала вид, что вчерашней газеты у меня нет, а есть только за 2 Февраля. Я начала читать ее, благо там ничего особенного не было — слушали хорошо, вопросов не задавали и просили приходить еще («Больно хорошо читаешь, девушка!» — сказала одна старушка).

А если бы про речь Гитлера, то многое и сама не понимаю. Вроде и действительно несправедливо, что при большом населении у немцев такая маленькая территория и им и правда тесно. Но уж тогда, наверно, надо бы сосчитать, сколько людей в Европе и распределить всем странам по справедливости, чтоб всем места хватило. Как у нас в революцию — одни жили во дворцах, другие ютились семьями, а потом все излишки жилплощади перераспределили. Вот даже если нас взять — живем в большой барской квартире, и каждая семья занимает комнату в зависимости от количества человек. И государствам нужно бы так же договориться. Но не войной же, не бомбами себе земли приобретать! (Между прочим, а как тогда с нами получается? У нас земля большая, и по населению тоже, видимо, «излишки» есть. И если капиталисты вряд ли согласились бы на перераспределение своих земель, то, может, нам надо бы подать пример им? Но чем дальше думать над этим, тем непонятнее получается: вроде и справедливо было бы подать нам пример другим странам, но чувствую, что наше государство на это не пошло бы, так как ведь все мы любим свою землю, и мы патриоты, и вообще наш лозунг «Чужой земли мы не хотим, но и своей ни пяди не отдадим!» А почему не отдадим даже пяди? Если наша страна самая большая, 1/6 часть света занимает, а плотность населения даже низкая по сравнению с другими странами, почему мы не должны о других заботиться, кому тесно? Только потому, что всякие там Иваны Грозные и прочие цари столько пустующих земель (и не только пустующих) к России присоединили и все вместе что стало называться тоже Россией? И мы до сих пор эти земли своими считаем, хотя русские своей родиной, наверно, только Киевскую Русь должны бы считать.)

Нет, лучше я на этом закончу, а то бог знает куда меня эти мысли заведут. И вот ведь смешно — до тех пор, пока я газеты не читала, мне в основном все было понятно и никакие такие мысли мне в голову не приходили, а теперь с каждым днем для меня все больше непонятного обнаруживается.

Ну, а на фабрике игрушек все маленькое — цехи чуть больше наших школьных классов, узкие окна, тесные коридоры. Это бывшее здание церкви. Да, потрясающая новость! Мама вдруг сказала, что меня крестили! Потихоньку от папы, конечно. Маму уговорила какая-то ее знакомая, и с ее разрешения эта женщина пошла со мною вроде гулять, а сама снесла меня в церковь и там меня окрестили. И крестик был, но мама его на меня не надевала, а то бы папа устроил колоссальный скандал. Эта история почему-то очень меня поразила, будто теперь у меня неприличная тайна появилась. Да в общем так оно и есть — ведь никому об этом не расскажешь. Хотя, с другой стороны, что с мамы спрашивать — ведь она раньше верующей была… Да, а самое интересное это то, что крестили-то меня именно в той церквушке, где теперь фабрика игрушек! Ну бывает же такое совпадение!