Ключъ - Марк Алданов

По лeстницe, въ шубe, опираясь на палку, спустился Браунъ и прошелъ мимо hall'я. Мальчикъ въ курточкe съ золочеными пуговицами повернулъ передъ нимъ вертящуюся дверь. Подуло сырымъ холоднымъ вeтромъ.

На мачтe Зимняго Дворца вeтеръ трепалъ штандартъ. У колоннъ по сторонамъ отъ главныхъ воротъ замерли великаны часовые. Браунъ приблизился ко дворцу и пошелъ къ Зимней Канавкe. Снeжная пыль, какъ стая мошекъ, вилась вдали вокругъ фонаря. Капли воды тоскливо обрывались съ краевъ герба, съ фигуръ и вазъ на карнизахъ, со сводовъ галлереи. На набережной было темно и пустынно. Свистeлъ осеннiй вечеръ. Браунъ подошелъ къ периламъ и наклонился надъ водой. Затeмъ торопливо вынулъ изъ кармана никкелированный ключъ, осмотрeлся и швырнулъ его въ воду.

IX.

У извeстнаго адвоката Семена Исидоровича Кременецкаго на большомъ прiемe должны были сойтись не только присяжные повeренные, составлявшiе его обычное общество, но также профессора, артисты, писатели, общественные дeятели. Обeщало прieхать и нeсколько второстепенныхъ {42} сановниковъ, склонявшихся къ оппозицiи съ 1915 года. Къ Кременецкому, несмотря на его радикальные взгляды и на еврейское происхожденiе (онъ, впрочемъ, еще въ ранней молодости принялъ лютеранскую вeру), относились благосклонно многiе сановники, не исключая стараго сенатора Медвeдева, грозы всeхъ адвокатовъ Россiи. Болeе умные изъ сановниковъ находили, что либеральныя убeжденiя почти такъ же обязательны при общественномъ положенiи Кременецкаго, какъ умeренно-консервативные взгляды въ ихъ собственномъ положенiи. Долженъ былъ прибыть на прiемъ и видный членъ британской миссiи въ Петербургe, майоръ Вивiанъ Клервилль, съ которымъ недавно познакомился Кременецкiй. Присутствiе представителя союзныхъ армiй, какъ думалъ хозяинъ дома, сообщало особый характеръ вечеру, какъ бы намeчая ту платформу, на которой объединялись теперь сановники съ радикальной интеллигенцiей.

Кременецкiй былъ сторонникомъ войны до полной побeды, хотя и не слишкомъ вeрилъ въ полную побeду. Онъ смолоду учился въ Гейдельбергскомъ университетe и вывезъ оттуда, кромe обязательнаго для всeхъ бывшихъ гейдельбержцевъ запаса однихъ и тeхъ же анекдотовъ о Куно Фишерe, еще и увeренность въ несокрушимой мощи Германiи. Но онъ придерживался союзной орiентацiи, нeмцевъ недолюбливалъ и считалъ ихъ всeхъ мeщанами, судя о нихъ, главнымъ образомъ, по своимъ квартирнымъ хозяйкамъ.

На прiемe предполагалось и музыкальное отдeленiе, съ участiемъ передового композитора и пeвца, тенора частной оперы. Композиторъ игралъ безплатно,-- онъ вездe и всегда былъ радъ исполнять свои произведенiя, а тeмъ болeе на вечерe у Кременецкаго, который и въ музыкe {43} придерживался передовыхъ взглядовъ: говорилъ, что для него музыка начинается съ Дебюсси. Пeвецъ же получалъ за свое выступленiе четыреста рублей, уже отложенныхъ хозяйкой въ конвертъ (его предполагалось всунуть послe ужина пeвцу н?е?з?а?м?e?т?н?о, хотя сумма эта была заранeе точно установлена по телефону не безъ полушутливаго торга,-- пeвецъ хотeлъ пятьсотъ).

По случаю большого прiема обeдъ былъ поданъ раньше обычнаго и продолжался очень недолго. Послe обeда хозяинъ, очень высокiй, грузный и рыхлый блондинъ, походившiй на актера-любимца дамъ, второй разъ въ этотъ день выбрился въ своей маленькой спальнe передъ огромнымъ трехстворчатымъ зеркаломъ. Затeмъ онъ надeлъ, морщась, туго накрахмаленную бeлую рубашку и смокингъ. Надeвая брюки, онъ съ неудовольствiемъ замeтилъ, что пуговицы сошлись на животe не очень легко, хотя смокингъ былъ сшитъ недавно. "Послe войны сейчасъ же надо будетъ съeздить въ Марiенбадъ",-- подумалъ онъ.-"Хлeба, говорятъ, нужно eсть меньше"...

Несмотря на то, что скоро могли появиться первые гости, Кременецкiй еще сeлъ за работу,-- онъ работалъ въ теченiе десяти мeсяцевъ въ году по десять часовъ въ день регулярно,-- чeмъ крайне огорчалъ жену и наводилъ трепетъ на помощниковъ. Семенъ Исидоровичъ прошелъ въ свой кабинетъ, обставленный въ строгомъ дeловомъ стилe. Вдоль стeнъ тянулись шкапы съ книгами преимущественно юридическаго и политическаго содержанiя, въ темныхъ переплетахъ съ иницiалами С. К. внизу на корешкахъ. На шкапахъ и на огромномъ письменномъ столe были разставлены фотографiи виднeйшихъ судебныхъ и политическихъ дeятелей съ посвященiями хозяину. Позади письменнаго стола, надъ длинной полкой съ {44} "Энциклопедическимъ Словаремъ", зажатымъ между двумя бронзовыми львами, висeлъ портретъ госпожи Кременецкой работы извeстнаго художника, а на противоположной стeнe -- огромная фотографiя, изображавшая босого Толстого. Низенькая, заклеенная обоями, незамeтная дверь вела въ канцелярiю (Кременецкiй такъ называлъ комнату, гдe работали его помощники и переписчица).

Въ кабинетe ничто не было измeнено въ связи съ предстоящимъ прiемомъ,-онъ и въ обычное время содержался въ образцовомъ порядкe. Только на каминe стояли подносы съ рюмками и нeсколько бутылокъ. Это было сдeлано по настоянiю Кременецкаго,-- его жена находила, что незачeмъ подавать гостямъ спиртные напитки до ужина. "Это, если хочешь, даже и дурной тонъ",-- сказала Тамара Матвeевна. Семенъ Исидоровичъ не вмeшивался въ хозяйственную сторону вечера, всецeло полагаясь на жену, которая имeла довольно большой опытъ. Кременецкiй, зарабатывавшiй до ста тысячъ рублей въ годъ, былъ уже нeсколько лeтъ вполнe обезпеченнымъ, даже почти богатымъ человeкомъ. На спиртныхъ напиткахъ онъ, однако, настоялъ.

-- Дурной или не дурной тонъ,-- сказалъ онъ не безъ раздраженiя,-- а безъ алкоголя оживленiя не бываетъ и въ самомъ лучшемъ обществe. Сдeлай, золото мое, какъ я говорю.

Его желанiе было, какъ всегда, тотчасъ исполнено. Тамара Матвeевна боготворила своего мужа и считала его первымъ человeкомъ въ мiрe.

Семенъ Исидоровичъ сeлъ за столъ и придвинулъ папку, заключавшую въ себe документы по громкому дeлу, по которому онъ долженъ былъ выступить въ судe черезъ два дня. Кременецкiй часто велъ политическiе процессы, выступалъ {45} иногда и по гражданскимъ дeламъ, но настоящей его спецiальностью, по общему мнeнiю адвокатовъ, были "дeла на романической подкладкe". Таково было и это дeло. Семенъ Исидоровичъ внимательно перелисталъ документы. Онъ всегда очень добросовeстно готовился къ процессамъ, почти не дeлая разницы въ этомъ отношенiи между богатыми и бeдными клiентами. Своей карьерой онъ былъ обязанъ не только таланту, но и порядочности и корректности во всемъ. Читая записку своего помощника, Кременецкiй тотчасъ замeтилъ, что въ ней не хватало ссылки на важное сенатское рeшенiе. "Охъ, ужъ этотъ Никоновъ",-подумалъ онъ,-- "миляга парень, но звeздъ съ неба не хватаетъ"... Семенъ Исидоровичъ, для примeра помощнику, разыскалъ нужную справку и самъ съ особеннымъ удовольствiемъ вписалъ ее въ дeло полностью. Хотя сенатскiя рeшенiя обычно составлялись людьми враждебныхъ ему взглядовъ, Кременецкiй относился къ этимъ рeшенiямъ съ большимъ уваженiемъ, даже съ любовью: онъ вообще страстно любилъ все связанное съ судомъ. Созданный для адвокатской профессiи, онъ и жить безъ нея не могъ бы.

Вписавъ справку, Семенъ Исидоровичъ сталъ мысленно воспроизводить свою рeчь, уже почти готовую. Онъ обладалъ замeчательнымъ даромъ слова и не заучивалъ рeчей наизусть, но нeкоторыя наиболeе эффектныя мeста для громкихъ процессовъ подготовлялъ и отдeлывалъ заранeе. Рeчью своей онъ на этотъ разъ былъ очень доволенъ. Кременецкiй вполголоса, но выразительно прочелъ ея послeднiя фразы.

"Господа присяжные засeдатели!.. Вамъ извeстенъ великiй завeтъ, которымъ такъ справедливо гордится наша родина: "правда и милость да царствуютъ въ судахъ..." (онъ помолчалъ, затeмъ {46} заговорилъ снова проникновенно): "Священныя слова, господа присяжные! Увы, слишкомъ часто намъ, при исполненiи труднаго, но и отраднаго долга защиты, слишкомъ часто намъ приходится просить у васъ милости для людей, ввeрившихъ намъ свою судьбу и жизнь. И въ милости, какъ извeстно, никогда не отказываетъ великодушный народъ русскiй, сочувствующiй всeмъ несчастливымъ, всeмъ страждущимъ, всeмъ угнетеннымъ..." (онъ опять помолчалъ). Но въ этомъ дeлe, господа судьи, господа присяжные, намъ нужна не милость, а правда, одна правда и только правда! Ибо женщина, которая вонъ съ той деревянной скамьи со страстной надеждой и горячей мольбою взираетъ на васъ, неповинна въ инкриминируемомъ ей преступленiи. Эту женщину за что-то неумолимо преслeдуетъ фатумъ, м?о?й?р?а древнихъ грековъ, рокъ, таинственную и жестокую поступь котораго великой совeстью своей такъ чутко понялъ и безсмертнымъ перомъ такъ вдохновенно описалъ нашъ генiальный правдолюбецъ и правдоискатель Достоевскiй. Господа присяжные засeдатели, вы протянете этой женщинe руку помощи!.. Судьи народной совeсти, властью, данной вамъ Богомъ и людьми, вы защитите отъ злого рока несчастную!"

"Плевако, Лабори лучше не сказали бы",-- подумалъ Семенъ Исидоровичъ. За этимъ мeстомъ явно должны были послeдовать бурныя рукоплесканiя публики и угроза предсeдателя очистить залъ засeданiя. Кременецкiй успокоенно отложилъ папку, взглянулъ на стeнные часы,-- было девять,-- и развернулъ лежавшую на столe вечернюю газету. Онъ началъ читать сообщенiе генеральнаго штаба, но какъ разъ внизу страницы слeва (хоть онъ вовсе туда и не смотрeлъ) ему бросилась въ глаза его собственная фамилiя съ {47} иницiалами имени-отчества. Семенъ Исидоровичъ мгновенно оставилъ сообщенiя ставки. Рeчь шла объ юбилеe одного изъ его товарищей по сословiю, старика безъ большой практики, котораго всe любили и неизмeнно выбирали въ совeтъ за старость, честность и представительную наружность. Въ числe адвокатовъ, вошедшихъ въ комитетъ по устройству чествованья, былъ названъ С. И. Кременецкiй, но его фамилiя стояла на седьмомъ мeстe. "Можетъ, по алфавиту?" -- безпокойно спросилъ себя Семенъ Исидоровичъ и сталъ провeрять, припоминая порядокъ буквъ. Однако выходило не по алфавиту: П. Я. Меннеръ былъ названъ на третьемъ мeстe. "Странная вещь",-- подумалъ съ неудовольствiемъ Семенъ Исидоровичъ,-- "ну, Якубовичъ могъ быть, пожалуй, названъ раньше меня, если не по алфавиту, но ужъ никакъ не этотъ карьеристъ"... Въ той же газетe Семена Исидоровича недавно назвали "в?и?д?н?ы?м?ъ адвокатомъ" -- и этотъ эпитетъ чувствительно задeлъ Кременецкаго; обычно его въ печати называли "и?з?в?e?с?т?н?ы?м?ъ"; а въ одной провинцiальной газетe, въ городe, куда онъ выeзжалъ для выступленiя въ судe, было даже сказано "нашъ з?н?а?м?е?н?и?т?ы?й петербургскiй гость". Семенъ Исидоровичъ, хмурясь, вернулся къ сообщенiямъ съ фронтовъ и быстро пробeжалъ весь отдeлъ "Война". Бои шли на Стоходe и у Крево... Вновь замeчено употребленiе турками разрывныхъ пуль... Подпоручикъ Шнемеръ сбилъ двадцать третiй нeмецкiй аэропланъ... Въ общемъ на фронтe ничего особеннаго не случилось... Кременецкiй вспомнилъ, что въ скоромъ времени предстоялъ его собственный двадцатипятилeтнiй юбилей. "Это, конечно, какъ считать... Подогнать можно къ сезону"... Семенъ Исидоровичъ зналъ, что юбилеи почти никогда не организуются сами собой, {48} по иницiативe почитателей, и что заботиться о нихъ необходимо либо самому юбиляру, либо его семьe,-- мeняется же только маскировка, отъ очень дипломатичной до очень грубой.-- "Ну, еще много времени",-- подумалъ онъ и перевернулъ страницу газеты. На второй страницe два столбца были отведены новымъ свeдeньямъ объ убiйствe Фишера. Сообщалось въ довольно туманныхъ выраженiяхъ, что задержанъ нeкiй Загряцкiй. Противъ него были серьезныя улики. Кременецкiй прочелъ все очень внимательно. Онъ былъ знакомъ съ Фишеромъ, какъ со всeми въ Петербургe. Смерть банкира оставила его совершенно равнодушнымъ: Кременецкiй былъ не молодъ и не старъ,-- успeлъ привыкнуть къ чужимъ смертямъ и еще не очень думалъ о собственной. Но ему страстно хотeлось получить это дeло. "Если ужъ не мнe, то хоть бы Якубовичу досталось, а не Меннеру и не другимъ шарлатанамъ",-подумалъ онъ. Мысль эта взволновала Семена Исидоровича. Онъ всталъ и вышелъ изъ кабинета.