Пилот - Ferina

защиты нескольких попавших в нехорошие истории представителей клана. Койра пока всеми правдами и неправдами старались от их помощи отказываться, но северные варвары своих попыток не оставляли. Параллельно с этим особистам стало известно, что люди Вестаров вот уже два года пристально следят за положением дел клана Койра и скрупулёзно собирают по нему информацию. Это настораживало. Объединение мятежного клана с одной из самых родовитых и влиятельных семей на Северных островах грозило крупными перестановками сил в Совете и новыми неприятностями. Заручившись поддержкой островной аристократии, также имевшей значительный вес в Совете Империи, Койра могли снова вернуть себе утраченные позиции у трона, тем более что их Рэйст неплохо справляется со своими обязанностями, почти подружившись с наследным принцем на основе общей одержимости новомодными «драконами», от которых тот был без ума. А что требовать за свою поддержку у самодовольных, но ныне опальных Койра, у хитрых Вестаров наверняка есть. Тем более если эти самые Вестары обладают чем-то таким, за что Иан Рэйст душу продаст, но обязательно возжелает заполучить. Мысли господина Леандра скакнули в другую сторону. Если с одной перелетной птицей все было более или менее понятно, то от другой вот уже три года ни слуху, ни духу. Зная того парня дознаватель готов был поклясться, что такое затишье бывает только перед бурей, которая должна вот-вот разыграться двадцатибалльным космическим штормом, сносящим все на своем пути. В свое время он даже не поленился подать запрос на ту отдаленную базу, где сейчас жил и работал мальчишка, но кроме хвалебных отзывов ничего подозрительного не услышал, что обеспокоило еще сильней. Не таким человеком был Лисар, чтобы тихо-мирно сидеть на одном месте и никуда не рыпаться. Такое молчание могло означать только одно – неугомонный квартерон явно что-то задумал, и задуманное наверняка настолько же далеко от закона, насколько сам дознаватель близок к почетному званию лучшей вердийской исполнительницы экзотических танцев. Улыбнувшись столь нелепому сравнению, особист бросил еще один взгляд на оживленную улицу и решительно повернулся к своему столу – ему предстояло еще очень много дел, требующих самого пристального внимания.

А по улицам Солии спешили куда-то по своим делам разодетые в яркие весенние одежды пешеходы, в синем небе сновали кары и гномьи флипы различных марок и модификаций, по воздушным полосам метро следовали поезда по давно известным направлениям, где-то за белыми стенами города шумело море, готовясь к короткому периоду штормов, а гранд-дознаватель все никак не мог избавиться от тревожного ощущения надвигающейся беды. Недолго им осталось вот так беззаботно ходить и летать по мирным улицам…

***

Пропетляв по серым извилистым коридорам святой обители около получаса Орвара наконец привели к какой-то комнате с деревянной на вид дверью. Сопровождавшая его монахиня, такая же молчаливая как и ее предшественница, вытащила из рукава тонкий металлический ключ с мелкими зазубринами, вставила его в замочную скважину, несколько раз повернула сначала в одну сторону, затем в другую, услышала тихий щелчок открывшегося замка, и, вытащив ключ, отошла от двери.

- У вас есть час, - проговорила женщина, делая пять шагов назад по коридору и кивком указывая на дверь. – Если что-то понадобится, я буду все время здесь.

Поблагодарив служительницу богини, Орв шагнул в комнату, ставшую тюремной камерой для его матери.

- Приветствую Вас, матушка, - негромко проговорил северянин, останавливаясь на пороге и вглядываясь в полумрак небольшого помещения.

- Явился все-таки, - сидевшая у единственного окна, занавешенного плотными шторами светловолосая женщина даже не обернулась к нему. – Захотелось посмотреть на мое унижение и продемонстрировать превосходство победителя?

- Нет, матушка, только поговорить, - Орвар прошел вглубь комнаты, замирая в паре шагов от матери и становясь так, чтобы ему было видно ее лицо. – И Вам известно, что я хочу услышать.

Лишь плотно сжатые губы и слегка порозовевшая кожа бледных впалых щек стали свидетельством внутренней борьбы в душе Сольвейг Вестар. Орвар не торопил мать с ответом, терпеливо ожидая ее безоговорочной капитуляции. Знал, что другое окружение, тяжелая работа и сложные условия, к которым леди Вестар была непривычна, постоянное давление со стороны монахинь-надзирательниц, острое разочарование и бесконечное одиночество сделают свое дело и вынудят ее сознаться, рассказав обо всем. Скопившиеся за восемнадцать месяцев напряжение, усталость и ненависть к тому, кто ее сюда упрятал, требовали выхода если не действиями, то хотя бы словами, брошенными в лицо.

Как и предполагал Орвар, не прошло и десяти минут, как Сольвейг все-таки решилась заговорить.

- Что ты хочешь услышать…А что, папочку не расспросил? Ему-то об этом не меньше меня известно. Хотя кому будет приятно признаваться в том, что он сын убийцы и насильника? - губы леди Вестар скривились в злой и горькой усмешке, глаза блеснули давно сдерживаемой болью. – Ладно, я расскажу, раз так желаешь знать… - тут она резко обернулась к сыну и громко произнесла, чеканя каждое слово, эхом отдававшееся в малом пространстве ее кельи. – Двадцать девять лет назад твой дед, Свенельд Вестар, убил мою старшую сестру, которой на тот момент было всего лишь пятнадцать лет. Обольстил красивыми сказками про сытую и счастливую жизнь, увез к себе в поместье, подсадил на наркотики, чтобы была смирнее и охотнее отвечала на его ласки, и держал при себе несколько месяцев в унизительном качестве комнатной собачки. А когда она ему наскучила, продал в бордель самого низкого пошиба, где она и скончалась, когда в очередной раз обслуживала до сих пор к ней временами наведывавшегося и поставлявшего ей новые наркотики Свенельда. И твой дед, виновный в ее гибели, успешно избежал наказания, откупившись от властей солидной суммой денег и на следующий же день позабыв о таком досадном инциденте, - Сольвейг замолчала, затем отведя взор от Орва, ничего не выражающим тоном спросила: - Ну как, доволен? Это ты хотел услышать?

Сын не ответил, лишь сдержанно поблагодарил за уделенное ему время и, отвесив благодарственный поклон, молча направился к выходу, не задав больше ни единого вопроса. Молодой человек услышал все, что ему следовало знать. Если леди Вестар думала смутить его своими откровениями, то она серьезно ошиблась в своих предположениях. Орвар сюда приехал не за тем, чтобы тешить ее уязвленное самолюбие.

- И ты даже ничего не скажешь? – пришедшая в замешательство из-за отсутствия его реакции Сольвейг даже привстала с места. – Ни единого слова? Я убила твоего деда, посадила в инвалидную коляску твоего отца, сделала наркоманом твоего брата, выгнала тебя из дома, и