Inside Out личная история Pink Floyd - Ник Мейсон

В особенности отчетливо я помню, как мы выступали на разогреве перед «The Tridents», где на гитаре тогда блистал Джефф Бек. «The Tridents» стали для Джеффа первой группой мало-мальски коммерческого характера, и они завоевали приличную репутацию. Впрочем, куда важнее, что из «The Tridents» Джефф перешел на место Эрика Клэптона в «The Yardbirds». Это еще больше укрепило его славу одного из величайших блюз-роковых гитаристов. Однако Джефф Бек способен был выдавать и подлинную классику танцулек вроде «Hi Но Silver Lining».

Где-то около Рождества 1964 года мы впервые отправились в студию. Эту возможность нам удалось заполучить через одного из друзей Рика, который работал в студии в западном Хэмпстеде и бесплатно пустил нас во время простоя. Сессия включала новую версию старого блюзового стандарта «I'm A King Вее», а также три песни, написанные Сидом: «Double O Во» (про Бо Диддли и агента 007), «Butterfly» и «Lucy Leave». Вышеперечисленные песни стали нашей первой записью на пленке, а также были отпечатаны на виниле ограниченным тиражом. Они оказали нам неоценимую помощь, поскольку многие студии требовали сначала демозаписи и лишь потом устраивали «живое» прослушивание.

Довольно любопытно, что примерно в это же время Рику удалось выпустить свою песню «You're The Reason Why». Она вышла на стороне «B» сингла «Little Baby» группы «Adam, Mike & Tim». Рик получил за эту запись аванс в 75 фунтов стерлингов — за много лет до того, как остальные из нас узнали, что такое гонорар.

Позднее, весной 1965 года, нам удалось прописаться в клубе «Каунтдаун», расположенном в подвале дома номер 1-а по Пэлас-Гейт, рядом с Кенсингтон-Хай-стрит. Клуб «Каунтдаун» находился под отелем или жилым домом, что, понятное дело, повело к проблемам из-за шума. В «Каунтдауне» не имелось никакого особенного тематического убранства или пафосной обстановки. Это было место, открытое ради музыки, с относительно молодой клиентурой, и выпивка была там очень дешевой. Полагаю, что мысль хозяев клуба, учитывавших недостаток рекламы, заключалась в привлечении групп вроде нашей, которые в свою очередь привлекут обширные компании своих друзей для поддержки, и эти друзья станут энергично подкрепляться у стойки клубного бара.

В клубе «Каунтдаун» мы играли примерно с девяти вечера до двух ночи, делая парочку перерывов. Три отделения по девяносто минут каждое означали, что к концу выступления, когда у нас кончался набор подготовленных номеров, а алкоголь притуплял краткосрочную память аудитории, мы начинали откровенно повторяться. Это также привело нас к пониманию, что красивые соло могут существенно эти номера удлинять. Мы начали собирать более широкий репертуар песен, а также сплачивать вокруг себя небольшую, но стойкую группу приверженцев. Хотя мы с самого начала использовали усилители, нам удалось сыграть два-три успешных концерта, прежде чем клуб получил судебный запрет на недопустимый уровень шума. Впрочем, мы так отчаянно жаждали работать (в то время в «Каунтдауне» проходили наши единственные платные выступления), что предложили выступать в акустическом варианте. Роджер невесть как раздобыл контрабас, Рик смел пыль с пианино. Боб с Сидом начали играть на акустических гитарах, а я взял в руки проволочные щетки. Припоминаю, что в наш репертуар тогда входили «How High The Мoon», один из фирменных номеров Боба, а также «Long Tall Texan», однако все остальные песни давным-давно позабыты.

В то же самое время мы прошли прослушивание для двух потенциальных путей развития нашей карьеры. Одним было выступление на разогреве в клубе под названием «Бит-сити». Хозяева клуба помещали рекламу по поиску подходящих групп в «Мелоди мейкер», еженедельном журнале, который (до своего закрытия в 2000 году) печатал объявления о вакансиях для музыкантов. Мы увидели в газете рекламу «Бит-сити» и отправились в клуб, чтобы исполнить подборку собственных песен. Однако нас там отвергли.

Другое прослушивание проводило «Ready Steady Go!», типичное музыкальное шоу того времени, на котором можно было увидеть, как классные молодые люди танцуют под музыку классных молодых групп. Транслируемое по «ITV», сравнительно новому коммерческому каналу, оно отличалось чуть большим радикализмом по сравнению с тем, на который могло отважиться Би-би-си. К сожалению, даже продюсеры «Ready Steady Go!» нашли нас чересчур радикальными для среднего телезрителя и предложили еще раз нас прослушать, однако на сей раз уже с песнями, более для них знакомыми. Впрочем, эти продюсеры по крайней мере проявили к нам хоть какой-то интерес и были настолько любезны, что пригласили на следующей неделе составить часть студийной аудитории. Это дало мне славный повод отправиться на Карнаби-стрит и купить себе пару расклешенных хипповых брюк в черно-белую клетку, поскольку членам аудитории надо было дергаться прямо перед камерами. Приглашение также позволило вживую увидеть группы «The Rolling Stones» и «The Lovin' Spoonful».

Еще одной превосходной возможностью резко продвинуть нашу карьеру стали рок-конкурсы. Мы приняли участие в двух. Одним было местное событие в «Кантри-клубе», расположенном в северном Лондоне. Мы уже в этом клубе играли, так что у нас имелась там небольшая кучка фанатов, а посему до финала мы добрались без особых проблем. Там, однако, у нас случилась заминка. Дело в том, что нам подвернулось более крупное событие, бит-конкурс журнала «Мелоди мейкер» (между прочим, надо отметить, что слово «бит» в том десятилетии попросту затаскали). Ни на что особо не надеясь, мы послали устроителям конкурса нашу демокассету заодно с фотографией группы, снятой на заднем дворике дома Майка. На этом снимке группа позировала в особой униформе: рубашки с петличками на воротниках и синие итальянские трикотажные галстуки. Все это было приобретено в «Сесил Джиз» на Чаринг-Кросс-роуд.

Демозапись и трикотажные галстуки, похоже, сработали. Получив приглашение на конкурс, мы только тогда обнаружили, что отборочные соревнования будут проходить в тот же вечер, что и финал конкурса в «Кантри-клубе». Время финала никак нельзя было изменить, как и время отборочных соревнований, поскольку конкурс, организованный журналом «Мелоди мейкер», представлял собой весьма тщательно продуманную систему. Она позволяла промоутеру получать деньги от продажи билетов фанатам, стремившимся проголосовать за своих любимцев. В конечном итоге нам удалось договориться с другой группой, чтобы она пропустила нас первыми на конкурсе «Мелоди мейкер». Вне всякого сомнения, это был худший жребий из всех возможных (кроме того, наше название написали неправильно: «Pink Flyod»). Наш более поздний порядковый номер ушел, как оказалось, к победителям, команде под названием «The St Louis Union», члены которой не могли поверить своей удаче. Эта группа впоследствии выиграла и первый национальный приз. Мы же, по-быстрому отыграв, понеслись в «Кантри-клуб», но лишь за тем, чтобы узнать о своей дисквалификации и полной невозможности занять первое место по причине опоздания. Таким образом, здесь все почести достались группе под названием «The Saracens». Она же заполучила и перспективу роста, а мы остались ни с чем.