Я помню Паллахакси - Майкл Коуни

Он указал нам на стулья и сам присел, большой и улыбающийся. Каждый раз, когда я вижу мистера Мак-Нейла, я первым делом замечаю, какой он крупный. Это не только рост, хотя землянин на голову выше моего отца, тут ещё и массивное тело, и выпуклая мускулатура, и громкий звучный голос. В остальном же между нашими расами удивительно мало физических различий, если учесть, что мы эволюционировали в разных мирах.

А кроме того, я ощущаю поразительную доброту мистера Мак-Нейла. Это очень хороший человек. Он всегда принимает наши интересы близко к сердцу и всегда старается помочь.

– Рад видеть вас снова, друзья, – сказал мистер Мак-Нейл.

Тут я впервые заметил, что в тёмном углу сидит Ничей Человек. Зачем? Что ему здесь нужно? На физиономии дяди Станса, застывшего с открытым ртом, изобразилось почти комическое замешательство. Отец кивнул Ничьему Человеку со слабой улыбкой, Триггер при виде живого воплощения зла глупо вытаращил глаза. Ванда негодующе фыркнула и уставилась на мистера Мак-Нейла, словно требуя от него объяснений.

Я постарался сохранить бесстрастность. В конце концов, я никогда не слышал, чтобы Ничей Человек сделал что-то действительно дурное. С виду он ничем не хуже обыкновенного мужчины, и если одна нога у него с перепонками, как говорят, ходит-то он обутый.

Потом мы все наперебой затараторили и тут же конфузливо смолкли. Наконец Ванда произнесла:

– Я хочу объяснить цель нашего визита.

Крайне бестактное начало переговоров. В смущении я принялся изучать обстановку комнаты: вещи были земными и выглядели довольно странно. Мне приходилось бывать в жилых помещениях станции Девон, но там я не видел ничего подобного. Безделушки с разных концов галактики, огромное количество местных изделий и почти ничего с Земли.

В доме мистера Мак-Нейла не было ни одной нашей вещи, словно он не желал признавать само существование этой планеты. И тем не менее мы, стилки, ему действительно нравились, я хорошо чувствовал это. Именно этим мистер Мак-Нейл и отличался от большинства землян, с которыми мне доводилось общаться.

Он вежливо не заметил бестактности Ванды. На Земле считается дурным тоном приступать прямо к делу, поэтому мы немного поговорили о шахте, заложенной землянами несколько поколений назад.

– Первоклассная руда, – отметил мистер Мак-Нейл. – Это предприятие обещает хорошие доходы.

– Кому? – грубо выпалила Ванда.

– Всем, разумеется. Когда шахта начнёт давать прибыль, мы поделим её поровну между землянами и стилками.

– И мы сможем приобрести на нашу долю земную технику? – спросил отец.

– Ну, если вы того хотите… А чем вам не нравится нынешний уровень развития? Земной образ жизни далеко не так хорош, как кажется.

– Однако вы не голодаете, – резко сказал дядя Станс.

– Неужели все так плохо? Зерновые не уродились, как я слышал?

– Насчёт этих доходов, о которых ты толковал… Можно купить земледельческие машины и расширить наши плантации, – гнула своё Ванда.

– И ещё охотничьи ружья и вездеходы, – поспешно добавил дядя Станс.

Вот теперь мистер Мак-Нейл действительно был встревожен. Мы, стилки, уже восемь поколений изучаем мимику землян, и я заметил в его глазах не только беспокойство, но и нечто иное… Печаль?

– Вы называете преждевидением вашу способность призывать память предков, – помолчав, сказал он. – Вам следовало бы тщательно изучить свою наследственную память, прежде чем заводить разговор о машинах! К тому же вы знаете, что Земля проводит политику невмешательства. Возможно, мы сочли бы допустимым приобщить вашу расу к науке, чтобы со временем вы сами научились делать машины. Но искажать нормальный путь общественного развития мы не имеем права… Весьма вероятно, что ваше общество вообще не принадлежит к категории развивающихся, – вздохнул он, – Бывает, что некие стабилизирующие факторы не позволяют цивилизации подняться выше определённого уровня. К примеру, ваша одержимость прошлым.

– И что тогда проку от нашей доли доходов? – резко сказала Ванда.

– Ну, если дела пойдут неважно, вы сможете импортировать продукты питания. В конце концов, это всего лишь один неурожай. Главное – пережить зиму, а там будет видно.

– Я преждевидел, – сказал отец. – Неурожай будет повторяться и повторяться.

– Ты прав, Бруно, – с достоинством кивнул дядя Станс.

– Пищи нам не хватает уже сейчас, мистер Мак-Нейл, – спокойно продолжил отец. – И я слышал, что во многих деревнях положение гораздо хуже.

– Но шахта ещё не приносит прибыли, – возразил землянин.

– Снабдите нас продуктами в счёт будущих доходов.

– Это невозможно. Мы завезли продукты для собственного населения, примерно на шестьсот человек. Ты думаешь, мы способны накормить из этих запасов всю планету?

– Потребуйте дополнительных поставок, объясните, что наши дела плохи.

– Будь справедлив к нам, Бруно, – устало сказал мистер Мак-Нейл. – Ты был на станции Девон и видел вещи, которые у вас считаются волшебными. Но мы отнюдь не маги, мы только космические путешественники, ничуть не лучше кикихуахуа.

– Кикихуахуа?..

– Забудь, они вам не помогут. Слишком уж медлительны. Но и мы не сможем удовлетворить вашу просьбу в мгновение ока. Потребуются время и деньги. Честно говоря, слишком много времени и столько денег, сколько вам и не снилось.

– Вы наверняка можете что-то сделать, – упрямо твердил дядя Станс.

– Что именно?

– Ты эксперт, ты мне и объясни!

Типичное заявление в стиле дяди, но мистер Мак-Нейл воспринял его раздражённо.

– Поезжай на станцию Девон, Станс. Это всё, что я могу тебе посоветовать.

– Я же говорил, надо было ехать сразу туда, – брюзгливо буркнул дядя.

Перед тем, как мы отправились в обратный путь, у меня состоялась странная беседа с мистером Мак-Нейлом.

– Вы, наверное, хотите кое-что обсудить, – сказал он, заново наполнив кружки стувой. – Я оставлю вас на несколько минут. Пойдёшь со мной, Харди? Я покажу тебе новые растения.

Никто не удивился, ведь все знают, что я интересуюсь земной флорой. Мы вышли в сад и обозрели печальные разрушения, произведённые ненастьем. Земные цветы погибли, их краски смешались с глиной. Под обрывом, над глухо ревущей рекой, медленно поднимался густой туман.

– Я сохранил семена, – сказал мистер Мак-Нейл. – Ваш год короче земного, но большинство растений приспособилось. Мне даже удалось получить новые разновидности.

Было ясно, что он никак не может показать мне эти разновидности. Теряясь в догадках, я молчал.

– Побереги себя, Харди, – внезапно сказал он.

– Что?..

– Будь осторожен. Наступают тяжёлые времена. Возможно, очень опасные.