Задачка на три корги - Си Джей Беннет

Перед уходом она решила снова достать ту самую папку и в последний раз взглянуть на бухгалтерскую книгу 1964 года. Не пропустила ли она что‑нибудь? Рози разгладила страницу, чтобы сфотографировать ее на телефон, и заметила на полях какое‑то слово, нацарапанное карандашом. Слово могло относиться как к скульптуре, описанной ниже, так и к картине. Оно было написано под углом и довольно неразборчиво. Рози присмотрелась: “Бред”.

Там что, так и написано: “Бред”? Правда? Да не может быть! Серьезно?! Хотя, учитывая картинки, которые она видела в интернете, возможно, так и есть. Неужели регистраторы записывали на полях свое мнение о приобретенных произведениях искусства? Может быть, они забыли это стереть?

Рози присмотрелась получше. Между двумя последними буквами и остальными был небольшой зазор. А что, если две последние – это не буквы, а цифры? Восемь с чем‑то. Может быть, 82? Или 86? И первая, кажется, “р” или “у”, поэтому вряд ли это “Бред”. Наверное, “Рес” что‑то там? Головоломка не складывалась.

Рози постаралась сфотографировать страницу так, чтобы на нее попадало как можно больше света и чтобы она могла изучить ее как следует у себя в кабинете.

Однако в обед она отвлеклась, обдумывая слова сэра Саймона, которые он произнес мимоходом.

Рози была в столовой для персонала и только расставила тарелки с едой на поднос. “Столовая” – типичное преуменьшение для королевской резиденции. Здесь она состояла из раздаточной комнаты и двух обшитых панелями обеденных залов, украшенных картинами старых мастеров[18] из королевской коллекции, под охраной статуи Бирманца, одного из любимых коней королевы, подаренного ей королевской канадской конной полицией.

По словам сэра Саймона, до недавнего времени персонал дворца питался в разных залах в соответствии с иерархией, но теперь они все оказались в одной лодке, и Рози это нравилось. Никогда не знаешь, с кем столкнешься. Атмосфера в столовой была в целом расслабленной, а еда вкусной, как и следовало ожидать от кухни, где каждый день готовят для монарших особ.

Сегодня все было иначе. Во втором зале, где столы привычно были накрыты белоснежными льняными скатертями с серебряными приборами, люди сидели парами или тройками, и до Рози доносились обрывки их разговоров. Ресторанного уровня блюда на подносе выглядели, как всегда, аппетитно, но атмосфера в столовой казалась напряженнее, чем обычно. Может, все дело в недавнем референдуме по брекситу? Рози слышала, как высокопоставленные придворные рассуждали о том, что голосование всколыхнуло воды личных мнений и вынесло на поверхность разногласия, которые раньше никто не высказывал. Кто вы – националист или европеец? Вы поддерживаете Содружество или Германию с Францией? “Можно поддерживать и тех, и других”, – подумала Рози. Еще несколько месяцев назад все так и делали. Теперь же нужно было выбирать сторону. В чем бы ни была причина, Рози чувствовала, что за несколько месяцев работы настроения в личной канцелярии изменились.

Ее внимание привлекли две женщины в дальнем углу: молодая и пожилая, которые тоже что‑то обсуждали, но очень тихо. Она узнала молодую женщину с огненно-рыжими волосами до середины спины в стиле полотен прерафаэлитов. Это была Мэри ван Ренен, секретарша сэра Джеймса Эллингтона. Рози кивком поздоровалась с ней и подошла к их столику. Едва приблизившись, Рози заметила, что глаза Мэри покраснели, а лицо выглядело понурым.

– Извините, я вам не помешала?

– Нет-нет, садись к нам. – Мэри жестом указала на стул напротив и улыбнулась, но как‑то неуверенно и будто через силу. Она едва притронулась к жареной курице, в то время как ее собеседница, чопорная дама с резкими чертами лица, почти доела свою порцию.

– Можете мне помочь, – обратилась к Рози пожилая женщина, когда она села. Казалось, ее совершенно не смущали страдания Мэри. – Я как раз пытаюсь объяснить этой молодой леди, что она ведет себя как глупая девчонка.

Рози бросила на подругу вопросительный взгляд.

– Это Синтия Харрис, – вяло проговорила Мэри. – Синтия, это капитан Ошоди, помощница личного секретаря королевы.

– Можно просто Рози, – отозвалась она, протягивая руку.

– Я сразу поняла, кто вы, – сказала Синтия Харрис, сверкнув тусклыми неровными зубами, и принялась деловито накалывать на вилку кусочки моркови и картофеля. Рози убрала руку. – Я видела вас здесь, – продолжала Синтия. – Как здорово, Мэри, что такая большая шишка сидит с нами за одним столом.

– Не такая уж и большая, – отшутилась Рози.

– Но так и есть! Вы же из личной канцелярии, с самой верхушки дерева. Мы очень рады составить вам компанию, правда, Мэри?

Рози не могла понять, шутит она или нет. Мэри, с которой она уже успела как следует познакомиться, поскольку та постоянно забегала к ней по разным поручениям сэра Джеймса, с несчастным видом смотрела в свою тарелку. И вдруг Рози вспомнила слова сэра Саймона.

– Только не говори, что увольняешься. Это же ты подала заявление?

Мэри кивнула, не поднимая глаз, и пара слезинок упала на нетронутое картофельное пюре.

– Она говорит, что уйдет, – отозвалась сидевшая рядом с ней Синтия Харрис. – Глупый ребенок. Ты слишком остро реагируешь.

Рози, которой внутреннее чутье подсказывало, что надо хорошо относиться к людям, если они не доказали, что недостойны хорошего отношения, окинула пожилую женщину проницательным взглядом. Синтия Харрис была худощавой и вытянутой, с прямыми, почти белыми волосами, подстриженными в аккуратный боб, и темными глазами-бусинами, напоминавшими Рози пытливый взгляд птиц. Она была одета в униформу горничной: безупречно белое платье и темно-синий кардиган. Синтия казалась подтянутой и жилистой, но была явно старше других женщин, которых обычно брали на эту работу. Рози рассудила, что ей, должно быть, не меньше шестидесяти пяти, а потом задумалась, не могла ли она выглядеть не на свой возраст. Ее исхудавшие щеки ввалились, области вокруг губ и между глаз были испещрены морщинами. На клювовидном носу виднелись розовые пятнышки от лопнувших вен. Пока Рози размышляла над ее словами, она спокойно подцепляла вилкой оставшуюся морковь. Равнодушна ли она? Торжествует? Осуждает? Вдруг глаза-бусины уставились прямо на нее. Рози поняла, что слишком долго пялилась, и перевела взгляд на Мэри.

– Ты и правда хочешь уволиться? – спросила она.

Мэри кивнула.

– Придется. Я больше так не могу.

– Боже! Какая актриса! – воскликнула Синтия Харрис, посмеиваясь.

– Мне кажется, что я в опасности.

– Тоже мне удумала! Лучше бы судьбу благодарила за такую работу.

– Почему? – спросила Рози.

Наконец Мэри подняла голову.

– Я… За мной следят. Какой‑то мужчина, он постоянно мне пишет.

– Да с чего ты это вообще взяла? – съязвила Синтия.

– Я видела его возле моей квартиры.

– Ты его знаешь? –