Меч обоюдоострый - Архиепископ Никон Рождественский

И вот, наша интеллигенция проходит мимо богатейшей сокровищницы писаний духоносных отцов и учителей Церкви, откуда она могла бы почерпнуть всю полноту православной мистики, где открылся бы пред ее духовным взором необъятный мир духовной жизни, мир, полный чудес и неизреченного блаженства для того, кто смиренным сердцем в него приникнет и послушно отдаст себя ее законам. Спросите современного интеллигента: читал ли он полную чудес и даже поэзии книгу, называемую Минеи-Четьи или «Жития святых»? Боюсь, что иной при этом слове если не скажет, то подумает: «вот вздумал чем угощать!» О писаниях св. отцов, о «Добротолюбии», например, я уже не решаюсь и напоминать... А ведь, все же у некоторых из наших интеллигентов душа просит именно такой пищи, сердце пусто, тоскует от духовного неудовлетворения. Как же быть? Как помочь этим людям превозмочь свое предубеждение, победить себя, ввести их, так сказать, незаметно для них самих в эту область, которой жаждет их сердце, а гордый ум застилает глаза, чтоб они не видели открытых дверей?...

Слава Богу, что есть люди, из самой же интеллигенции, которым Бог помог выйти на прямой путь, которые опытом изведали все трудности этой борьбы с предубеждением против духовной литературы. Сказано: кто сам был искушен, тот может и искушаемым помочь. Зная по опыту, в чем сила искушения, такой автор сможет осторожно подойти к душе и бережно коснуться ее больного места, найдет в современном интеллигентном языке выражения, которые могут обратить внимание интеллигента и увлечь его к внимательному чтению его книги, а потом и ввести во святая святых нашей святоотеческой литературы. Для нас, церковников, это покажется излишним, но те из светских людей, которые, как древние Афиняне, везде и во всем ищут нового, ознакомившись чрез книгу с тем новым для них духовным миром, какой она раскроет пред ними, только поблагодарят автора за такое изложение.

Вот именно такою книгою является, по моему мнению, новая книга М.В. Лодыженского, одно заглавие которой уже привлекает читателя своею новизною: «Свет Незримый. Из области высшей мистики». Далее, в подзаголовке, кратко изложено и содержание: «Серафим Саровский. Франциск Ассизский. Мистика Востока и мистика Запада. Яркие черты из жизни святых. Мистические радости. Как умирали святые и как умер Толстой. Борцы за Логос». — Как видит читатель, темы все интересные, как будто даже новые, особенно если он считает книгу не специально духовною, а светскою, как будто из области философии и мистики... На самом же деле, книга, если можно так выразиться, самая духовная: она говорит о самой сущности духовной жизни, о тех путях, какими люди подвига шли к Богу, сравнивает эти пути в среде христиан западной церкви и Церкви Восточной, показывает все превосходство, чистоту, возвышенность, облагодатствованность путей Церкви Православной в сравнении с церковью Римскою, раскрывает, на основании авторов «Добротолюбия» и вообще святоотеческого учения, отличие философии христианской от других философских систем, старается определить, что есть мистика высшая или божественная и что — мистика ложная, состояние прелести, дает понятие о типах подвижника созерцательной и деятельной жизни. Автор прекрасно характеризует экзальтированную восторженность латинского святого Франциска и в противоположность ему, как тип, простоту чувства нашего преподобного Серафима. Он прекрасно разобрал и основные начала «духовных упражнений» знаменитого Игнатия Лойолы и показал сходство этих упражнений с индусской йогой. Читатель ясно видит все превосходство православной, облагодатствованной мистики пред западной, лишенной благодати и истины. Читатель найдет у него и объяснение чудес в Лурде, сопоставление с ними чудес в Сарове, краткое, но меткое и верное определение сущности подвига юродивых и предостережение от лжеюродивых и хлыстов. Умело, осторожно, но в то же время и довольно ярко он изображает так им называемые «мистические радости», — те духовные переживания, какие испытывали подвижники в молитве, конечно, в меру понимания нас, людей не столько духовных, сколько душевных. Он строго следует в этом руководству таких великих подвижников-аскетов, как Симеон Новый Богослов. Из множества рассказов в «Житиях святых» он умело подобрал и сгруппировал несколько примеров спокойной и радостной кончины святых Божиих, указал на то, как умирает простой русский народ и — в противоположность сему, в назидание нашим интеллигентам, описал трагическую смерть богоотступника Толстого, с которым был лично знаком, о чем с интересом могут почитать в его книге наши интеллигенты, столь увлекающиеся всем, что касается этого лжеучителя. В заключение он изображает «борцов за Логос», то есть, святых мучеников за Христа, раскрывает характер мученичества в наши дни и указывает на близкую возможность и опасность такой борьбы в наше лукавое, богоотступническое время.

Таково, в общих чертах, содержание этой интересной книги. В изложении, приспособляясь к пониманию мирских людей, мало осведомленных в терминах духовной литературы, касающихся духовной жизни, автор употребляет свои термины, как например: «малый и большой разум», «мистические радости» и под. Мы говорим: «жизнь во Христе», автор говорит «жизнь в логосе»; мы говорим: «жизнь по стихиям мира, жизнь душевная», автор выражается: «жизнь в ratio»; вместо обычного слова «Жития святых» у него стоит слово «хроника»... Конечно, можно бы обойтись и без таких оригинальных выражений, но и они нисколько не мешают впечатлению при чтении, какое, очевидно, имел в виду автор. Можно от души поблагодарить автора вот хотя бы за следующую страничку, которую мы позволяем себе привести почти целиком:

Если мы сопоставим некоторые характерные взгляды, вошедшие в практику нашей обыденной жизни, со взглядами, которыми руководились на своем пути люди христианского подвига, то пред нами предстанут контрасты прямо поразительные, указывающие, как резко расходятся между собою наша рассудочная жизнь в ratio с жизнью в Логосе, о которой нам говорят Евангелие и христианские святые. Возьмем для этого несколько примеров:

— Ты не можешь идти по пути, не сделавшись сам этим путем, — говорит в сознании своего могущества человеческий рассудок. — Чем более будешь дерзать, тем более получишь.

«Мы всегда должны быть твердо уверены, говорят христианские подвижники, что никак не можем достигнуть совершенства своими трудами и подвигами... если Сам Господь не будет нам в этом содействовать». (Св. Кассиан Римлянин. Доброт. 2, стр. 125.)

— Счастье в могуществе и обладании, — говорит наш рассудок. «Мы допускаем ставку только на сильного и богатого», — поучает нашу Думу представитель высшей государственной власти.

«Бог Всеблагий оставил сильных, мудрых и богатых мира и избрал немощных, немудрых и бедных по великой и неизреченной благости Своей», — говорят христианские подвижники (Св. Симеон Новый Богослов, Слова, вып. 1, стр. 175). — «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные», — читаем мы слова своего Спасителя (Мф. 11, 28).

— Я не какой-нибудь нищий, чтобы молиться, я не бесполезный парий, чтобы тратить на это время, — говорит человек гордого богатства и стяжательной энергии.

«Если ты лишаешь себя молитвы, — говорит св. Иоанн Златоуст, — то делаешь то же, что вынимаешь рыбу из воды, ибо как этой рыбе вода, так тебе нужна молитва». (Доброт. 5, стр. 344.)

— Нет противнее того чувства, которое люди называют смирением, — говорит наш рассудок. — Смирение есть самоунижение. Первое качество человека заключается в том, что он должен сохранять свое достоинство и не терять уважения к себе.

«Если в человеке не будет смирения, то он Царствия Божия не наследует», — говорят христианские подвижники. (Изречение Антония Великого, Доброт. 1, 31).

— Нищета отвратительна, — говорит наш рассудок. — Всякого, кто не надрывает свои силы в погоне за деньгами, мы считаем уже бессильным и лишенным честолюбия человеком. (Вильям Джемс, «Многообразие религиозного опыта», стр. 358).

«Если имеешь лишнее для дневной потребности, — говорит подвижник VI века св. Исаак Сириянин, — раздай то нищим. Ничто не может так приблизить сердце к Богу, как милостыня, и ничто не производит в душе такой тишины, как произвольная нищета». (Доброт. 2, стр. 705.)

— Прирост процента на капитал есть акт вполне законный, — говорит наш рассудок. — Проценты на капитал освящены практикой государственных займов; они вошли во все людские экономические отношения.

«Чада! Не давайте денег в рост», — поучают христианские подвижники (Варлаам Хутынский, Четья-Минея, стр. 123). «Если, дав кому что взаймы, простишь ему, то будешь подражать природе Иисуса, а если взыщешь, то природе Адама; если же возьмешь рост, то это будет не по естеству даже и Адама» (Доброт. 1, Слова Аввы Исаии, 323.)

«Достаточно этих сопоставлений, — говорит автор книги. — Поражающие контрасты нашей рационалистической жизни и жизни духовной ярко освещены приведенными примерами. Жизнь в ratio и жизнь в Логосе это — как бы два отдельных мира, ничего общего между собою не имеющие».