Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

– Просто работаю в типографии, – с улыбкой пояснила она.

– Ярослав, – сказал Слава и протянул руку.

– Елена, – улыбаясь, она чуть сжала его руку своими тонкими женскими пальцами. – Рада знакомству! Никогда не была знакома ни с кем из церковных людей…

Аспирант ухмыльнулся и ушел на кухню. А они продолжили разговор. Скованность, присутствовавшая вначале с обеих сторон, постепенно ушла. А к концу вечера Ярослав даже взял ее номер телефона.

С тех пор они стали изредка общаться, иногда – вдвоем, наедине. Он даже бывал у нее в гостях. Обсуждали книги, разные животрепещущие общественно-политические вопросы, он немного рассказывал ей о церковных делах, и под его влиянием она стала несколько чаще захаживать в храм – хотя это по-прежнему случалось редко. Тем не менее романтические отношения между ними не складывались, или, точнее, почти не складывались.

Причин тому было несколько. Во-первых, она была старше Ярослава на восемь лет, и поначалу ему это казалось непреодолимым препятствием для возникновения серьезных отношений – а несерьезные в то время он, горящий религиозным рвением юноша, в принципе считал недопустимыми. Во-вторых, она уже успела побывать замужем и развестись, а в качестве напоминания о былой семейной жизни у нее осталось двое маленьких детей, что тоже существенно снижало градус возможной романтики. И Ярослав знал, что хотя женитьба священнослужителей на разведенных женщинах на практике допускается, но по канонам это все-таки запрещено. Поэтому Ярослав предпочитал рассматривать взаимоотношения с ней исключительно как дружеские.

Что же до Лены, то Слава ей был симпатичен, но не более того. Ее также смущала его молодость, и к тому же, как и большинство советских женщин того времени, переживших развод, она была весьма невысокого мнения о собственных брачных перспективах. Замуж за него – молодого и интеллигентного? Неужели он не сможет найти никого получше? «Не смешите меня!» Впрочем, по этой причине ее могло бы устроить интимное общение без брака. Но Лена прекрасно видела, что хотя она и нравится этому странному церковному юноше, но перспектива такого рода связи («блуда, как у них говорят») его пугает. И потому решила ограничиться «просто дружбой». Уставших от «серых будней» интеллигентов, падких на кроватную романтику, в Иркутске было достаточно, и ввязываться в какую-то странную историю с этим церковным мальчиком ей было совсем не обязательно. А так… Приходит пить чай, таскает какие-то книжки, с ним интересно поговорить…

– Чем плохо? – спрашивала она себя, улыбаясь, и мысленно отвечала: «Ничем!»

Вероятно, их дружба так бы и оставалась всего лишь дружбой, если бы не внезапно возникшая на горизонте хиротония Ярослава.

На следующий день после неприятного разговора в алтаре Слава, не откладывая, решил сделать предложение Лене. Ничего лучшего все равно не было, ну а то, что она разведенная и с детьми – он будет не первым попом в Патриархии, который женат на разведенной. В конце концов, окончательное решение все равно принимать архиерею, а его дело – отыскать себе невесту.

В тот же вечер, предварительно позвонив, он навестил Лену. Обычная встреча, улыбки, чай… И совсем необычный разговор. Ярослав описал ей суть дела, присовокупив к этому, что она, мол, ему всегда нравилась и что если она согласна, то буквально в ближайшее время может стать его женой.

Естественно, Лена была таким предложением шокирована. Естественно, она попросила у него время на размышление. Естественно, на следующие сутки она сама ему позвонила и сказала, что согласна, ибо по-другому и быть не могло. Да, она действительно никогда не думала всерьез о том, чтобы выйти замуж за Ярослава, и уж тем более не была в него влюблена. Но при этом прекрасно понимала, что с каждым годом ее шансы выйти замуж, да еще и за хотя бы относительно приличного человека, стремительно тают. На всякий случай решила поговорить с мамой (которая ее саму когда-то воспитывала без отца) и получила вполне ожидаемый ответ:

– Не дури, дочь! Любовь-нелюбовь, но кто тебя с детьми возьмет? А тут молодой муж, да еще и сама же говоришь, что им жениться только один раз можно… Непьющий, негулящий, молодой, с каким-никаким, а заработком – что тебе еще надо?

Лена понимала, что больше ей, кажется, действительно ничего не надо.

Получив ее согласие, Ярослав отправился на прием к архиерею. В этот раз Преосвященный был настроен добродушно и принял его даже ласково:

– Проходи, Слава, садись! – сказал он, сидя в своем кресле за столом и потягивая чай из большой фарфоровой кружки. – Ну, с чем пожаловал?

– Ваше Преосвященство, пришел просить благословения на вступление в брак! – волнуясь, сказал ему Ярослав.

– А, наконец-то! – одобрительно ответил архиерей. – Ну, давай рассказывай: кто такая?

Слава рассказал. Преосвященный внимательно выслушал его и стал несколько более задумчив.

– Говоришь, разведенная, с двумя детьми… Н-да… А впрочем, почему нет? – рассуждал он вслух. – Ты вот что, зайди вместе с ней ко мне, ну, скажем, завтра… Сможешь?

– Благословите, Владыко! – с готовностью выпалил Ярослав.

– Ну и хорошо… А там и решим окончательно.

Ярослав, благословившись, вышел, а архиерей продолжил пить свой чай, размышляя о том, стоит ли «давать ход» этому браку. То, что для Славы первична была хиротония, а не свадьба, было совершенно очевидно. Соответственно, если бы Преосвященный запретил ему жениться, то никакого брака бы не было. Стало быть, у него, как у епископа, был в данном случае выбор. Можно, конечно, и запретить. Только вот стоит ли? Да, по канонам женитьба на разведенной для клирика недопустима. «Да кому они нужны, эти каноны!» – брезгливо подумал архиерей. Воспитанный Владыкой Хризостомом в духе «современности» и «открытости», каноны он с юности привык воспринимать как излишний исторический рудимент. А если вынести каноны за скобки, то все получалось не так уж и плохо. Ну да, старше его, разведенная. Так ведь такая за молодого мужа будет крепко держаться. А то, что старше – это еще не то же самое, что старая. Лет на десять-пятнадцать хватит точно. Главное, сейчас, пока Слава молодой, чтоб рядом с ним жена была нормальная, а там уже его самого годы да заботы придавят. Да и к священнической службе, со всеми ее особенностями, он уже будет привычный. Тогда вероятность того, что он по бабам начнет бегать, резко снизится. Если разобраться, такая жена еще и лучше иной молодой: женился бы сейчас на невоцерковленной студентке, она бы через пару лет от него сбежала, и стал бы он целибатом. И еще через годик-другой сам бы начал куролесить…

«Ну уж нет! – подумал Преосвященный. – Этого точно не надо!»

На следующий день Ярослав пришел уже вместе с невестой. Архиерей и в этот раз был приветлив. Он даже (крайне редкий случай!) распорядился принести в свой кабинет чай и какое-то печенье – почти роскошь по меркам Иркутска 1990 года! – и на правах заботливого хозяина угощал Славу и Лену. Последняя была просто очарована таким простым, отеческим приемом. Что же до Преосвященного, то ему она тоже понравилась. Интеллигентная, умная, воспитанная – как раз то, что Ярославу нужно. «Вот и меняются времена! – рассуждал он про себя. – В годы моей молодости матушки – это либо поповские дочери, либо девки колхозные… А теперь, наконец, и интеллигенция пошла. Высшее образование, филолог, в типографии работает… Меняются, меняются времена!»

– Ну, вот и славно! Подавайте документы в ЗАГС, а как зарегистрируют, так мы вас и повенчаем! – довольно сказал архиерей. – А вы, Лена, смотрите, построже с ним! Я на вас надеюсь!

Лена сияла счастливой улыбкой.

Документы в ЗАГС были поданы. И через месяц, как и полагается, в паспортах Ярослава Андрейко и Елены, теперь уже тоже Андрейко, появились штампы, свидетельствующие о регистрации брака. На следующий день после этого их обвенчал кафедральный протоиерей. Единственное, что омрачало радость свадьбы – это реакция родителей Ярослава. Отец, несмотря на всю свою воспитанность и тактичность, охарактеризовал выбор сына посредством лексики, к которой он не прибегал со времен срочной службы. Мать от подобных комментариев воздержалась, однако во время венчания ее лицо было столь мертвенно бледным, что можно было подумать, ее сына отпевают, а не женят… Впрочем, совсем скоро должна была состояться хиротония, а следом за ней и переезд в Мангазейск, и общение с родителями, внезапно ставшее столь болезненным, поневоле должно было свестись к минимуму.

Через пару дней после венчания Ярослав, вместе с архиереем и настоятелем кафедрального собора, поехал в иркутский облисполком. Это была обычная для Московского Патриархата процедура, оставшаяся от советских времен. На поповском жаргоне ее называли «смотринами». В СССР любой «служитель культа» мог действовать не иначе, как получив регистрацию у уполномоченного Совета по делам религий. По сути дела, именно такие уполномоченные часто были реальными руководителями епархий. Поэтому всякого кандидата в священники, во избежание недоразумений, накануне хиротонии представляли соответствующим «ответственным товарищам», которые должны были решить, может или не может этот человек быть «служителем культа» в государстве развитого социализма.