Дневник Алисы - Аноним

Еле сдерживаюсь, чтоб не заплакать. Только что звонили родители и сказали, что они гордятся такой дочерью, как я. У меня не хватает слов выразить свои чувства.

14 августа

Бабушка отвезла меня в аэропорт. Она решила, будто мы с Роджером поссорились, и всю дорогу говорила, что все наладится, что такова женская доля – страдать, терпеть, прощать и понимать. Если б она только знала! Мама с папой и Тим с Алекс, встретив меня, сказали, что я такая бледная и замученная, и были такими нежными и любящими. Хорошо оказаться дома.

Нужно обо всем забыть. Я должна раскаяться и простить себя и начать все заново; в конце концов, мне исполнилось только пятнадцать, и я не могу остановить жизнь и сойти. К тому же после мыслей о том, что дедушка умирает. Я не хочу умирать. Мне страшно. Ведь это так страшно, и в этом столько иронии. Я боюсь жить и боюсь умирать – прямо старый негритянский спиричуэл.

16 августа

Мама заставляет меня есть. Она готовит все мои любимые блюда, но мне все равно не естся.

Роджер написал мне длинное письмо, где спрашивает, все ли со мной в порядке, но у меня нет ни сил, ни желания отвечать. Все ужасно обо мне волнуются, да я и сама волнуюсь, я до сих пор не знаю, беременна ли я, и не узнаю еще дней десять-двенадцать. Молю Бога, чтоб я не была беременна! Все время спрашиваю себя, как я могла быть такой идиоткой! Тупая, никчемная, бесчувственная, эгоистичная идиотка!

17 августа

Съела последнюю таблетку снотворного, превратилась в развалину. Не могу спать, нервы взвинчены до предела, а мама заставляет сходить к доктору Лэнгли. Надеюсь, поможет. Сделаю все, что скажут.

18 августа

Сегодня утром была у доктора Лэнгли, свела разговор к тому, что не могу спать. Он задал кучу вопросов, почему именно я не могу спать, но я на все отвечала, что не знаю, совсем не знаю. Наконец он плюнул и дал мне снотворное. Отличное средство уйти от реальности. Когда больше не можешь, просто принимаешь таблетку и ждешь, пока провалишься в блаженное ничто. В нынешний период моей жизни «ничто» гораздо лучше, чем «что-нибудь».

20 августа

Таблетки доктора Лэнгли, похоже, гораздо слабее дедушкиных. Приходится выпивать две, а то и три сразу. Может, я просто слишком нервничаю. Не знаю, сколько еще смогу выдержать; если кое-что не наступит в ближайшее время, я вышибу себе мозги.

22 августа

Я попросила маму вызвать доктора Лэнгли, хочу, чтобы он выписал мне какие-нибудь транквилизаторы. Не могу спать ни днем, ни ночью, и ходить в таком состоянии тоже не могу, надеюсь, он их мне даст. Должен!

23 августа

Транквилизаторы – супер! Сегодня днем съела таблетку как раз перед приходом почтальона, который принес очередное письмо от Роджера. И вместо того чтобы опять огорчиться, я села и излила свою душу в ответном письме; конечно, я ничего не рассказала о своих кислотных экспериментах и «спиде» и тем более о Билле и о том, что, возможно, я в интересном положении – только о самых важных вещах, касающихся нас обоих. Я даже стала думать, что, может, мне удастся уговорить его попробовать разок, чтобы он понял меня. Интересно, получится ли? Может, устроить ему его первый трип так, чтобы он не знал, как это было со мной? Если б у меня только хватило смелости! Похоже, я слишком долго сдерживала себя; может, виновато снотворное, а может, транквилизаторы – бывают моменты, когда мне хочется дать себе волю, но, надеюсь, те времена ушли безвозвратно! Мне так стыдно! Как я хочу с кем-нибудь поговорить!

26 августа

Какой чудесный, прекрасный и замечательный день! Месячные! Никогда в жизни я еще не была так счастлива! Можно выбросить все снотворное и транквилизаторы! Я снова могу быть собой! Вау-у-у!

6 сентября

Бет вернулась из лагеря, но она так изменилась, что ее и не узнать, к тому же она стала встречаться с каким-то еврейским уродом и не собирается с ним расставаться. Они намерены быть вместе днем и ночью.

Наверное, я немного ревную, ведь Роджер так далеко, а еще начались занятия, и Алекс и ее шумные друзья сводят меня с ума, да и мама снова стала меня доставать.

Сегодня зашла в один прикольный бутик и присмотрела себе симпатичные мокасины, жилетку с бахромой и очень клевые штаны. А еще Крис – девушка, которая там работает, – научила меня выпрямлять утюгом волосы (чем я и занималась сегодня вечером), и теперь они идеально прямые. Просто супер! Хотя супер-то супер, только маме все это не понравилось. Я спустилась, чтобы ей показаться, а она сказала, что я похожа на хиппи и что она хочет побеседовать вечером со мной и папой. Я могла бы им рассказать пару вещей о сексе под наркотиками. Похоже, я все реже и реже веду себя правильно, неважно, что именно я делаю, но я никогда не соответствую Устоям.

7 сентября

Вчерашний вечер кончился мрачно. Мама с папой излили просто потоки слез и слов насчет того, как они меня любят и как они обеспокоены моим поведением после возвращения от бабушки. Их бесят мои волосы, им хочется, чтобы я их убирала заколкой, как маленькая, и вообще, они говорили и говорили и ни разу даже не попытались услышать то, что хотела сказать им я. Вообще-то, когда они только начали говорить, как они волнуются за меня, мне так захотелось во всем признаться! Я хотела рассказать им все! Больше всего на свете мне хотелось почувствовать, что они меня понимают, но они все говорили и говорили, они просто не в состоянии ничего понять. Если бы только родители умели слушать! Если б они только позволили нам говорить, вместо того чтобы вечно, постоянно, беспрестанно бубнить и причитать, докапываться и придираться и нукать, нукать, нукать! Они просто не слушают, не могут или не хотят, и нам, детям, остается только забиться в свой далекий, одинокий и мрачный уголок и ни с кем не общаться. Хотя мне повезло, ведь у меня есть Роджер, если он, конечно, у меня и правда есть.

9 сентября

Ну вот, в довершение всего и еще одна радость. Роджер действительно собрался в свою военную школу, и домой он сможет вернуться только на Рождество, да и то не точно. У него там учился отец и дед тоже, так что он, похоже, просто обязан туда ехать, а мне так нужно, чтобы он был здесь, а не маршировал в этой дурацкой школе! Между нами будет целый континент. Я написала ему письмо на десяти страницах и сказала, что буду ждать его, несмотря на его «разрешение» в последнем письме, когда он написал, что я могу развлекаться и встречаться с кем-нибудь. Как же развлечешься тут, в этой дыре???

10 сентября

Меня так огорчило письмо Роджера, что я пошла в тот бутик, где работает Крис, посмотреть на одежду. У нее как раз начался перерыв, и мы пошли в ближайшее кафе выпить колы, там я рассказала ей, как дерьмово себя чувствую из-за Роджера. Она сразу все поняла. Так здорово, когда снова есть кто-то, с кем можно поговорить. Когда мы вернулись в магазин, она вручила мне что-то похожее на красный леденец и сказала, чтобы я шла домой, съела это и послушала какую-нибудь качёвую музыку. Она сказала: «Это сердечко взбодрит тебя не хуже, чем транквилизаторы тебя успокаивали». И знаешь, она оказалась права. Я употребляла слишком много снотворного и транквилизаторов. Не пойму, почему этот тупой доктор не дал мне чего-нибудь, от чего бы мне полегчало, вместо того чтобы прописывать то, от чего мне становилось только хуже. Весь день я чувствовала себя отлично, я снова ожила. Вымыла голову и убрала в своей комнате, погладила, сделала все, что мама велела сделать за два дня. Единственная проблема в том, что сейчас ночь, а я, похоже, не могу выключиться. Я бы написала Роджеру, но только что отправила ему громадное письмо, решит еще, что я спятила. Наверное, чтобы уснуть, придется пожертвовать таблеткой снотворного. Что ж, такова жизнь. Пока.

12 сентября

Мама с папой все время твердят мне о том, как я выгляжу. Они постоянно говорят, что знают, что я хорошая, милая девочка, но становлюсь похожа на хиппи, и они боятся, что из-за этого ко мне станут тянуться ненужные люди. Они настолько ультраконсервативны, что даже не понимают, что происходит. Мы с Крис много говорили о наших родителях и Устоях. Ее папа – директор компании, производящей завтраки, он много ездит, «часто с разными женщинами», как по секрету сказала мне Крис. А ее мама так занята клубами и общественной жизнью, что город, наверное, рухнет, если она хоть один вечер проведет вместе со своей дочерью. «Мама принадлежит к столпам общества в этом городе, – сказала Крис. – Она поддерживает и помогает всем и вся – кроме меня и человека, которого я подвела».

Крис не нужно работать, но она просто не может находиться в доме матери. Я сказала, что чувствую примерно то же самое, и она обещала мне помочь получить работу в магазине, где она работает. Здорово, да?

13 сентября

Bay! Я живу! У меня есть работа! Вчера Крис спросила своего босса, и он ответил согласием. Здорово, да? Я буду работать с Крис вечером в четверг и в пятницу и всю субботу, и я смогу купить все, что пожелает мое маленькое непокорное сердце. Крис меня на год старше, и учится она в следующем классе, но она такая замечательная, и я люблю ее больше кого бы то ни было в своей жизни, даже больше Бет. Кажется, она немного знает о наркотиках, ведь она давала мне пару раз эти сердечки, когда мне было совсем худо. Хочу поговорить с ней в ближайшее время об этих вещах.