Фамильные ценности - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне не станет легче, — отрезал он. — Я хочу попробовать ваш метод. Обещаю, что не буду вас ни в чём винить, если не поможет. Знаете, мне уже отказали такие светила, что хуже не будет.
— Для вас, но не для меня, — заметила я. — Давайте решим так. Если до завтра вы не передумаете, то мы составим договор.
— Договор? То есть вы с меня ещё и деньги собираетесь брать?
— Не собираюсь. У меня нет документа об окончании какого-нибудь целительского заведения, — напомнила я. — Поэтому брать с вас за целительские услуги — нарушать закон. Будем считать, что это входит в мои обязанности экономки вашего дяди. В конце концов, одним из условий было как раз изготовление зелий.
— А вы непростая штучка. Хотите, чтобы он на вас женился из благодарности?
— Меня. Ещё. Никто. Так. Не. Оскорблял, — чеканя каждое слово, выдохнула я ему в лицо. — Всего хорошего, лорд.
Я захлопнула книгу и поставила её на место, после чего покинула библиотеку. Ни читать, ни заниматься поисками сокровищ в присутствии такого постороннего, как майор фон Штернберг, было совершенно невозможно. Лучше бы он о своей личной жизни беспокоился, чем о дядиной. Дяде уже поздно, а ему в самый раз.
Глава 5
Майор решения не изменил, возможно, потому что выглядел утром ничуть не лучше, чем вчера в библиотеке. Мы подписали договор, формулировку которого я прекрасно запомнила на практике у иноры Кунц, а потом поехали в город, чтобы заверить у нотариуса. Ехали мы в экипаже инора Альтхауза, и я постоянно переживала, что моя маскировка не выдержит проверки солнечным светом. О чём переживал майор, не скажу, потому что до прибытия к нотариусу он не только со мной не разговаривал, но и не смотрел в мою сторону. Судя по состоянию ауры, пациента знатно корёжило, но он не согласился принять не только выписанное нашими светилами зелья, но и обезболивающее.
— Хочу быть с ясной головой, — заявил он перед выходом, когда мы стояли в холле и я уговаривала его выпить зелье. Как маленький ребёнок, право: то ему горько, то противно, то ещё что-нибудь.
— Боитесь, что мы вместо нотариуса заедем в храм? — поддела я его. — Нам же нужно, чтобы подписи были заверены, и всё. Этому лёгкое обезболивающее не помеха.
— Почему вдруг в Храм?
— Вы же подозревали, что я охочусь на вашего дядю, — напомнила я. — А вы — добыча куда перспективнее. Моложе, красивее и вообще — наследник. Вдруг вы за ночь решили, что мои увядшие прелести не настолько увяли, чтобы вас не заинтересовать.
— Священника с нотариусом я не перепутаю в любом состоянии, — усмехнулся он. — А вы злопамятная особа, инора Альдер. Пойдёмте. Оттого, что вы тянете время, вы моложе не станете.
Почему-то в доме я совсем не боялась, что меня раскроют. Он казался родным, а, как известно, в родном доме и стены помогают. В моём случае они помогали вовремя создать тень: коридоры освещались слабо и даже будь грим куда грубее, в доме в моей личности никто не усомнился бы. А вот солнечный свет мог выявить то, что не затеняли поля чепца. Чепец был большой и уродливый, но всё скрыть не мог даже он.
С заверкой подписей был один скользкий момент, потому что по понятным причинам договор был составлен не на моё настоящее имя. Конечно, к договору прилагался слепок личностной ауры, то есть формально он всё равно заключался со мной, но при желании к моменту с именем можно было придраться и доставить мне массу неприятностей. Я не была уверена, что метод, который я вычитала в книге иноры Кунц, сработает, но если уж дали возможность для экспериментов, почему бы ею не воспользоваться? Хуже майору я точно не сделаю, а инора Кунц была убеждена, что методы в книге её приятеля рабочие, так что — чем Богиня не шутит? — есть вероятность, что проблема уберётся. Это было бы феерическое дополнение к практике, но, к сожалению, такое, о котором никому нельзя рассказать.
Нотариус ни к чему придираться не стал, взял артефактом слепки ауры и присоединил их ко всем трём копиям договоров: моей, майора и той, что будет храниться у нотариуса. Свою копию он отложил, собираясь потом переместить её в сейфовое хранилище, а наши выдал на руки, после чего мы распрощались, довольные друг другом, и мы с майором отправились на выход.
— Мне нужно закупить необходимые ингредиенты, — сказала я, лишь только мы покинули здание. — Это займёт какое-то время, поэтому будет лучше, если вы вернётесь один.
— А как же вы?
— Боитесь, что украдут? — поддела я его.
— Нет, боюсь, что вам неудобно будет возвращаться с покупками, — не принял он моего шутливого тона.
— Не переживайте, пешком не пойду, найму экипаж.
Он кивнул и протянул мне довольно увесистый кошелёк:
— На расходы. В том числе на экипаж. Что останется, вернёте.
— А если ничего не останется?
— Тогда вернёте только кошелёк, — довольно равнодушно сказал он. — И отчитаетесь, разумеется.
— Выпейте дома хотя бы обезболивающее. На мою работу это не повлияет, зато вам станет легче.
— Посмотрим, — буркнул он и направился к экипажу.
Состояние его ухудшилось, что не могло не беспокоить, но заняться майором вплотную я смогу лишь вечером. Хорошо хоть он не стал геройствовать и предлагать помощь для похода по лавкам, потому что я планировала не только закупить всё нужное, но и быстро отчитаться перед бабушкой. Я не боялась, что её не окажется у подруги — гулять моя единственная родственница не собиралась, поскольку опасалась, что её кто-то заметит, а наше пребывание в Гёрде было секретом.
Но не от родственников иноры Линден, потому что, когда я добралась до её дома с целым ворохом покупок, там обнаружилась её внучка, Катрин, которая явно была в курсе нашей затеи, потому что она меня узнала сразу и ничуть не удивилась.
— Каролина, ты ли это? — в притворном ужасе сказала она и зажала рот руками показывая, что только это не даёт ей расхохотаться. — В последний раз, когда я тебя видела, ты выглядела куда моложе.
Она прямо-таки светилась от радости. Не сказать, чтобы мы были с ней недругами, но Катрин принадлежала к той породе девиц, для которых каждая молодая особа — соперница, а значит, чем она хуже будет выглядеть, тем лучше. Я даже порадовалась, что мы с бабушкой только обсуждали увеличение моих габаритов, но решили не рисковать ещё с этим, в противном случае Катрин рисковала не пережить такого количества счастья. Лопнула бы от восторга.
— Я и сейчас выгляжу достаточно молодо, чтобы племянник инора Альтхауза заподозрил, что я собираюсь прибрать дядю к рукам.
— Вальдемар фон Штернберг у дяди? Вот это новости… — Катрин оживилась, а блеску в её глазах позавидовали бы самые фанатичные поклонники солистов нашей Гаэррской оперы. — И надолго он решил нас осчастливить? Бабушка, а не съездить ли нам с визитом к инору Альтхаузу?
— Майор приехал к дяде лечиться, — сообщила я, — поэтому может и не выходить к гостям.
В последнем я не была уверена, но была категорически против, чтобы мой пациент встречался с этой хищной девицей. Роман с ней не пойдёт на пользу его здоровью.
— У него что-то серьёзное? — забеспокоилась Катрин.
— Повреждены тонкие структуры. Скорее всего, магом он быть перестанет.
— А остальное?
— Остальное не повреждено, — с некоторым удивлением ответила я. — Это именно воздействие орочьего шаманства на центры магии. Остальное под удар не попало. Да и попало бы, у нас есть способы борьбы, а с этим — увы.
— Исчезновение магии — не самое страшное, — небрежно бросила Катрин. — Сколько людей без неё живут — и ничего. И даже те, у кого магия есть, не всегда её используют.
— Например, ты.
— Например, я, — согласилась она насмешливо. — Мне нет необходимости просиживать время в учебных заведениях. У нашей семьи хватает денег на всё. И уж точно бы мне не пришлось переодеваться в старушечьи тряпки, чтобы сунуть нос в фамильную библиотеку. Бабушка, предлагаю сегодня же съездить к инору Альтхаузу, проведать его племянника, пострадавшего от злобного орочьего колдовства. Вдруг наше участие ему чем-нибудь поможет?
— Даже не знаю, Катрин, мне кажется, ехать без приглашения неприлично.
Катрин заныла, отвлекая внимание на себя, и нам с бабушкой наконец удалось пошептаться.
— До библиотеки удалось добраться? — спросила она.
— Удалось. Но этот фот Штернберг меня подозревает в том,
