Королева войны - Феликс Крес

Статус Жемчужины Дома имела одна, иногда две, очень редко три невольницы. Стоимость их оценивалась не в десятках, а в сотнях золотых. Подобные суммы трудно было даже себе вообразить.

— Каждый Дом имеет свою Жемчужину, — рассеянно говорил Денетт. — «Покажи мне коней и женщин Дома, и я скажу тебе, чего стоит твой род». Разве не так? А эта… Не знаю. Неужели мой двоюродный дед повредился рассудком пред смертью?.. Да, все всегда знали, что он человек со странностями. Но не сумасшедший! Там, в Дартане, ни о чем не знают, понимаешь? Так же, как не знал и я. Я приехал сюда поговорить с кем-то, кто поймет все с полуслова. Я приехал к первой Жемчужине Дома с предложением, которое невозможно было отвергнуть. Но… Теперь — не знаю. Я не знаю, кто она!

— Но ведь она всего лишь обычная невольница. У нее нет никаких причин, чтобы…

— Халет! Прошу тебя, перестань! Ты не видел ее и не слышал. Ты знаешь хоть одну невольницу, которая, получив такое состояние, бегала бы босиком по дороге? С титулом, к которому в Дартане с уважением относятся даже армектанцы? Халет, ведь к ней положено обращаться «ваше высочество», по крайней мере до тех пор, пока суд не решит иначе… Я вижу лишь одно объяснение: эта женщина сошла с ума! Ее разум не выдержал подобного потрясения. Иногда так бывает.

Он провел рукой по лицу.

— Вот только это неправда, — добавил он.

— Она армектанка.

— Да, и что с того?

— Очень красивая? — допытывался Халет.

— Красивая? — Денетт рассмеялся, встал и отошел на несколько шагов, потом вернулся. — Красивая? Халет, друг мой! У нее глаза разные! Слишком высокая, почти с меня ростом. Груди… вот такие! Нет! Еще больше и ниже! У нее слишком широкие пятки, ноги грязные, наверняка в мозолях, волосы под мышками и на лодыжках, а значит, наверняка везде, поскольку о воске для эпиляции она никогда не слышала.

— Армектанки этого не делают.

— В Армекте. Но здесь Дартан, и каждая вторая Жемчужина — именно армектанка, но тем не менее не изображает из себя животное. Вот только нужно быть Жемчужиной Дома, а эта — прачка, невольница для домашней работы! В столице я ее и даром бы не взял. Правда, личико у нее симпатичное, да и волосы совершенно исключительные… Талия узкая, все округлости где положено… Но руки? Представляешь, Халет, какие у нее ногти? Ведь она стирает. В ручье!

— То есть все-таки не слишком красивая?

Денетт вернулся на свое место и сел, глядя на солдат возле костров в отдалении.

— Ведь не поеду же я назад, — помолчав, сказал он. — Я женюсь на ней, даже если мне придется сделать это силой. Слышишь?

Они обменялись взглядами.

— Мы сейчас же вернемся туда, — все больше оживляясь, говорил Денетт. — Я потребую разговора. Если будет нужно — заставлю ее обдумать мое предложение. Она ведь не глупа и прекрасно понимает, что это единственный шанс сохранить… хоть что-нибудь.

— У нас всего двадцать шесть солдат, вместе с Ранезеном.

— Ты сам стоишь десятерых, а Ранезен по крайней мере пятерых. Как думаешь, сколько солдат на всей той поляне?

— Не знаю, Денетт. Наверняка больше двадцати шести. Ходят слухи, что не так уж и мало, якобы…

— Слухи, сплетни, — прервал его Денетт. — У них тут наверняка немало лесничих, умеющих обращаться с арбалетом или луком. Но лесничие стерегут лес. А на самой поляне? Перед домом торчали двое, похожие на рыцарей со старых гобеленов. Даю голову на отсечение — они умеют разве что опираться на свои мечи. Ну сколько солдат можно держать в таком вот Сей Айе, для поддержания порядка в шести-семи деревнях, да пусть даже и просто чтобы покрасоваться?

— Пятьсот, — неожиданно послышалось рядом.

Наступила глубокая тишина. Денетт медленно поднял голову и в замешательстве посмотрел на вышедшего из темноты человека. Халет хранил каменное спокойствие, тем не менее чуть изменил позу… и внимательный взгляд мог бы заметить, что он готов драться. Задорный вид этого парня лишь служил маской, скрывавшей опытного стражника-убийцу. Многие старые дартанские роды до сих пор обучали и содержали подобных людей.

— Пятьсот солдат, ваше благородие, — повторил М. Б. Йокес, присаживаясь у костра и протягивая к огню руки. — Плюс три сотни следопытов, охотников, проводников и лесников, в обязанности которых входит также борьба с браконьерством. Мы их тут называем лесной стражей.

Денетт довольно быстро пришел в себя от удивления, вызванного нежданным визитом.

— Позволю себе спросить, господин… — с холодным высокомерием начал он.

Комендант Сей Айе пропустил его слова мимо ушей. Обернувшись, он крикнул через плечо:

— Ранезен!

Денетт изумленно замолчал. Сидевший неподалеку у костра командир эскорта поднялся, прошел несколько шагов и, только теперь заметив чужака, застыл как вкопанный. Йокес кивнул ему, продолжая сидеть на корточках у огня.

— Командир свиты? — спросил он. — Часовой лежит возле самой тропы. Прикажи забрать его, господин, и перевязать, так как у него сильно разбита голова. Призываю к спокойствию, — добавил он, показывая большим пальцем на скрытые во мраке заросли за его спиной. — Я пришел сюда не один.

Армектанец даже не посмотрел в указанную сторону; казалось, что он и слушает-то его не особо… Быстро обменявшись взглядами с Халетом, он положил руку на меч и уставился на Денетта, ожидая любого приказа.

Некоторое время все молчали.

— Все в порядке, Ранезен, — сказал молодой дартанец. — Я знаю этого человека, это… наемник ее высочества княгини К. Б. И.

Слово «наемник» прозвучало презрительно, последовавшие же за ним титулы — почти издевательски. Однако Йокес никак не реагировал.

У остальных костров уже сообразили, что в лагере чужой. Солдаты смотрели на них, готовые в любой момент схватиться за оружие. Ранезен отыскал взглядом своего заместителя и кивком подозвал его к себе.

— Возьми двоих, — велел он. — На тропе оглушили часового.

Ранезен продолжал стоять, ожидая распоряжений Денетта. Когда пришелец назвал свое имя, он невольно вздрогнул.

— Я М. Б. Йокес, комендант личного войска Сей Айе. Шпионить за мирными путниками я считаю недостойным и постыдился бы подобного, ваше благородие. Но, подслушав разбойников, готовящих вооруженное нападение, я могу лишь похвалить себя за проницательность, — заявил он без тени улыбки. — Ты согласен со мной, ваше благородие?

Не ожидая ответа, он продолжал:

— Я услышал достаточно, чтобы понять, зачем ты явился в Сей Айе, господин. Не хочешь ли побеседовать со мной с глазу на глаз? Очень прошу.

— Ваше благородие… — сказал Ранезен, и в словах этих прозвучало категоричное «нет».