Свастика в Антарктиде - Константин Дроздов

— Как такое возможно?

— Не знаю, Эрик. Более того, до встречи с тобой Дитрих целыми днями рисовал один и тот же набор цифр. Понять их я смог лишь когда увидел твой портрет. Разгадка кода оказалась проста — это группа крови и резус. Такие же, как у тебя. Кровь все-таки имеет значение. Ты и есть Наблюдатель. Ты найдешь Ключ и вскроешь Пирамиду атлантов.

— Какая обстановка сейчас в Африке?

— Затишье. После летних успехов наших войск генерал Роммель контролирует довольно обширную территорию севера континента от Эль-Агейлы до Эль-Аламейна. Однако в воздухе Королевским ВВС удалось достичь некоторого превосходства. Последние дни они все чаще бомбят позиции вермахта. Сильные потери несут и наши морские караваны с провиантом и боеприпасами. Времени на подготовку практически нет. По некоторым данным, в ближайшее время Монтгомери начнет наступление, и твоя команда может оказаться в гуще боевых действий. Придется подумать относительно вашей безопасной транспортировки к месту высадки.

— Когда я смогу приступить к формированию своей команды?

— Сегодня же, после обеда. К этому времени Брандт подготовит досье на офицеров и солдат роты, охраняющей полигон. В его батальоне рота оберштурмфюрера Хольца самая лучшая. Если и набирать людей, то оттуда. С Хольцем познакомишься во время обеда. Если тебе понадобится кто-то или что-то еще, скажи.

— Познакомлюсь с Хольцем, изучу досье, тогда решу.

В офицерской столовой со мной за одним столом собрались Хорст, Брандт, а чуть позже подошел запыхавшийся Хольц. Извинившись за опоздание и получив разрешение от группенфюрера присоединиться к компании, он сел напротив меня. На вид ему было лет тридцать пять — тридцать шесть, плотного, склонного к полноте сложения. Немного одутловатое лицо, с круглыми, словно пуговицы, голубыми глазами и мясистым носом. Редкие светлые волосы зачесаны назад. Присев за стол, он тут же мягким и вкрадчивым голосом доложил:

— Унтеры Грубер и Борн повздорили, чуть было не надавали друг другу тумаков. Зачинщика отправил в карцер.

— Опять Грубер? — Брандт недовольно поморщился.

— Да, чуть не сломал Борну руку. Видимо, контузия под Ржевом дает себя знать.

— А вы участвовали в боях под Ржевом? — вставил я.

— Фон Рейн, познакомьтесь, — сразу же вклинился дядя Герман, — это оберштурмфюрер Зигфрид Хольц. Хольц участвовал в боях за Францию. Хольц, гауптштурмфюрер СС Эрик фон Рейн — мой помощник. Кстати, недавно с Восточного фронта.

— О, для меня большая честь быть представленным вам. Я неоднократно просился на Восток, но недавно руководство в очередной раз отклонило мой рапорт, — начал оправдываться Хольц, поглядывая в сторону Брандта.

— Хольц, гауптштурмфюрер отберет несколько людей из вашей роты для выполнения одного ответственного задания. При необходимости окажите содействие. Оберштурмфюрер Брандт уже в курсе.

Хольц опять взглянул на Брандта. Тот кивнул.

Я сосредоточился на еде.

Всю вторую половину дня я посвятил изучению солдатских досье. Выбор, однако, оказался невелик. Большинство солдат раньше занимались охраной концлагерей. Бойцов, имеющих боевой опыт, можно было пересчитать по пальцам. В итоге я остановился на трех военнослужащих, в том числе отложил и карточку унтершарфюрера СС Грубера. С ним я решил пообщаться в первую очередь. Очень вовремя в кабинет заглянул обер Хольц с предложением помощи по подбору спецкоманды. Я сразу отправил его за солдатами.

Курт Грубер — крепко сбитый, двадцатипятилетний парень из рабочих районов Гамбурга. На вид он был несколько простоват, с бесхитростным выражением лица. Однако, судя по досье, имел боевые навыки подрывника и снайпера. Ранее служил в саперном подразделении дивизии СС «Рейх». В боях под Ржевом получил Железный крест 2-го класса. Таким крестом награждали за храбрость и героизм, проявленные в отдельно взятом боевом эпизоде.

Во время разговора бесхитростность с лица моего собеседника слетела, и я увидел перед собою сообразительного, хорошо знающего свое дело солдата.

— Кстати, Грубер, а почему вы не поладили… э… с Борном? — задал я вопрос уже к концу разговора.

Грубер, до этого четко и внятно отвечавший на все мои вопросы, замялся, но все-таки сказал:

— Врага надо уважать, даже пленного. А рассказы Хорна о его «приключениях» в бытность охранником концентрационного лагеря меня выводят из себя, — чуть слышно произнес Грубер, глядя в стенку.

«Ну, надо же, а этот малый действительно смелый человек. Если я его не возьму, рано или поздно расстреляют. Будет жаль — хороший специалист, — подумал я. — Придется взять. Если же окажется коммунистом, что, впрочем, маловероятно, расстреляю сам».

— Германский солдат должен быть беспощаден к врагам рейха, Грубер. Особенно солдат войск СС. Но я вызвал вас не затем, чтобы напоминать азбучные истины. Мне поручено собрать небольшую, но эффективную команду для выполнения особо секретного и важного задания в Северной Африке. Предлагаю вам отправиться со мной. Вылет через несколько дней. Задание весьма рискованное. Возможны боевые действия в песках и подземных сооружениях. Ответ нужен прямо сейчас.

— Согласен, — практически не раздумывая, ответил Грубер и даже чуть заметно облегченно вздохнул. То ли охрана полигона ему вконец опостылела, то ли он мысленно уже приготовился ответить за свою прямолинейность.

— Продумайте, какое снаряжение, оружие и взрывчатка нам понадобятся. Вечером представите соображения в письменном виде. Кстати, понадобится еще пара человек. Кого предложили бы вы?

— Обершутце Карл Майер и Юрген Тапперт.

— Хорошо, ступайте.

Затем поочередно я вызвал к себе Майера и Тапперта. Оба были уроженцами Ризы и даже внешне чем-то походили друг на друга — высокие, поджарые, с крупными и грубыми чертами лица. Только Майер блондин, а Тапперт рыжий, весь усеянный веснушками. Карл собирался стать железнодорожным инженером, как и его отец, а Юрген окончил курс обучения профессии столяра-краснодеревщика. Однако, когда в 1940 году им исполнилось по восемнадцать лет, они добровольно вступили в Ваффен СС — тогда в Германии редкий мальчишка не грезил о службе в элитных подразделениях. Красочные плакаты, парады по улицам городов и многочисленные киножурналы сделали свое дело. И хотя родились они в одном городе, познакомились только в учебных казармах Хеллерау-Дрезден, где, как и Грубер, прошли обучение саперному делу. Но по окончании учебы, по всей видимости, благодаря росту и отличной спортивной форме, молодых солдат направили для дальнейшего прохождения службы в один из разведывательных отрядов в составе дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Особым интеллектом Майер и Тапперт не блистали, но характеризовались как дисциплинированные и умелые солдаты — оба являлись отличными стрелками и специалистами рукопашного боя, в боях на Восточном фронте заслужили по Железному кресту. В «Аненербе», как и Курт Грубер, оба этих гренадера попали после госпиталя.

Вечером я доложил о своем выборе Хорсту. Он его одобрил, но тут же неприятно удивил:

— Я получил указание сверху включить в состав твоей команды оберштурмфюрера Хольца. — И, увидев мое кислое лицо, группенфюрер поспешил добавить: — Но командиром группы будешь, безусловно, ты.

— Дьявол, дядя Герман, на кой черт он мне сдался. Он будет только мешаться. Он что, имеет какие-то особые навыки? Может, читает мысли на расстоянии или у него в заднице экспериментальный вечный двигатель? — вспылил я.

— Рейхсфюрер лично позвонил и дал указание включить его в состав группы.

— А ведь вам не доверяют, господин генерал. К вашему протеже приставляют соглядатая.

Хорст нахмурился, но промолчал.

— Ладно, ясно… А как все-таки эти диски поднимаются в воздух?

Глава 3

23 октября 1942 года, в 21.40, британская артиллерия начала артподготовку, после которой пехотные дивизии 30-го корпуса 8-й британской армии под командованием генерала Монтгомери, при поддержке танков, атаковали передний край италогерманской обороны в Северной Африке. В это время я и моя разведгруппа в транспортном «Фокке-Вульфе» была уже на середине пути между островом Крит и Аджедабией — городом на севере Ливии, контролируемом нашими войсками. Там нам предстояло выгрузиться и встретиться с проводником и медиумом. Пока же под нами волновались воды Средиземного моря, хотя, судя по времени, мы вот-вот должны были достичь берега Африканского континента. Грубер, Майер и Тапперт дремали или делали вид, что дремлют. Хольц же, не переставая, ерзал на сиденье. То достанет и уберет сигареты, то начнет всматриваться в черное, как чернила, окно. СД могла бы подсунуть в нашу компанию более хладнокровного агента.

Я же вспоминал свой разговор о летающих дисках с Хорстом. Замечательная воздушная машина могла бы доставить нас из Мюнхена в центр Египта менее чем за час, но… Все опять оказывалось не так просто. Виденный мной аппарат был пятым по счету и единственным удачно прошедшим большинство проверок. Первые два аппарата просто разрушились на начальном этапе летных испытаний. Но проблемы возникали не с двигателями. Главная проблема — отсутствие прочных и пластичных материалов, необходимых для конструкции аппарата. Зачастую такие материалы и требующиеся сплавы не удавалось воссоздать при существующем уровне технологического развития. Ученым и инженерам «Аненербе» приходилось долго подбирать и испытывать земные аналоги. Третий «Врил» показывал прекрасные летные качества и даже вышел, по уверениям Хорста, в околоземное космическое пространство, но при спуске по неясным причинам сгорел в плотных слоях атмосферы. По всей видимости, произошла разгерметизация — подвели те самые материалы, из которых был собран корпус. Вторая проблема — подготовка летного состава. Управление диском было весьма сложным, требовало не только особых навыков управления, но и особого типа мышления. Аппарат, действующий на принципах антигравитации, требовал от пилота нестандартных навыков пилотажа. Эта проблема привела к многочисленным авариям четвертого «вимана», и его восстановление требовало времени. И хотя на стадии изготовления, доработки и совершенствования в ангарах секретных заводов находилось еще пять аппаратов, действующий экземпляр на сегодняшний день был один, и Гиммлер не хотел им рисковать.