Конденсатор гнева. рассказы - Владимир Анин

Антон взял пакет кефира, пачку плавленого сыра и батон хлеба. Этого ему хватит на три завтрака. Нет, пожалуй, все же на два, учитывая его аппетит. Ну а куда же от него деться? При массе тела в сто килограммов аппетит становится величиной непредсказуемой.

Вывалив свои скромные покупки у единственной кассы, Антон полез в карман за кошельком. Однако раскрыв его, он с удивлением уставился на содержимое. В кошельке было три кармашка для карточек. В одном неизменно лежал проездной билет, в другом – водительское удостоверение, которое Антон получил год назад, хотя автомобиля у него не было и в ближайшей перспективе не предвиделось. Но охота – пуще неволи. Он выдержал экзамен и теперь гордо носил в бумажнике эту карточку. Третья ячейка всегда была пустой. Раньше. Теперь из нее выглядывала черная карточка, поблескивая золотистыми символами непонятного значения.

Пышкин тупо смотрел на эту карточку не в состоянии сообразить, как она оказалась в его бумажнике.

– Деньги забыли? – зевая, спросила кассирша.

– А? – не понял Антон.

– Я говорю, расплачиваться, что ли, нечем?

– Почему это нечем? – возмущенно взвизгнул Пышкин. – Я что, произвожу впечатление какого-нибудь нищего или бродяги?

Лицо его налилось кровью, а глаза вспыхнули негодованием. Кассирша от неожиданности отпрянула и непроизвольно вжалась в маленький стульчик. Пышкин выхватил из бумажника сторублевку и швырнул кассирше. Та, испуганно хлопая длинными ресницами, отсчитала сдачу, не рискуя смотреть Пышкину в глаза.

Только оказавшись на улице, Антон немного успокоился. Он даже не успел понять, что привело его в такое возбуждение: бесцеремонный вопрос кассирши или обнаруженная в бумажнике карточка. Стоя под уличным фонарем, он извлек карточку из бумажника и стал внимательно разглядывать ее. Эмблема «VISA» не заинтересовала его, равно как и непонятные золотистые символы, которые он уже видел сегодня. Но, скользнув взглядом в нижнюю часть карточки, Пышкин остолбенел: держателем карточки значился «ANTON PYSHKIN».

Антон зажмурился и вновь взглянул на карту. Надпись пребывала в неизменности.

«Или я сегодня перетрудился, или у меня поехала крыша», – предположил Пышкин.

Он спрятал карту обратно в бумажник и поспешил домой.

На следующий день у Антона был выходной. Он до полудня провалялся в постели, пытаясь осмыслить события прошедшего дня и то, каким образом в его бумажнике оказалась эта странная карта. Но мысли постоянно разбредались в стороны, и он никак не мог сосредоточиться на чем-то одном.

Наконец, заставив себя вылезти из теплой постели, Пышкин босиком прошлепал в ванную. Лениво водя по зубам щеткой, он отрешенно смотрел в зеркало. И тут его осенило – ведь на карте есть номер телефона, по которому можно позвонить и выяснить, что означает вся эта чертовщина. Как же он сразу не догадался?

Антон бросился в прихожую и вытащил из кармана куртки бумажник. В нем еще тлела робкая надежда, что карты в бумажнике не окажется, что все это либо дурной сон, либо коварное наваждение. Но карта была на месте. На обратной стороне ее действительно был номер телефона. Какая-то очень странная комбинация цифр – простая и в то же время совершенно не запоминающаяся. Пышкину пришлось несколько раз подглядывать, пока он наконец набрал семизначный номер.

Он уже было открыл рот, чтобы скороговоркой изложить обстоятельства, при которых к нему попала эта карта, но после нескольких гудков на другом конце провода раздался щелчок и приятный женский голос произнес:

– Доступный баланс по вашей карте составляет восемнадцать тысяч двести пятьдесят дней…

– Чего? – не понял Антон. – Может, все-таки рублей?

– Рублей, – эхом отозвалось в трубке.

– Восемнадцать тысяч двести пятьдесят рублей! – воскликнул он. – Елки-палки! Это же надо! Постойте, девушка…

Но в трубке послышались гудки.

Пышкин был в смятении. Что же это за филантроп такой, который ни с того ни с сего обрушил на него кучу денег? Нет, ну, это, конечно, не миллион, но при его образе жизни даже восемнадцать тысяч – подарок неслыханный. Он уже смирился с тем, что стал обладателем неожиданной дармовщинки. В конце концов, может, это какая-то рекламная акция и он просто оказался в нужном месте в нужное время. Ему в жизни никогда ничего не доставалось просто так. За каждую копейку приходилось гнуть спину. Правда, Антон не был трудоголиком, а потому в свои двадцать шесть лет оставался беден, как студент. Не из тех, что приезжают на лекции в дорогих авто, купленных богатыми папеньками, а такой, который в общежитии живет на хлебе и консервах, экономя каждый рубль, целеустремленно грызя гранит науки, в твердой уверенности, что полученные знания со временем обернутся долгожданным благосостоянием.

Поначалу такое положение вещей Антона нисколько не удручало. Напротив, он находил себя в полной гармонии с окружающим миром – отсутствие роскоши вполне соответствовало отсутствию потребностей. Но быстро меняющийся окружающий мир, на глазах богатеющие сограждане все чаще стали привлекать его внимание. Скользкая зависть черной ползучей змеей все чаще стала пробираться в его душу, терзая и доставляя неведомые ранее муки. Проблема в том, что Пышкин уже никак не мог изменить себя. Душа начинала требовать роскоши, богатства, а тело, не привыкшее к кропотливой работе, оставалось безразличным к этим чаяниям. Возникшее в результате противоречие начинало безжалостно точить Антона изнутри. Сколько раз в последнее время он в своих наивных мечтах отправлялся на поиски клада, находил на улице бесхозный чемодан, набитый миллионами, и каждый раз, возвращаясь в жестокую действительность, обнаруживал себя все таким же никчемным и нищим. Нищий! Этот обидный для молодого человека эпитет раскаленным железом жег его сознание.

И вдруг такая удача! Да, это не сокровища инков и не чемоданчик Корейко. Но это же просто так, ни с того ни с сего, свалившиеся на него восемнадцать тысяч двести пятьдесят рублей. А что, если за ними к нему потекут сперва тоненькие ручейки, а потом целые потоки. Ведь недаром говорят: деньги к деньгам липнут.

Настроение у Пышкина заметно улучшилось. Он перестал мучить себя мыслями о том, что надо бы вернуть карту ее истинному владельцу, тому старику из супермаркета. Да какой старик?! Ведь на карте его, Антона Пышкина, имя. Значит не кто иной, как он сам, и есть владелец этой карты. Разве не бывает чудес на свете? Разве не заслужил он такой благодати за свой честный труд?

Антон не спеша оделся, вышел на улицу и уверенным шагом направился к ближайшему магазину. Он решил не отказывать себе ни в чем. Подойдя к кассе, Пышкин с замиранием сердца выудил из бумажника карту и неуверенно протянул ее кассирше. В нем еще сидело какое-то сомнение. А вдруг это просто глупый розыгрыш, чья-то злая шутка, и сейчас кассирша пошлет его куда подальше с этой фиктивной карточкой?

Но когда касса дзынькнула и выплюнула беленький, хорошо пропечатанный чек, сомнения враз улетучились, а на смену им пришли безграничная радость и дикий восторг.

– Что с вами? – испуганно произнесла кассирша.

– Да что со мной, голубушка? Все отлично! – улыбнулся ей Пышкин.

Кассирша неуверенно подняла руку, словно пытаясь показать зачем-то на его лицо, но, видимо, передумала и, приняв от Антона подписанный чек, отвернулась.

Пышкин летел домой, как на крыльях. Вот оно! Наконец-то начинается новая жизнь.

– Зоя! – кричал он в трубку мобильника, взбегая на четвертый этаж. – Привет! У тебя какие планы на сегодняшний вечер? Да какое кино?! В ресторан! Мы идем в ресторан. Ну, я не знаю, в какой-нибудь хороший. Договорились? Тогда я в семь часов у тебя.

Встретив подругу, Пышкин действительно повел ее в ресторан. Она немного смущалась и никак не могла понять, с чего это вдруг Антон отважился на такой шаг. И откуда у него такие деньги? Ведь раньше он ее приглашал в лучшем случае в Макдоналдс или в какую-нибудь затрапезную пельменную.

– Антоша, – не выдержала Зоя, когда они уселись за покрытый белоснежной скатертью столик и официант услужливо зажег свечу, – ты мне можешь объяснить, что все это значит?

– Да ничего особенного! Просто хочу угостить тебя ужином.

Зоя, в сердце которой закралась робкая надежда, что Пышкин наконец-то после двух лет знакомства решил сделать ей предложение, немного сникла.

– Тебе разве здесь не нравится? – удивился Антон.

– Ну почему же! Очень нравится. Только как-то непривычно все это. – Она развела руками, указывая на шикарную сервировку стола.

– Ну можем же мы хоть иногда позволить себе такое баловство? Хочется, в конце концов, почувствовать себя белыми людьми! В общем так, заказываем все, что хотим, и ни в чем себе не отказываем. Хорошо?

– Хорошо. – Зоя окинула взглядом роскошный зал ресторана и вновь повернулась к Антону: – Ты какой-то сегодня не такой.