Молчаливые воды - Джек Брюл

Хуан проложил курс к Антарктиде так, чтобы оставаться у побережья Южной Америки, словно «Орегон» направлялся к проливу Дрейка, огибающему мыс Горн, а потом прямо на юг в море Беллинсгаузена – область, по заявлениям Аргентины и Китая, теперь запретную для судоходства.

Сейчас ему требовалось поставить себя на место китайского капитана. Хуан должен догадаться, где на нескольких сотнях милях зоны патрулирования находится подводная лодка. Очевидный ответ – посередине наиболее узкой части пролива между Антарктидой и Южной Америкой. Это дало бы максимальное покрытие. Но всякий корабль, совершающий бросок к югу, придет к такому же выводу и будет бежать середины, как чумы. Выбор – оставаться вблизи полуострова или уйти на запад. Подлодка могла караулить и там и там. И неверная догадка привела бы их прямо под прицел корабля класса «Кило».

Кабрильо вспомнил старую школьную мудрость: никогда не трусь перед незнакомцем. Не зная своего противника, нельзя контролировать развитие событий.

Он сидел на месте командира в оперативном центре, покачиваясь вместе с кораблем. Все свободные от вахты люди сидели в креслах, застегнув ремни на поясе и плечах. Утром он не брился: вода не держалась в раковине – и проведя рукой по подбородку, услышал, как заскрипела щетина. «На запад или на восток, – думал он. – На запад или на восток?»

– Радарный контакт, – крикнула Линда Росс.

– Что там?

– Самолет, летит на юг на высоте двадцать пять тысяч футов. Скорость три-восемь-пять. Дистанция двадцать миль.

Хуан пристально на нее посмотрел.

– Должно быть, вышел из облаков.

Наверно, большой «Геркулес» везет аргентинцам припасы, подумал Кабрильо.

– Руль, покажите заднюю камеру.

Эрик Стоун ввел в компьютер команду, и на главном экране появилось изображение с камеры, укрепленной прямо под гюйс-штоком на корме корабля. Даже в таком беспокойном море кильватерный след «Орегона» тянулся за кораблем белой полосой по темно-серой воде. Даже если бы они зажгли все огни и вещали на всех частотах, они не могли бы громче заявить о себе.

Теперь уже неважно было, куда идти – на восток или на запад. Хуан знал, что с самолета его координаты передают аргентинцам, а те сообщат на китайскую подводную лодку. И лодка класса «Кило» пойдет за ними как гончая смерти.

– Мы можем заглушить их радиостанции? – спросил он.

– Пока самолет в пределах досягаемости, – ответил Хали Касим, специалист по связи. – Как только пролетит дальше, сможет доложить наши координаты.

– Можно сбить его, – предложил Марк Мерфи с поста управления огнем возле управления рулем. – Моя ракета может за пятнадцать секунд навестись на него и через десять разнести.

– Ответ отрицательный. – Как ни заманчива была такая мысль, Хуан не стал ее обдумывать. Он всегда твердо верил – пусть другие бьют первыми. И включил общую связь.

– Говорит Председатель. Есть большая вероятность, что нас обнаружили, а значит, подлодка знает, где мы. Мы уже на боевом посту, но я хочу, чтобы все были особенно бдительны.

– Что это значит, Хуан? – спросила Тамара Райт. Он совсем забыл о ней, а она сидела пристегнутая в кресле у него за плечом в одном из постов живучести.

Он обернулся и посмотрел ей в глаза.

– Это значит, что мне следовало положиться на чутье и отправить вас на берег, когда была возможность.

Она чуть вздернула подбородок и прищурилась.

– Вам пришлось бы оглушить меня и связать.

– Знаю, и мне следовало это сделать.

– И бросить меня одну в этой вашей крохотной шлюпке в таких условиях? Ни за что, – возразила она. – К тому же вы многого обо мне не знаете. Например, я никогда не ухожу от драки.

– Это может оказаться не дракой, а отстрелом. У этой подводной лодки все преимущества.

– Если мне суждено погибнуть вместе с вами, я готова это принять.

– Мне это кажется восточным фатализмом.

– Не забывайте, я выросла на Тайване. – Тамара достала из-под блузки кулон инь-ян. – Я даоска. Я верю не в рок, а в судьбу.

– Вы такая же упрямая, как Макс. Вижу, почему вы ему понравились. – За другим его плечом громко застонал Макс Хенли и шлепнул себя ладонью по лбу. Хуан повернулся и посмотрел на своего заместителя. – Прости, Макс, это был секрет?

Макс начал медленно краснеть; краска поднималась от горла, и в конце концов его лысая голова до самого темени стала вишневой. В оперативном центре послышалось хихиканье. Хуан жалел, что пришлось поддразнить Макса, но ему нужно было снять напряжение.

– Мистер Хенли, я понятия не имела. – Улыбка Тамары была искренней. – Если подумать, то мой круиз по Миссисипи прервался из-за вас. Думаю, будет справедливо, если, когда все будет позади, вы найдете способ загладить свою вину.

Трижды разводившийся Макс всегда умел обращаться с женщинами, особенно с теми, которые ему нравились, но тут Кабрильо впервые увидел, как его друг растерялся.

– Руль, – сказал Кабрильо, чтобы вернуть всех в настоящее. – Наша скорость?

– Двадцать один узел. Больше в таком море не выжать.

– Выдам вам лишнюю порцию грога, если добавите еще несколько узлов. И смените на следующие десять минут курс на один-ноль-пять, потом вернитесь на восемь-пять. Старый добрый зигзаг служил в прошлом конвоям, будем надеяться, что послужит и нам.

Трубы двух торпедных аппаратов на «Орегоне» были заполнены водой, хотя внешние двери закрыты. Линда Росс занималась системой датчиков, и все делали всё, чтобы сбить с толку китайскую лодку. Оставалось только ждать и надеяться, что они проскочат.

Хуан не знал, как ему это удалось, но флегматичный главный стюард корабля внезапно появился возле него с большим термосом кофе и пластиковыми стаканчиками с крышками.

– Что, Морис, пожалел «Роял далтон»? – насмешливо спросил Хуан, зная, что ему никогда не вывести из равновесия невозмутимого семидесятилетнего англичанина.

– Учитывая обстоятельства, я подумал, что лучше подойдет менее тонкая посуда. Если угодно, я принесу чайный фарфоровый сервиз.

– Все в порядке. Спасибо. Чашка кофе как раз кстати.

Морис исхитрился разлить кофе по стаканчикам, не пролив ни капли на свой белоснежный фартук. Для всех было загадкой, как он удерживает равновесие в своих надраенных штиблетах.

– Из вашего объявления, капитан, я понял, что первая вахта будет долгой.

Морис когда-то служил в королевском флоте и отказывался называть Кабрильо иначе, чем капитаном. Как и все остальные, он был акционером Корпорации, но сейчас они находились на корабле, а командир корабля называется капитаном, и спорить тут не о чем.

– Похоже на то.

– Принесу вам ужин в шесть. Опять-таки, я полагаю, что с учетом погоды следует подать нечто такое, для чего не требуется столовый прибор. Может, бурритос?