Люблю твои воспоминания - Сесилия Ахерн

Джастин закатывает рукав и изучает руку, ожидая увидеть там покраснение или сыпь, но на коже нет ничего, кроме следов от его ногтей.

— Ты что, колешься? — Дорис смотрит на него с подозрением.

— Нет!

Она возвращается на кухню, прочищая горло.

— Эл? — Ее голос эхом разносится по кухне. — Ты где?

— На помощь! Помогите мне! Кто-нибудь! Голос Эла доносится издалека, приглушенный, как будто рот у него забит носками. Дорис ахает:

— Милый?

Джастин слышит, как открывается дверца холодильника.

— Эл? — Она засовывает голову внутрь. Вернувшись в гостиную, отрицательно мотает головой, давая понять Джастину, что в холодильнике мужа нет.

Джастин закатывает глаза:

— Дорис, он на улице.

— Тогда, ради бога, прекрати стоять тут и смотреть на меня, лучше помоги ему!

Открыв дверь, он видит Эла, сгорбившегося под лестницей. Его потная голова повязана в стиле Рэмбо оранжевой лентой Дорис, футболка промокла от пота, по лицу катятся капли, ноги в обтягивающих трениках подогнуты, как в тот момент, когда он свалился на пол.

Дорис резко отталкивает Джастина, бросается к Элу и падает перед ним на колени:

— Малыш? Ты в порядке? Ты упал с лестницы?

— Нет, — слабым голосом отвечает он, уткнувшись подбородком в грудь.

— Ты не в порядке или ты не упал с лестницы? — уточняет она.

— Первое, — в изнеможении говорит он. — Нет, второе. Подожди, а что было первое?

Теперь она кричит, будто он оглох:

— Первое было — ты в порядке? А второе — ты упал с лестницы?

— Нет, — отвечает он, опираясь затылком о стену.

— Что нет? Мне вызвать скорую? Тебе нужен врач?

— Нет.

— Да что нет, малыш? Только не засыпай, пока я с тобой разговариваю. Не смей спать! — Она дает ему пощечину. — Ты должен оставаться в сознании.

Джастин прислоняется к косяку и складывает руки на груди, наблюдая за ними. Он знает, что с братом все в порядке, его единственная беда — плохая физическая форма. Он идет на кухню, чтобы принести Элу воды.

— Сердце! — паникует тот, когда Джастин возвращается. Он скребет руками грудь и хватает ртом воздух, запрокидывая голову, словно золотая рыбка, плывущая к поверхности аквариума за кормом.

— У тебя плохо с сердцем? — кричит Дорис. Джастин вздыхает:

— С ним все…

— Эл, прекрати! — визжит Дорис, не давая Джастину договорить. — Никаких сердечных приступов, ты меня слышишь? — Она подбирает с пола газету и бьет Эла по руке, приговаривая: — Не. Смей. Даже. Думать. О. Том. Чтобы.

Умереть. Раньше. Меня. Эл. Хичкок.

— Ой! — Эл потирает руку. — Больно.

— Эй! — вмешивается Джастин. — Дорис, отдай мне газету.

— Нет!

— Где ты ее взяла? — Он пытается выхватить газету у нее из рук, но она каждый раз увертывается.

— Валялась тут рядом с Элом, — пожимает она плечами. — Ее принес разносчик газет.

— Здесь нет разносчиков газет, — объясняет он.

— Тогда, наверное, это газета Эла.

— Там еще есть кофе, — отдышавшись, Эл наконец заговорил нормально.

— Какой еще кофе? — Дорис так вопит, что этажом выше с громким стуком захлопывается окно соседей. Это ее не останавливает. — Ты купил кофе? — Она снова начинает бить мужа газетой. — Тогда понятно, почему ты умираешь!

— Прекрати! — Он пытается закрыться от нее руками. — Это не мой. Я нашел его у двери вместе с газетой.

— Это мое. — Джастин хватает газету и стоящий на земле рядом с Элом кофе.

— Там нет записки. — Прищурившись, она переводит взгляд с одного брата на другого. — Твои попытки защитить брата его доконают.

— Тогда, наверное, мне стоит делать это чаще, — ворчит Джастин, тряся газету в надежде, что из нее выпадет записка.

Он проверяет, не написано ли что-нибудь на стаканчике с кофе. Ничего. Но он все равно уверен, что это для него и кто бы ни оставил кофе и газету, он не мог далеко уйти. Он смотрит на первую полосу. В углу над шапкой он находит инструкцию — с. 42 .

Быстро развернуть газету не получается, и он борется со слишком большими страницами, пытаясь найти нужную. Это оказывается страница с объявлениями. Просмотрев рекламу и поздравления с днем рождения, он уже готов свернуть газету и присоединиться к Дорис, обвиняющей Эла в пристрастии к кофе, когда находит то, что искал.

Бесконечно признательный получатель благодарит Джастина Хичкока, донора и героя, спасшего ему жизнь.

Спасибо.

Он запрокидывает голову и хохочет. Дорис и Эл с удивлением на него смотрят.

— Эл! — Джастин опускается на колени рядом с братом. — Мне нужна твоя помощь. — Он говорит настойчиво, срывающимся от возбуждения голосом. — Ты кого-нибудь видел, когда бежал к дому?

— Нет. — От усталости Эл не может держать голову прямо. — Я не в силах собраться с мыслями.

— Постарайся. — Дорис несильно бьет его по лицу.

— В этом нет нужды, Дорис.

— Так делают в кино, когда хотят добиться признания. Ну же, скажи ему, малыш. — И она бьет его еще слабее.

— Я не знаю, — хнычет Эл.

— Меня от тебя тошнит, — шипит ему в ухо Дорис.

— Хватит, Дорис, все это без толку.

— Ладно. — Она скрещивает руки на груди.

— Когда я добежал до дома, то не мог дышать, не то что видеть. Никого не помню. Прости, братишка. Господи, я так испугался! Перед глазами плясали черные точки, я словно ослеп, голова закружилась, и…

— Понятно. — Джастин вскакивает и несется вверх по ступеням к лужайке перед домом. Он бежит к подъездной аллее и окидывает улицу взглядом. В половине восьмого утра уличное движение оживляется, люди спешат на работу, становится шумно.

— Спасибо! — вопит Джастин что есть мочи. Несколько человек оглядываются на него, но большинство втягивают голову в плечи под моросящим осенним дождем, не обращая внимания на еще ОДНОГО лондонского сумасшедшего.

— Мне не терпится это прочитать! — Он размахивает газетой, крича на всю улицу.

Что сказать тому, чью жизнь ты спас? Скажи что-нибудь многозначительное. Скажи что-нибудь смешное. Скажи что-нибудь философское.

— Я рад, что вы живы! — кричит он.

— Хм, спасибо. — Опустив голову, мимо него пробегает женщина.

— Эй! Завтра меня здесь не будет! — Пауза. — На тот случай, если вы собирались сделать это снова! — Он поднимает стаканчик и машет им, горячие кофейные капли обжигают ему ладонь. Еще не остыл. Кто бы это ни сделал, он приходил совсем недавно.

— Я завтра первым рейсом лечу в Дублин! Вы оттуда?! — кричит он ветру.

С веток слетает еще несколько хрустящих осенних листьев, и они медленно опускаются на землю, слегка подпрыгивая, пока не находят для себя тихую заводь.