И снова мир - Михаил Васечко

Послушавшись хозяина, Кавасаки, уподобившись верному псу, покинул помещение.

Оставшись втроём, бывшие друзья на протяжении нескольких минут безмолвно переглядывались. Во взгляде Харуки и Изуми читалось осуждение, во взгляде Митсеру упрек и презрение.

– Скажи, Митсеру, почему ты считаешь, что мы предали тебя? – спросил Харуки.

– Ты был когда-то моим лучшим другом, а ты, Изуми, моей лучшей подругой, и тем не менее вы не удосужились рассказать мне о своей помолвке!

– Я не знала о твоих чувствах, но и ты, Митсеру, ничего не знал о моих.

– Как ты могла променять меня, меня, Митсеру Такахаси, на такого голодранца, как Харуки Миамотто?!

– Я полюбила Миамотто не из-за красивых часов и не из-за миллионов в его карманах.

– Да, конечно! Ведь у него всего этого не было!

– Знаешь, Митсеру, в этом продажном мире кое-что ещё нельзя купить…

– И что же?

– Человечность!

– Ха, скажи мне, Изуми, что значит быть человечным?

– Это значит быть тем, кто поделится последним ради спасения жизни другого. Быть человечным значит быть тем, кто может пожертвовать всем ради общего блага. Быть человечным значит быть правдивым. Быть человечным значит просыпаться утром с любимым человеком, зная, что ты его по-настоящему любишь. Быть человечным значит отвечать добром на добро. Быть человечным значит улыбаться человеку, которому тяжело, в то время когда тебе ещё тяжелее. Быть человечным значит умирать, не жалея о своём прошлом, ведь будучи настоящим человеком, на смертном одре ты будешь знать, что не сделал ничего такого, за что тебя бы осудили потомки!

– А что же насчёт доверия, что же насчёт настоящей дружбы? – Митсеру перешёл в атаку. – Где же вы все были, когда мне было тяжело, почему не пришли на выручку, когда моё сердце изнывало от боли?!

– Что ты можешь знать о боли, Такахаси?! – теперь парировал Харуки.

– Защищая их, – Харуки развернулся, демонстрируя изображения кита на своей спине, – мы испытывали самую настоящую боль. Нам пытались заткнуть рот, но мы всё равно продолжали говорить, нас избивали, сажали в тюрьмы, а мы по-прежнему отстаивали права тех, кто не может постоять за себя и своё существование на маленькой планете Земля!

– А разве оно того стоит? – Митсеру злобно улыбнулся.

– Стоит, – ответила Изуми, гордо подняв голову вверх, – стоит, если ты настоящий, цельный человек, а не подделка.

– Я всё же думал, Изуми, что у тебя хватит ума расстаться с этим неудачником и найти себе достойную пару, если и не меня, то, по крайней мере, того, кто смог бы обеспечить тебе и твоим детям достойную, сытую жизнь… – продолжил наседать Митсеру.

– У нас нет детей, – сказал Харуки.

– Какая жалость, – лицо Такахаси сменило окрас с красного на естественный розовый цвет.

– Значит, жертвуете собой ради каких-то морских гадов.

– Как ты можешь охотиться на того, кто спас тебе однажды жизнь?

– Это всего лишь навсего инстинкт, обычное дело в мире животных, помня о своём материнском долге, самка несёт детеныша к поверхности, дабы тот успел набрать в свои лёгкие заветного воздуха. Тогда дельфинья стая приняла меня за своего дельфинёнка, – с ухмылкой произнёс Такахаси.

– Каждое живое существо на планете, каким бы оно примитивным ни было, наделено разумом, и каждый из живых существ заслуживает уважения.

– Хорошо, Харуки, я приму это к сведению, и именно сегодня, отправляясь в ресторан, я сделаю заказ не из дельфиньего мяса, как я это обычно делаю, а закажу блюдо из мяса буйвола.

– Митсеру, я хотела бы тебя простить, но думаю, тебя уже невозможно изменить.

Комната начала растворяться, а вместе с ней начали исчезать образы Харуки и Изуми.

Митсеру открыл глаза, рядом с ним находился погружённый в сон Джери, остальные так же ещё прибывали в спячке.

– Что я натворил, Хипо, отправь меня обратно, я их больше никогда не увижу, они ещё там?

– Да, Митсеру, они всё ещё в твоём воспоминании, но пути назад уже нет, – произнес Нерумерус.

Глава VII

В слабо освещённой комнате находилось два человека – один из них был нагим и сидел на краю кушетки, второй стоял рядом и был облачён в строгий чёрный костюм. Человек в чёрном сел в кресло напротив, протянув руку, он потрогал шрам нагого, протянувшийся от паха до пупка.

– Тебе осталось потерпеть совсем чуть-чуть, скоро, поверь, ты попадёшь туда, куда мечтают попасть все правоверные.

– Скажи мне, Бадр, моя смерть будет не напрасной?

– Разве я когда-либо обманывал тебя, Мустафа! – рассердился Каддури. – Не сомневайся, поступки героев будут воспеты потомками!

– Прости меня, отец. – Мустафа обнял Бадра, и тот погладил его седую голову.

– Я надеюсь, моя жертва позволит Абаль вернуться домой.

– Я тоже на это надеюсь, сын мой. А теперь я должен покинуть тебя, Вагиз даст тебе подробную инструкцию, слушай его внимательно, любой твой просчёт может стоить жизни моей дочери.

– Я не подведу вас, клянусь Аллахом!

* * *

В комнате Ника на всю громкость играла композиция Imagine Dragons, с нижнего этажа кричал отец.

– Немедленно выключи, ты дом разрушишь своей дебильной музыкой!

Ник прибавил громкости на музыкальном проигрывателе, чтобы не слышать криков отца. Сегодня, как считал Ник, был величайший день, он поставил на зарядку дополнительную батарею, а это могло означать лишь одно, он впервые сможет одолеть Доунсона! Того самого Доунсона, получившего невероятную популярность в школе за счёт тех самых репортажей, которые он начинал вести с самого первого класса. «Вот моя первая в жизни подруга Мэри, вот мой первый школьный обед, вот моя первая школьная драка, первый враг, первая пятёрка, первая двойка, первый гол в ворота соперников, первый вызов родителей в школу, вторая школьная подруга Доунсона». И всё же не слава другого беспокоила Ларсена. Кристина, так долго встречавшаяся с ним, променяла его на более удачливого, более популярного одноклассника. Он хотел вернуть её во что бы то ни стало, та любовь, которая жила в его юном сердце, до сих пор тлела и просила пламени.

Деньги, которые он копил целый год на новый мобильник, были потрачены им вчера вечером, в интернет-маркете на аккредитованный билет для блогеров! Пропуск в Букингемский дворец был для него билетом в рай. Теперь вся надежда на камеру, которую он одолжил на время, правда, и без спроса у своей старшей сестры. Единственной проблемой была изношенная батарея, которой хватало заряда всего на несколько минут.

– Ты чего, с ума сошёл?! – Отец ворвался в комнату с криками, окно было раскрыто, младшего Ларсена в комнате уже не было.

* *