Серая Орда - Сергей Фомичев

— А ну говори, чем ты можешь выкупить свою жалкую шкуру?

Удар.

— Чем заплатишь за шкурки своих ручных медвежат?

Ещё удар.

Несмотря на шум в голове, Рыжий лихорадочно искал выход. Следовало немедленно что-то придумать, пока его потроха не превратились в кашу. Он отрешился от боли, стараясь сосредоточиться только на поиске выхода. Всегдашняя самоуверенность Лохматого, прямота его мышления, давали надежду, а ночная небылица навела на верную мысль. Стойко перенеся ещё несколько сильных ударов, Рыжий понял, что пришло время сдаваться.

— Хорошо, хорошо, — взмолился он, стараясь придать голосу вид жалобного и сломленного. — Я верну тебе всё и даже с лихвой.

— Каким же способом? — усмехнулся Лохматый, сделав перерыв в истязании. — Только не надо предлагать отпустить тебя к знакомому богачу, у которого ты якобы займёшь денег, чтобы принести сюда, или ещё что-нибудь в этом роде. Нет у меня к тебе больше никакого доверия.

— Нет, нет, что ты, — замахал связанными руками Рыжий. — Я расскажу тебе, где взять много серебра. Очень много.

— Это я и сам могу рассказать. В княжеском кремнике, вот где, — ватажник расхохотался, занося ногу для следующего удара.

— Нет! — завопил Рыжий, закрываясь руками. — Дай объяснить…

— Говори, — снизошёл Лохматый.

— Я ведь не зря тут шатаюсь, — судорожно принялся объяснять пленник. — Задумка у меня появилась, как купцов провести. Шутку хитрую придумал, чтобы из них деньги вытянуть…

— Да, на счёт этого ты мастак, — согласился разбойник. — За это уважаю. Одно плохо, делиться не любишь.

— Да всё бери! Всё! — закричал исступлённо Рыжий. — Ничего мне не надо.

— Давно бы так, — кивнул Лохматый. — Давай ближе к делу. Подробности рассказывай.

— Я им про пасеки наплёл, — спешно пояснил Рыжий. — Про мёд дармовой почти. Дескать, есть в наших краях место, где пчёл научились приручать — дупла выделывать, да рой в них заманивать. Оттого, мол, и мёд дешёвый. Купцы сильно на это дело запали. Барыш-то невиданный… Я и в Муроме подбивал их сюда приехать, да в Нижнем ещё говорил. Завтра утром как раз и прибудут.

— Куда? — спросил Лохматый.

— Есть тут село неподалёку, Дубки называется, туда их и позвал.

Вожак подумал, пытаясь подвох распознать, и сказал:

— Ладно. Если не врёшь, и купцов мы пощупаем, быть может, живыми вас оставлю. Только серебром одним тебе не откупиться. Сколько бы его ни привалило, хоть даже и горы неподъёмные… Серебром ты только за проделки свои расплатишься…

— Так что же тебе ещё надо? — удивился Рыжий.

— Увёл ты колдуна одного в Ишме. Лихо меня подставил. Перед большими людьми дураком выставил. Так что и этот должок вернуть следует.

Он поморщился, вспомнив что-то неприятное, и произнёс:

— Этот даже прежде всех прочих.

— Да как же я тебе его верну? — Рыжий шмыгнул носом.

— А как хочешь, — усмехнулся Лохматый. — То уж твоя печаль.

Потом, помолчав, добавил:

— Мы сюда не зипуна брать припёрлись, а должок тот взыскать. Так что думай, Рыжий, думай усердно, если шкуру свою сберечь желаешь…

К исходу дня, Рыжий привёл разбойничью шайку к селу.

— На счёт дома я особо не обговаривал, — сказал он. — Любой можно занять. Купцы, как приедут, сами найдут. Если опасаешься чего, так сам выбирай, где остановиться.

— Да уж, с тобой ухо востро держать нужно, — согласился Лохматый.

Кое-чему научили его прошлые неудачи. В село без разведки не сунулся, выслал вперёд несколько опытных бойцов во главе с Пытюхом. Тот вернулся и доложил, что всё спокойно.

Осторожно ступая, держа наготове оружие, ватажники подошли к крайней избе и постучались. На стук вышла молодая хозяйка. Завидев разбойничьего вида людей, испугалась немного, но спросила учтиво, мол, чего странники изволят.

— Пусти нас в дом, красавица, — попросился Лохматый. — Нам тут день-другой переждать требуется, людей нужных встретить. Тебя не обидим, а за кров отблагодарим…

Таким заверениям веры на грош, однако, молодуха, к большому изумлению Рыжего, спокойно впустила в дом всю шайку.

Ватажники поначалу вели себя сдержанно. Не шумели, не распоряжались в чужом жилище, к хозяйке не приставали. Заняли лавку, а пленников свалили в углу.

Женщина, казалось, нисколько не удивилась ни оружию, ни связанным пленникам, ни даже вурдам, словно подобные гости заходили к ней то и дело.

— Хозяин-то где? — спросил Лохматый, бросив на хозяйку далеко не скромный взгляд.

— На охоте, где ж ещё, — ответила женщина. — Трое дён уже…

Лохматый кивнул с похотливой ухмылкой, подумав о предстоящей вечерней забаве. Но до вечера время ещё оставалось, и он направился к Рыжему.

— Итак, — начал ватажник. — Теперь, когда нам ничего не мешает, расскажи мне о колдуне.

— О Соколе? — переспросил Рыжий, надеясь на неосведомлённость разбойника.

— Расскажи мне о Соколе, — благодушно согласился Лохматый.

— Чего рассказывать? — прикинулся дурачком Рыжий. — Живёт в Мещёрске, людям помогает, купцам, князю… Зла от него никто не видел. Обычный ведун… Только не будет его в городе ещё целую неделю.

— Вот как, и где же он сейчас?

— То ли в Рязани, то ли в Муроме, этого я не знаю, — пожал Рыжий плечами.

— Не знаешь? — усомнился разбойник. — Но знаешь, что неделю?

— Что неделю? — переспросил тот и мигом получил сокрушительный удар сперва по лицу, а затем и под дых.

Он хватал ртом воздух целую вечность, потому и не слышал, как во дворе поднялся шум.

Когда Рыжий пришёл в себя, Мерлушка уже добивал Пытюха, а Бушуй склонился над вурдами, развязывая верёвки. Лохматый, придерживая руками распоротое брюхо, лежал на полу, с глазами полными слёз.

— Дурак ты, — заметил Рыжий, вытирая с лица кровь. — Дураком жил, дураком и помрёшь. Нет в наших краях никаких Дубков. Которово, это село называется. Не любят здесь вашего брата.

Червленый Яр. Июнь.

Узников поставили спиной к Старице на самом откосе. Они щурились, всё ещё не привыкнув к дневному свету, которого не видели больше недели.

Юношу вновь охватил страх. От мысли, что вскоре должно случиться, по спине пробежались мурашки, словно твари уже выбрались из оврага и теперь по-хозяйски осматривают добычу.

Купец был спокоен. Он не видел, что творилось там, за спиной, и полагал, что вывели их на допрос, а расспросив отпустят восвояси, или в худшем случае обменяют за выкуп у родственников.

Монахи стояли с обеих сторон, держа пленников под прицелом. Они молчали, ожидая прихода начальников. Вскоре те появились. Жмень присоединился к монахам, а Пахомий подошёл к Варунку.