Кровь Марса - Александр Лидин

— Вот еще! — фыркнула женщина, и Руслан теперь был совершенно точно уверен, что это не Рафа. — Они измывались над нами, унижали нас, а теперь ты хочешь, чтобы мы им помогли и ждали от них милости. Этого не будет!

— Но я…

— А если ты попытаешься помешать нам, то мы уничтожим и тебя…

— Остановись, они и в самом деле могут это сделать… Они разорвут нас на части…

— Заткнись! — рявкнул он на Красотку.

— Но…

— Хотя если хочешь, можешь идти и разбирать завалы. Тебя никто не держит. Ты не из нашего племени. Ты не нужен нам.

— Но только благодаря мне вы…

— И поэтому ты остался жив! — возразила женщина. — Мы не допустим, чтобы нами кто-то помыкал. Теперь мы свободное племя и не нуждаемся…

Она еще говорила и говорила, но слух Руслана снова отключился. Он думал совсем о другом. Они сказали «нет», следовательно, сделали свой выбор, а он ошибся…

Отвернувшись, он решительным шагом направился прочь. Больше в пульте управления ему делать нечего. И хотя он злился, но понимал, что муты в чем-то правы, вот только что он скажет майору? А сказать что-то придется. Он остановил военных в надежде на помощь новоиспеченных «суперменов». Только помощи никакой не будет… И еще должен ли он предупредить относительно нападения на другие базы. С одной стороны, это будет освобождение и восстановление справедливости, с другой…

Что самое удивительное, Красотка молчала. Затаившись, ждала, какое он примет решение. А может быть, как Визирь в свое время, играла в какую-то известную только ей игру.

Тяжело носить предателя в голове.

— Но, ты, в выражениях-то поосторожнее…

Однако Руслан только отмахнулся.

Медленно шагая по выщербленному пенобетону взлетных полос к руинам Марсбурга, он думал о том, что делать дальше, и спор с Красоткой его совершенно не вдохновлял.

Он уже подходил к развороченному взрывом КПП, когда, раскачиваясь и со скрежетом перемалывая обломки, из-за ближайшего здания вырулил пескоход. Огромный, много больше стандартного. В ожидании дальнейшего развития событий Руслан остановился. В этот миг ему было безразлично, кто перед ним: друзья или враги. Он стоял и с тупым равнодушием смотрел на подъезжающую машину, мысленно, один за другим, перебирая самые невероятные варианты дальнейшего развития событий. Однако, когда пескоход притормозил рядом с ним, реальность превзошла его самые смелые ожидания.

Гусеницы со скрежетом остановились, дверь кабины распахнулась, и на разбитый бетон спрыгнула… Рафа. Теперь Руслан точно знал, кто перед ним. Без сомнения, это была она, а поверх плеча Рафы из кабины выглянула Кристина. Как он мог перепутать Рафу с ее подобием?

— И долго ты собираешься так стоять? — вопросила девушка.

— А что, есть какие-то предложения? — с насмешкой в голосе поинтересовался Руслан.

— Нет, пусть все идет, как идет! — фыркнула Рафа. — Мы, собственно, собирались помочь тем, кто остался под руинами.

— Вопреки остальным, — добавила Кристина. — Этот пескоход из Медицинского центра. В кузове есть шлюз и запас масок.

— Но мы не сможем спасти всех.

— Спасем, кого сможем.

Руслан испытующе посмотрел на девочку.

— Что ты об этом думаешь? — обратился он к Красотке.

— А мое-то мнение тебе зачем? — удивилась она. — Что бы я тебе ни посоветовала, ты уже все решил.

— Я?

— Подумай хорошенько. — И Руслан понял, что она права. Он сам давно все решил. Словно отгоняя злые мысли, он направился к машине.

— Поехали, но сначала нужно завернуть в городской центр. Намечается большое кровопролитие, и нужно попытаться остановить его.

— Кровопролитие?

— Обращенные хотят освободить всех мутов с ближайших баз. Охране госов не выстоять.

— И что ты предлагаешь?

— Попробую уговорить майора, чтобы он приказал отпустить каторжников. Выдать мутов, чтобы не было резни.

Рафа какое-то время стояла задумавшись, а потом кивнула.

— Ты думаешь…

— Ничего я не думаю… — зло фыркнул Руслан. — Поехали. — А мысленно он ругал себя, потому что больше всего ему хотелось развернуться и уехать подальше от этого Марсбурга, от военных, от госов и мутов… и зарасти все травой… пусть они делают все, что хотят, хоть захлебнутся кровью, хоть друг друга на мелкие куски изорвут! Но вместо этого он прижался лбом к холодному металлическому поручню.

Пескоход вздрогнул и покачиваясь покатил по заваленной обломками мостовой.

— Куда едем?

— В центр связи, — не поворачиваясь к Рафе, ответил Руслан и снова замолчал, думая о чем-то своем…

— Остываешь? — поинтересовалась Красотка.

— Ага, скоро достигну комнатной температуры, — зло прошипел Руслан.

— Ну а я-то тут при чем? Я тебе не мешала принять «правильное» решение.

— Правильное для кого? Для меня? Да я всю жизнь ненавидел… — и тут Руслан запнулся, потому что конкретно сказать, кого он ненавидел, не мог. Сказать, что он ненавидел полицейских? Нет, пожалуй. Он даже был знаком с одним из них, тот работал в архивах, и они порой выпивали по баночке пива. Они не были друзьями, но в компании Федора, так звали полицейского, Руслан чувствовал себя вполне комфортно… Сказать, что он ненавидел президента и госкорпорации? Тоже нельзя. Президент Санкт-Москоу всегда казался ему милым придурком, за глупостями которого приятно наблюдать по головизору… Так кого же он на самом деле ненавидел всю свою жизнь?

— Систему, — услужливо подсказала Красотка. — Ты ненавидел систему, а теперь, чтобы сохранить жизни отнюдь не самым хорошим людям, ты должен пойти с ней на компромисс.

— Нет! — вздыбился Руслан. Со всей силы стукнул кулаком по дверце машины, оставив вмятину на полированном металле. А потом перед глазами его встало содеянное им на базе. Растерзанные тела, помещения, залитые кровью. На мгновение он почувствовал ее живительный вкус на языке. — Нет! — и он снова от досады долбанул кулаком по крышке люка.

— С тобой все в порядке? — услужливо поинтересовалась Рафа.

Руслан только отмахнулся.

— Прекрати беситься и прими все как должное.

— И что я должен принять… Ты бы мне еще посоветовала…

— Фи!.. — протянула Красотка. — Ты, конечно, можешь изменить свое решение, только потом будешь кусать локти и винить себя. К сожалению, системе не удалось уничтожить самое бесполезное из твоих врожденных качеств — совесть.

— Вот только морализующих лекций мне не хватало. Ах эта совесть! Сейчас пущу слезу!