Политические сочинения. Том V. Этика общественной жизни - Герберт Спенсер

и душевные организации предков, но также, вообще говоря, их идеи и убеждения. Господствующее понятие о желательном типе гражданина должно поэтому быть продуктом прошедшего, слегка видоизмененного настоящим; и предполагается, что прошедшее и настоящее передадут это понятие будущему. Каждый, кто беспристрастно рассмотрит дело, едва ли проглядит, что здесь, в другой области, повторяются нелепости, совершаемые во все эпохи всяким народом в области его верований. Всюду и везде средний человек воображает, что верования, в которых он был воспитан, единственно истинные. Хотя для него должно быть очевидным, что наверное во всех случаях, кроме одного, верования, которых придерживаются так же твердо, тем не менее ложны; однако, как и всякий другой, он уверен, что именно его вера и есть исключение из правила. Самоуверенность не менее нелепая обнаруживается людьми, намеренными навязать будущему свой идеал гражданина. Тот воспринятый тип, который порожден потребностями прошлого и настоящего, по их мнению, без сомнения, был бы типом, пригодным для будущих времен. Но достаточно оглянуться на далекое прошлое, когда промышленная жизнь признавалась презренною, а под добродетелью подразумевали мужество, храбрость, смелость, или на менее отдаленное прошлое, когда «благородный» означало рожденного от знатных предков, тогда как «рабочий» и «подлый» были синонимами. Вспомним время, когда постыдная покорность каждого звания высшему званию признавалась верховным долгом; или то время, когда добрый гражданин всякого чина должен был униженно принимать предписанную ему веру. Мы увидим, что характеры, считавшиеся пригодными для людей, были непохожи на те, которые теперь считаются пригодными. Тем не менее не очень мудрые представители избирателей, большею частию невежественных, готовы, с папской непогрешимостью, устанавливать форму желательной человеческой природы и приспособлять будущие поколения к этой форме.

При такой самоуверенности относительно целей они не менее самоуверенны касательно средств, хотя в последнем случае, как и в первом, прошедшее доказывает им, как неудачны были методы, применявшиеся в течение веков. Во всем христианском мире, с его храмами и церквами, с его обилием благочестивых книг и обрядов, имеющих целью внушение религии любви – религии, поощряющей милосердие и всепрощение, мы видим господство насилия и мстительности, какую можно найти повсюду у дикарей. Люди, ежедневно читающие свои Библии, посещающие заутреннее богослужение и молящиеся по целым неделям, посылают вестников мира к низшим расам, которые немедленно изгоняются из своей страны разбойничьими экспедициями, дозволенными властью, находящейся на Даунинг-стрит. Сопротивляющиеся набегу признаются «бунтовщиками», оказываемое ими возмездие признается «убийством», а покорение их окрещивается «умиротворением».

Видя, таким образом, достаточное основание для отвержения искусственного метода формировки граждан и признавая этот метод одинаково дурным по цели и по средствам, мы имеем полное основание доверять естественному методу – самопроизвольному приспособлению граждан к социальной жизни.

§ 385. Органический мир, взятый в общем, преисполнен бесчисленными и необычайно разнообразными примерами, поясняющими ту истину, что прямыми или же косвенными путями способности всякого рода существ приспособляются к их жизненным потребностям, и далее, что упражнение каждой приноровленной способности становится источником удовлетворения. В нормальном порядке вещей не только возникает особый мотив для каждой обязанности, но более или менее приятные чувства, сопровождающие действие этих мотивов, проникают в сознание. Далее, наш вывод тот, что там, где гармония была нарушена, она постепенно восстановляется; где перемена обстоятельств расстроила способности и потребности, они медленно опять достигают согласования либо посредством переживания наиболее приспособленных, либо посредством наследственного действия употребления или неупотребления, или же обоими путями.

Этот закон, справедливый для человеческих существ, как и для других, подразумевает, что природа, наследуемая нами от нецивилизованного прошлого и все еще весьма несовершенно приспособленная к отчасти цивилизованному настоящему, если только ей предоставить простор, медленно приспособится к требованиям вполне цивилизованного будущего. Далее, отсюда вытекает, что различные способности, вкусы, таланты, установившиеся постепенно, будут влечь за собою удовлетворение при выполнении разных обязанностей, требуемых социальною жизнью.

Уже достигнута значительная способность работать, которою не обладают дикари; уже развилась способность к упорядоченной кооперации при добровольном соглашении; достигнута и такая степень самообуздания, что большая часть людей проводит жизнь без помехи другим людям; уже таковы альтруистические интересы, сознаваемые гражданами в общественных делах, что являются усилия – индивидуальные и самопроизвольно сочетающиеся между собою, – достигающие общественных целей. Симпатии людей стали уже достаточно деятельными для того, чтобы породить многочисленные филантропические учреждения, – можно сказать даже, чересчур многочисленные. И если в течение этих нескольких тысяч лет дисциплина социальной жизни достигла так многого, то безумно предполагать, что она не в состоянии достичь большего, безумно думать, что она в конце концов не достигнет всего необходимого.

Еще одна истина не была нами высказана. Невозможно искусственным путем сделать то, что достигается естественным путем. Действительно, настоящая сущность процесса, происходящего самопроизвольно, состоит в том, что каждая способность приобретает годность для своей функции посредством выполнения этой функции; а если эта функция выполняется посредством подставного деятеля, то не является никакого требуемого приспособления природы, но природа искажается таким образом, что приспособляется к искусственным порядкам вместо естественных. Более этого: ее приходится калечить и умалять ради поддержки этих подставных деятелей. Итак, в результате получается не только никуда не годная, искалеченная природа – природа, не достигающая выполнения желательных эффектов, – но ради поддержки учреждений, берущих на себя надзор, уменьшаются средства существования людей, которые подвержены этому надзору: подкапываются под их жизнь и препятствуют им приспособляться иным путем.

Еще раз позвольте мне подчеркнуть основное различие. Пока война является жизненною целью, вытекающая из нее принудительная кооперация подразумевает формирование единиц целых агрегатом ради его целей. Но когда является преобладание добровольной кооперации, характеризующей индустриализм, то формировка должна достигаться самопроизвольно посредством самоприспособления к добровольной кооперации. Едва ли здесь приспособление может быть произведено иным путем.

§ 386. И вот теперь мы наконец достигаем общего принципа, выраженного с самого начала. Все основания в пользу противодействия первичному закону общественной жизни оказываются шаткими. Нельзя достичь прочных результатов иначе, как согласуясь с этим законом. Если можно было бы заставить политикана понять сущность его планов, то он остолбенел бы, поняв свою собственную дерзость. Он предлагает устранить, каким бы то ни было способом или в какой бы то ни было степени, тот процесс, посредством которого развилась вся жизнь: он желает провести бездну между поведением и его последствием. Закон жизни, в широком смысле слова, должен быть отчасти нарушен подобным планом; но, в частности, должна быть нарушена та его форма, которая вытекает из общественного состояния. Нарушая своим вмешательством принцип справедливости, общей всем живым существам, политик в особенности стремится нарушить принцип человеческой справедливости, требующий, чтобы каждый пользовался выгодами, достижимыми в надлежащих пределах деятельности; он желал бы перераспределить эти выгоды. Те результаты