Заставь меня полюбить тебя - Джоанна Линдсей

Она добралась до Воксхолл-Гарденз, но не решилась выйти из кареты, чтобы осмотреться. Уиллис был прав, здесь было слишком много всего, что стоило посмотреть, поэтому она не решилась идти туда в одиночку. Она отправилась в Гайд-Парк, вниз по дорожке, которая была заполнена каретами аристократов, ведь это было самое знаменитое место для встреч или демонстрации себя обществу. Рядом располагалась Роттен Роу, по которой она надеялась когда-нибудь прокатиться на Бунтарке. Также она взглянула на церковь Святого Георгия, расположенную на Ганновер-сквер, где венчались все представители высшего общества. Ей стало интересно, будет ли здесь венчаться и она.

Ей пришло в голову, что её родители, должно быть, часто прохаживались по этим местам, но ни один из них, ни разу не взял её с собой. У неё в Лондоне есть брат, но с ним она никогда и никуда не пойдёт. У неё здесь даже был жених, но единственное место, куда он вывел её, оказалось аптекой. И ездили они туда за лекарством для его матери. Ей было так одиноко в этом городе. Даже Альфреды не было рядом! И её горничная не приедет через день или два.

Она закончила свою экскурсию на Бонд-стрит и вышла из кареты, чтобы купить для себя новые туфли и найти какую-нибудь аптеку, дабы купить ингредиенты и сделать мазь для своей стёртой ноги. Ботинки для путешествий не стоит носить каждый день. Два лакея следовали за ней на почтительном расстоянии, но в магазины не заходили. Она обошла множество лавок, даже после того, как нашла для себя подходящую пару обуви, в которую немедленно переобулась. А через несколько магазинов вниз по улице, она нашла календулу, из которой можно было сделать мазь.

Ей не показалось таким уж весёлым занятием тратить деньги в больших магазинах Лондона, хотя раньше она думала, что это будет увлекательно. Но Брук всё равно продолжала ходить по магазинам, вглядываясь в витрины, так как не хотела возвращаться в дом Вульфов. Может быть, Доминик подумает, что она сбежала, и станет волноваться… или обрадуется.

Она стиснула зубы и вошла в очередной магазин, и только после этого заметила, что это был за магазин. Ткани. Лондонские ткани. Ей не нужны были ткани, у неё уже был абсолютно новый гардероб, но она не могла сопротивляться искушению взглянуть на выбор материала, представленного в этом крупнейшем портовом городе страны.

— Какого чёрта, Брук. Я уже начал думать, что ты никогда не остановишься.

Она закрыла глаза и вздрогнула. Неужели за ней шёл Роберт?

— Спрячь это скорее.

Она инстинктивно зажала в кулак то, что он сунул ей в руку, и положила это в карман своей накидки. То, что он оглянулся к двери, чтобы проверить, видел ли это хоть один из лакеев, заставило её занервничать.

— И что ты задумал на этот раз, Роберт? — потребовала она ответа.

— Не разговаривай со мной таким тоном. Я просто пытаюсь помочь тебе выпутаться из ситуации.

— Как тогда, когда ты сказал Доминику, что я обещала отравить его? Благодаря помощи такого рода меня могли просто-напросто убить. Или таков был твой план?

Он пожал плечами.

— Это решило бы нашу проблему.

Она услышала от него то, что и ожидала. Ему просто наплевать.

— Не важно, что ты мне дал, я это выброшу. Я не собираюсь травить его, тем более, я не стану этого делать ради тебя.

— Это не яд, — продолжал настаивать он. — Просто нечто, что заставит его почувствовать себя больным и дезориентирует его, и это позволит тебе убраться отсюда подальше. А после я позабочусь о том, чтобы он потерял всё.

Она ни на секунду не поверила ему. Он был слишком труслив, чтобы оставить Доминика в живых, и не важно, лишится ли тот всего своего имущества или нет. Только не после того, как Роберт пытался оправдать своё участие в дуэлях.

— Неужели ты действительно думаешь, что он по-прежнему будет пытаться убить тебя, после того, как я выйду за него замуж? Он не будет пытаться, и ты это знаешь. В нём слишком много чести и благородства для того, чтобы убивать члена семьи, пусть даже такого, как ты. Избивать тебя тоже нет смысла, хотя теперь это разрешено.

Ей, вероятно, не стояло заканчивать реплику издевательской ухмылкой. Лицо Роберта стало багровым, но когда он сжал руку в кулак, она специально подставила ему лицо для удара и прорычала:

— Давай, я разрешаю. С удовольствием посмотрю, как тебя за это бросят в тюрьму. Если думаешь, будто я не стану кричать, что меня убивают, то подумай ещё разок.

— Сука, — прорычал он, когда уходил прочь.

— Ловелас и осквернитель невинных, — сказала она достаточно громко, но чтобы слышал лишь он.

Он не остановился. Она заметила, как обе его руки сжались в кулаки. И он с такой силой захлопнул дверь магазина, когда выходил, что едва не сломал её. Но ведь и она никогда раньше с ним не говорила вот так. Может быть, ей следовало уже давно сказать ему, как она ненавидит его, вместо того, чтобы искать пути избежать встреч с ним? Неужели же Роберт думает, что она простила или забыла боль, которую он причинил ей, когда она была слишком мала, чтобы помешать ему?

Брук даже не стала принюхиваться к флакону, который он ей дал, прежде чем выбросить его в мусор. Она не сомневалась, что это был яд, несмотря на то, что Роберт отрицал это. Он не прекратит свои попытки избавиться от Доминика по одной простой причине — Роберт не будет чувствовать себя в безопасности, пока не сделает это.

Глава 44

КОГДА Брук пришла в тот день домой, то услышала, как Доминик привез в стойло нового коня. Но пока она не оказалась в своей комнате, ей не приходило в голову, что этот факт может означать лишь одно. Он нашел себе любовницу, сегодня или даже вчера вечером после ужина. Так быстро! В любом случае, она решила, что конь предназначался ей — в знак расплаты по их сделке. Ей следовало бы пойти и посмотреть на животное. И она обязательно сходит, как только перестанет плакать.

— Неужели всё так плохо?

— Фреда! — Брук выпрыгнула из постели. — Ты рано!

— Я так и планировала. Гэбриелу не очень нравилось пускать меня на место кучера, но я была крайне убедительной!

— Ты его избила или…

— «Или» вполне хватило, — лукаво улыбнулась служанка.

У них было так много всего, что необходимо было наверстать! Ну, у Брук была целая куча информации, которой она хотела поделиться. Поездка Альфреды в Лондон оказалась, по-видимому, совершенно неинтересной и уместилась в одном предложении, повествующем о том, как было неудобно спать в движущейся карете. Поездка Брук, напротив, был слишком богатой на события, но она рассказала обо всем лишь вкратце, не упоминая о ранней брачной ночи, которая случилась до их прибытия в Лондон. Она, может быть, расскажет все Фреде, но только после свадьбы, ведь тогда не будет так стыдно, и Альфреда не отчитает её.