Венец безденежья (СИ) - Владимир Анатольевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогой! Это герцогиня Риронна, — быстро проговорила Аниса, вытащив изо рта шарик. — И на ней блузка Сан!
— Что? Такая же как у Сан? — не понял я.
— Не такая же! А именно та блузка, какая была у Сан!
— Ты не ошиблась? — все еще не мог поверить я.
— Нет, конечно! Уж одежки этой бедной длинноухой я не забуду до самой смерти! На этой гадине она сидит как на корове седло, но это точна блузка эльфийки! Кир, она ее убила! — Аниса чуть не плакала.
— Подожди! Это что же получается? Сан и Амисоль тоже попали сюда? Возможно они в плену, так как портал явно перехватили. Просто нас выкинуло чуть в сторону, так как мы шли позже. Но это не значит, что они погибли. Давай сначала разберемся.
— Прошло уже почти восемь месяцев, — всхлипывала Аниса. — Но согласна, шанс, что эльфийки в плену, еще есть.
Я бросил успокаивать жену и пошел к нашей карете, а уже через полчаса вернулся во дворец, выпустив перед воротами сову. Одну из нескольких птиц, которых я оставил себе после похода.
Дальше я долго стоял на балконе, прописывая в память птицы сложные инструкции. Аниса прикрывала, зажимая меня в уголок и изображая целующуюся парочку, когда кто-то намеревался к нам приблизиться. Колдовал я долго. Если бы можно было обойтись магией, то я справился бы за полчаса, но пришлось прописывать сове инстинкты.
— Я записал птице лететь за этой теткой и за каретой, в которую она сядет, посмотреть куда она зайдет и облетать дом, заглядывая в окна, пока не найдет ее внутри, — пояснил я Анисе, вытирая пот. — А утром она вернется в наш дом. Мы уже можем уйти с этого чертового бала?
— Ты самый-самый! — восхищенно улыбнулась моя любимая. — А уйти нет, нельзя. Скоро должна явиться императрица или принцесса, только после того как она покинет бал, можно и уезжать.
Я пожал плечами, и мы прошли обратно в освещенный кучей свечей зал. Через четверть часа Риронна ушла, явно наплевав на ожидаемую монархиню. А еще через полчаса явилась и принцесса. Императрица не сильно ожидалась, так как уже еле ходила от старости, но нам в общем было без разницы, так что я начал буквально отсчитывать полчаса, которых, как мне сказали, обычно хватало толстой старухе в генеральском мундире и короне принцессы.
Впрочем, особа монаршьих кровей была весьма бодра и энергично распоряжалась свитой, которая к ней постоянно кого-то приглашала из зала. От гостей требовалось просто быть поблизости, чтобы если что, их не пришлось долго искать.
Я лениво разглядывал уродливую принцессу со следами неумеренных возлияний и возжираний на лице, и свиту, состоявшую из кучи дам и полудюжины молодых мужчинок в обтягивающих штанишках. Заодно размышлял, как эти фавориты ухитряются выполнять прихоти далекой от красоты или хотя бы просто нормального вида старухи.
А потом меня как холодным душем окатили. Я отследил злой взгляд принцессы, который она кинула на Анису, стоявшую в общем ряду девушек, чуть впереди меня.
Я тут же закрутил головой и через секунду заметил подходящий объект. Маленькая собачонка на руках какого-то парнишки сначала взвизгнула, почувствовав мое вторжение в мозг, а через полминуты тяпнула хозяина за палец, и когда тот ее выронил, умчалась в тень между колоннами.
Дальше я подвел разведчицу поближе к принцессе и стал смотреть и слушать. К старухе как раз подошла приглашенная женщина лет тридцати. Высокая, худая и подвижная, выглядящая как опасный боец.
— Я хочу, — тихо процедила принцесса, — чтобы ты вызвала на дуэль эту лилипутку, модную баронессу. Выколи ей глаз!
— Но ваше высочество, — испуганно пробормотала та. — За это же посадят на три года!
— Не на три, а на полтора, — лениво возразила старуха. — А потом я дарую тебе баронство.
— А если клинок дойдет до мозга? Мне же сидеть тогда пять лет, — сделала последнюю попытку бретёрка.
— Ты уж постарайся, — только ухмыльнулась толстуха и махнула рукой, отправляя свою шавку на черное дело.
Я быстро оглянулся уже своими глазами и с ужасом заметил, как к Анисе идет эта самая мечница, уже сжимая в руке перчатку.
— Мне не нравится, что ты преувеличиваешь свои подвиги, — резко бросила она ничего не понимающей ведьмочке.
Но я схватил жену за плечи и резко отбросил в сторону, становясь на ее место. Аниса отлетела к огромной вазе с цветами и с размаху села на них, коротко взвизгнув, так как хилт взметнулся, а растения отнюдь не бархат. У меня даже мелькнуло в голове что-то про «дежавю». Именно так от меня пострадала и Халина несколько месяцев назад. Хилты, они такие…
А в следующее мгновение я получил по шее перчаткой и с ухмылкой проронил:
— Я принимаю вызов!
— Но как! — чуть не завизжала бретёрка. — Я не дерусь с мужчинами! Ты это спе…
— Вызвала, дерись! — перебил я, а затем добавил. — Сейчас, и на двуручных мечах.
Все в зале смотрели на нас, пока молча, а вот когда мы пошли в сад, за нами текла уже гудящая толпа. Еще бы. При бое на двуручниках легкие ранения редкость. Разве что один подставится и позволит себя кольнуть.
Но я специально выбирал это оружие, так как не был уверен, что смогу что-то противопоставить ловкой и подвижной бретёрке на легких мечах, которые иногда называли шпагами. А двуручник для обычной, неатлетической женщины явно тяжеловат.
Впрочем и рубить ее, получив по результатам пару лет тюрьмы, я не собирался, поэтому когда прозвучала команда сходиться, парой взмахов меча потеснил дуэлянтку, потом сцепил тяжелые матово сверкающие клинки и приблизился к противнице вплотную. А затем двинул левой рукой ей в нос. Не сильно даже, чтобы не сломать. Крови мне вполне достаточно.
Толпа просто ахнула, когда я быстро отошел и с усмешкой показал на струйку крови, сбегающую на подбородок бретёрки. Прозвучала команда о завершении дуэли, и я отдал меч рослой гвардейке, в глазах которой читалось недюжинное восхищение. А потом и кинжал с пояса отцепил. С этого бала я отправляюсь на две недели в тюрьму. Обожаю балы!
Глава 36
Меня заселили в слегка пованивающую камеру в мужском крыле тюрьмы для дуэлянтов, оказывается было и такое. Я осмотрел тесную комнатку два на два ярда с нарами, покрытыми слоем сена с рогожей вместо простыни и одеяла. Туалет решался ведром с крышкой, а больше ничего и не было. Стены были исцарапаны мудрыми изречениями и похабными картинками, но добавлять что-то свое мне не захотелось. Время было уже глубоко за полночь, но у меня было еще дело. Я подошел к довольно большому окну, забранному ржавой
