Если твой босс... монстр! - Алиса Ардова

Уголки губ лорда дрогнули в лукавой улыбке, и стало ясно: никакие слухи до него не доходили, он сам собрал информацию о девчонке, которая его заинтересовала.

— Боюсь, это было давно, и от тех чувств уже ничего не осталось, — предельно откровенно призналась я.

Еще Верле-младшего в качестве жениха мне не хватало.

— Ева-Ева… — покачал головой Джаронар. — Я даже не спрашиваю, кто тебя инициировал. Ты же сделала это ради дара, да? В любом случае, Артур поможет тебе быстро забыть его. Мой сын умеет ухаживать. Его внимание, свидания, частое общение обязательно всколыхнут былые чувства, поверь.

Поверить? Как можно верить тому, в чьих словах правду не разглядишь и с микроскопом?

— Я не планировала в ближайшее время выходить замуж, — заметила осторожно.

— Ничего страшного, это не проблема…

Договорить лорд не успел, дверь в очередной раз распахнулась, и я увидела Артура. Он шагнул в комнату и застыл: напряженный, непривычно бледный, губы твердо сжаты, а в глазах — злой огонек обреченности.

— Вот и мой сын, — усмехнулся Джаронар. — Я отлучусь ненадолго. Дела… Думаю, у вас найдутся общие темы для разговоров. А насчет планов… Их всегда можно изменить, Ева.

Верле-старший подмигнул мне, повернулся к отпрыску, взял его за плечи и с пафосным величием произнес:

— Не подведи, мальчик мой.

Лорд ушел, кошмар же моих студенческих дней остался — стоял молча, старательно отводя взгляд, пока дверь не закрылась, и в коридоре не стихли шаги.

А вот затем…

— По Няшке плачет каталажка… — задумчиво протянул Артур, повторяя дурацкие стишки, придуманные им когда-то. Прищурился, внимательно, как-то по-особому сосредоточенно, цепко осмотрел «будуар» и неожиданно усмехнулся. — А ведь пророческие слова были, не находишь? Как в воду глядел.

— Иди лесом со своими шуточками, Верле… — и в него полетела подушка.

Жаль, что он поймал ее на лету. Меня бы больше устроило прямое попадание в нагло ухмыляющуюся физиономию.

— Ну что же ты, дорогая, неужели не рада? — рассмеялся белобрысый гад. — Бинго, Воронцова! Тебе достался главный приз. Хотела меня? Получи и распишись.

Он сделал шаг вперед, и я попятилась, судорожно нащупывая на столике хоть какое-то орудие противостояния. Под руку попалась вазочка с цветами.

— Не смей подходить, — предупредила гневно.

Впрочем, Артур, похоже, и не собирался этого делать. Он, вообще, вел себя крайне странно, если не сказать — подозрительно. Прошелся по периметру комнаты, проверил каждую щель, даже сдвинул кресла. Создавалось впечатление, что мой бывший однокурсник ищет что-то. В конце концов, он извлек какой-то приборчик, явно не магического происхождения, и включил его.

Раздалось тихое жужжание.

— Надеюсь, этого хватит… — Артур нахмурился и повернулся ко мне, взглянув уже иначе, без прежней глумливой ухмылки. Как-то по-человечески, что ли. — Поговорим серьезно?

— Поговорим, — все еще настороженно согласилась я. — А что это ты сейчас делал?

— Жучки искал. Магия здесь не действует, тимирон блокирует, но земные технические штучки никто не отменял. Отец всегда и все держит под контролем…

— Опускаясь даже до того, чтобы шпионить за собственным сыном, — закончила я резко оборванную фразу. — И как ты в этом живешь? Привык, наверное…

Случай на лабораторной, когда Верле воспользовался своим даром, чтобы спасти меня, изменил и словно уравновесил наши отношения. Ненависть ушла, оставив лишь ровное, с налетом благодарности, отношение. Я не осуждала Артура. Скорее, жалела, понимая, что у такого отца как Джаронар, просто не мог вырасти сын с другим характером. Слишком эгоистичен, слишком надменен, циничен и избалован. Но в то же время, я чувствовала в нем что-то хорошее — спрятанное где-то там, глубоко-глубоко внутри. Будто тонкий росток, что вопреки всему упрямо пробивался между вбитых в голову ледяных глыб правил высшего магического сообщества.

— Теперь нас никто не слышит.

Верле занял кресло, в котором до этого сидел его отец, и даже ногу на ногу положил похоже. Как ни крути, а яблоко от яблони никогда далеко не укатится.

— Ну, и о чем пойдет речь? Только не говори, что о нашей с тобой свадьбе, — я позволила себе улыбнуться.

Артур, напротив, остался серьезен, и это, признаться, не на шутку меня обеспокоило.

— А что плохого в свадьбе? Тебя так тяготит мысль о том, чтобы стать моей женой, Ева? Почему? Я ведь нравился тебе в универе. Больше, чем нравился. И ты… Ты мне тоже симпатична. Мы могли бы попробовать быть вместе… Имя Верле даст тебе необходимую защиту в новом мире. Желание наших родителей исполнится. Если рассуждать логически, свадьба — отличный ход, она решит массу проблем. Не понимаю твоей категоричности.

Я на мгновение даже дар речи потеряла. Да, логика у Верле не хромала, но кроме расчета в мире существуют такие понятия, как совесть, гордость, любовь, наконец. Или все это, как ненужные рудименты, нужно отрезать и утилизировать? Лично я — против.

— Нравился — вот ключевое слово, Артур, — выдохнув, максимально спокойно ответила я. — Той наивной девочки, которая готова была идти за принцем из сказки на край света, дышать им, отдать все свои чувства, больше нет. Ты убил ее идиотскими шутками, травлей, той гнетущей атмосферой, которую вокруг нее создал, унизив и выставив всеобщим посмешищем. Я все это пережила, отпустила, но вряд ли забуду, понимаешь? Что касается свадьбы… Если я когда-нибудь выйду замуж, то только по любви, а не для того, чтобы решить личные и семейные проблемы. Я никогда не видела и не знала своего отца, но я уверена, что он желал мне счастья. А счастья «по необходимости» не бывает, какая бы сытая жизнь не ждала впереди.

Повисла пауза, тягостная, неловкая. Тишину комнаты нарушало лишь мерное гудение блокирующего прослушку прибора.

— Легко тебе рассуждать, — наконец вскинул голову Артур. Стиснул ладони в кулаки, подаваясь вперед. — А ты не допускаешь мысли, что тогда тоже мне нравилась? Я влюбился в тебя сразу… как последний дурак. Но разве положение моей семьи позволило бы нам быть вместе? Мне, одаренному магу, наследнику великого рода, и простой человечке без капли магии? Я не горжусь тем, как вел себя, скорее, сожалею. Сломать, сделать больнее, смешать с грязью ту, что мне недоступна… Принижая тебя, я боролся с собой, Воронцова. Боролся и проиграл…

И что на это сказать?

— Ну и гад же ты, Верле. А еще эгоист, папенькин сынок и трус.

Больше я на него не смотрела, так мерзко вдруг стало. Даже его благородный поступок на лабораторной по ядам стал менее привлекательным.

— Ты, между прочим, тоже папенькина дочка. По крайней мере, внешне очень похожа на Димари Эша, а он не просто дружил с моим