Залив ангелов - Боуэн Риз

— Вы, должно быть, та самая…

— Кого несправедливо обвиняли в приготовлении пирога с ядовитыми грибами? Да, это я. — Я посмотрела ей прямо в глаза.

Фрейлина казалась растерянной.

— Давайте я возьму поднос, хоть и не думаю, что ее величество захочет сейчас есть. Она очень расстроена новостями.

— Кто там, леди Литтон? — раздался голос королевы.

— Молодая повариха с печеньем, — ответила фрейлина. — Судя по всему, вашим любимым.

— А-а, та милая повариха. Пусть принесет печенье, — сказала королева.

Леди Литтон посторонилась и впустила меня в комнату. Королева сидела в кресле-качалке у открытого окна, хоть сегодня и дул довольно холодный ветер. Наверное, она недавно дремала, потому что очки и лист бумаги лежали у нее на коленях. Пройдя через комнату, я присела в реверансе и сказала:

— Я испекла для вас противень lebkuchen[45], мэм. Я знаю, как вы их любите, и подумала, может, вам захочется попробовать несколько штучек, пока они еще теплые.

Королева подняла глаза и улыбнулась:

— Как вы заботливы! Да, пожалуй, одно я попробую. — Потом она перевела взгляд на фрейлину. — Пожалуй, к печенью не помешает и чай. Вы не попросите, чтобы его прислали сюда, леди Литтон?

Фрейлина сделала реверанс и удалилась. Королева с улыбкой потянулась за печеньем. Ела она медленно, с явным наслаждением.

— В точности такие, как, помнится, были в детстве, — сказала она. — Ну а вам пришлось пройти через тяжелое испытание, не так ли? Сэр Артур посвятил меня во всю эту печальную историю. Вас ложно обвинили в том, что вы пытались отравить меня ядовитыми грибами.

Я кивнула:

— Да, ваше величество. Я говорила, что никогда не причинила бы вам никакого вреда, но меня и слушать не хотели.

Королева вздохнула:

— Грустно все это. Бедная София! Насколько же надо отчаяться, чтобы прибегнуть к подобному средству! Я во всем виню себя, знаете ли. Она же умоляла меня не выдавать ее замуж за графа, а я не слушала. Меня куда больше интересовала политическая выгода. Я хотела, чтобы империя была сильна, когда я передам ее своему беспутному сыну. Я видела, что идеального мужа из Вильгельма не выйдет. Довольно-таки надутый был молодой человек, тщеславный и, вероятно, тиран.

— Хуже того, мэм, — сказала я. — Он заигрывал с одним молодым человеком из прислуги. И сказал принцессе Софии, что никогда больше не потревожит ее после того, как она подарит ему наследника.

— Силы небесные! — Королева явно была ошеломлена. — Это для меня новость. Понимаю, почему бедная девочка так стремилась от него избавиться. Эту сторону брака я всегда находила особенно приятной, не стану отрицать… — Она вздохнула и взяла еще одно печенье.

— Ваше величество, есть еще кое-что, — заторопилась я, чувствуя, что меня вот-вот могут отослать. — Я поступила к вам на службу под чужим именем и с тех пор живу в страхе, что меня разоблачат.

— Что вы имеете в виду? — Теперь королева хмурилась, глядя на меня. — Вы хотите сказать, что на самом деле вы русская шпионка?

Я не могла не засмеяться:

— Нет, мэм!

И я рассказала всю свою историю.

Королева терпеливо выслушала меня.

— Мне кажется, — сказала она наконец, — что вы просто в полной мере воспользовались подвернувшейся возможностью. Мне нужен был повар, и я его получила, причем, как выяснилось, отличного. И никто от этого не пострадал. Какое же ваше настоящее имя?

— Изабелла Уэверли, мэм.

— Вы в родстве с графом Олтрингемом?

— Он мой двоюродный дядя, мэм. Я уже говорила вам, что мои родители умерли. Отец ясно дал мне понять, что обращался к родне за помощью и получил отказ, поэтому у меня не было другого выхода, кроме как пойти в услужение, чтобы прокормить младшую сестру.

— Это достойно уважения. Ваше чувство долга сродни моему. Но я удивлена, что Уэверли вам отказали.

— Лично я к ним не обращалась, мэм. Я была слишком юна в то время, чтобы знать что-то о семье отца.

— Если не ошибаюсь, они сейчас тоже на Ривьере. Вы не думаете, что теперь вам стоит их навестить?

— Леди Мэри Крозье хочет устроить чаепитие, чтобы представить меня им, но пока они не проявили интереса к ее приглашению.

— Вы должны вернуться в лоно семьи, — сказала королева. — Не годится, чтобы барышня с хорошей родословной работала прислугой. Мне дали понять, что вы очень помогли в расследовании смерти графа. Сэр Артур высоко оценил вашу наблюдательность и способность к дедукции. Мне пришло в голову, что я могла бы использовать вас в качестве своей шпионки. — Она улыбнулась мне озорной улыбкой. — Что вы на это скажете?

— В качестве шпионки, мэм?

— Да. Я возьму вас к себе в свиту, а вы станете держать ушки на макушке для всего, что мне следует знать.

— Я польщена, мэм, но мне нравится готовить.

Кажется, королева обиделась:

— Я предлагаю вам шанс вернуться на свой социальный уровень, глупая девочка. Вы станете одной из придворных дам, и это даст вам возможность встретить мужчину вашего круга. И при этом вы будете оказывать мне неоценимые услуги. — Она помолчала. — Я ведь и приказать вам могу.

— Я понимаю, мэм, — ответила я, — и вовсе не хочу вас расстроить. Я понимаю, что вы очень ко мне добры и предлагаете чудесное место.

— Но, — она погрозила мне пальцем, — вы предпочитаете потеть под лестницей у плиты, вместо того чтобы стать моей придворной дамой?

— Как бы странно это ни прозвучало для вас — да, думаю, так оно и есть. Если станет известно, что я ваша шпионка, все начнут избегать меня, и никто не станет мне доверять. К тому же ваши придворные дамы проводят много времени, ничего не делая. Я привыкла постоянно трудиться, и теперь мне кажется странным ничем не заниматься.

Королева похлопала меня по руке.

— Мы с вами родственные души. С тех пор как я в восемнадцать лет стала королевой, я работала каждый день. Я добросовестно читала кипы официальных бумаг, чтобы точно знать, что делается в моем правительстве и в мире, и давать моим министрам правильные советы. Конечно, не все и не всегда были мне за это благодарны. — Потом она снова улыбнулась: — Что ж, я приму ваш отказ, хоть и неохотно. Мне тоже нужно, чтобы кто-то был на моей стороне, пусть это и может показаться странным. Теперь, когда нет моего дорогого Абдула…

— Ваш индийский слуга приболел?

— Он уехал, — ровным голосом проговорила она. — Это одна из причин, по которой я так тосковала. Я по нему скучаю. Понимаете, меня вынудили его отослать. Господа при моем дворе уже некоторое время давили на меня, уверяя, что мне не следует держать его при себе. Я думала, что с их стороны это зависть и предубеждение по отношению к иной расе… Но выяснилось, что они, вероятно, правы. Похоже, Абдул встречался с человеком, который добивается отделения Индии от Британии, активно работает против нас! Абдул утверждал, что они просто дружат, однако у него был доступ к моим бумагам, в которых содержалась секретная информация, касающаяся королевства. Я поняла, что не могу больше так рисковать, ведь это касается блага империи. Поэтому мне пришлось его отослать. — Она помолчала, глядя в окно.

Ветер усилился, надувая тюлевые занавески. Я подошла и поспешно закрыла окно.

— Это причиняет мне боль, — сказала королева. — Он стал для меня особенным другом. У королевы очень мало друзей.

— Но, мэм, у вас есть семья. И все ваши придворные очень тепло к вам относятся.

— Быть может, так оно и есть, но он был другим. Он не придерживался протоколов. Вступал в перепалку, когда мне хотелось побраниться. Поддразнивал. Смешил. Заставлял меня почувствовать себя женщиной, так же, как до него мой дорогой Джон Браун. А до него — мой возлюбленный Альберт. — Она подняла на меня взгляд. — Мне нравится общество красивых молодых людей. Неужели в моем возрасте это так глупо?

Я улыбнулась:

— Вовсе нет, мэм. Всю свою жизнь вы подчиняетесь велению долга. Вы заслуживаете счастья, которым дарит вас судьба.