Ведьмы с Восточного побережья - Мелисса Де ла Круз

— Точно не знаю, но они удерживают людей от расставания — если, конечно, те хотят быть вместе хотя бы подсознательно. Благодаря узелкам чувства становятся более явными…

— И ошибка в ваших расчетах исключена?

— Ну, я не утверждаю…

— Значит, все-таки имеется вероятность!

— Не знаю, — повторила Ингрид устало. — Прежде никогда не случалось ничего подобного. Мы практикуем белую магию. Мы не…

— Белая магия! — Детектив оскалил зубы, закрыл блокнот и хлопнул им по столу. — Что ж, полагаю, мы закончили.

Когда они вышли на улицу, Ингрид повернулась к Форсети. Тот, отдуваясь, вытирал лоб носовым платком.

— Просто не верится, что Мэтт не пришел поддержать нас! — воскликнула Ингрид. — Возможно, нам не стоило признаваться в том, что мы ведьмы?

Фрейя тяжело вздохнула. Ее сестрица порой проявляла редкостное тупоумие!

— Господи, Ингрид! Что есть то есть! Теперь все равно ничего не изменишь!

— Неужели нас арестуют? — спросила Ингрид, приходя в ужас, поскольку адвокат хранил молчание. Похоже, он напрочь лишился дара речи.

И снова ей ответила Фрейя, бессильно пожимая поникшими плечами:

— А ты как думаешь?

Тогда Ингрид пришлось признать, что они, наверное, допустили кое-какие просчеты в своей новой стратегии.

Глава сорок первая

ОТРАВЛЕННОЕ ДЕРЕВО

Наступил уже конец августа — влажный и липкий, но ареста не последовало. Джоанна, Фрейя и Ингрид сидели дома, каждая в своем углу, и в одиночестве предавались тревоге и отчаянию. Фрейя не выдержала и тайком вернулась в бар, чтобы помочь Кристи. Джоанна большую часть времени проводила в больнице у Тайлера. Ингрид продолжала работать, как обычно.

В один из дней, когда библиотека уже закрылась для посетителей и в пустом читальном зале настала долгожданная тишина, Ингрид зашла в свой кабинет. Сев за письменный стол, она стала напряженно думать. Странное лето выдалось в Нортгемптоне. В привычной обстановке библиотеки она чувствовала себя вполне уютно, но из головы не выходили серебристые «опухоли», которые она часто обнаруживала в телах здешних женщин. Странной была эта волна необъяснимых заболеваний и бедствий, обрушившихся на горожан. Ингрид вспомнила все — жуткую груду мертвых животных в хлеву у Лайонела Хорнинга, загадочный подводный взрыв, серую субстанцию на поверхности океана и сходные скопления ядовитого вещества, обнаруженные в других частях света. А если это звенья одной цепи? Впрочем, какой-то частицы явно не хватало, и Ингрид не удавалось соединить события воедино.

Однако она была уверена — все обрушившиеся на городок несчастья связаны со «Светлым Раем» и исчезнувшими «синьками». Мать сказала, что под усадьбой Гарднеров проходит граница между двумя мирами. Впрочем, Ингрид подозревала — помимо «шва» остров хранит нечто очень важное. Здесь скрыта великая тайна, но кто-то очень не хочет, чтобы она, Ингрид, все разгадала. Она вдруг вспомнила случайный снимок, который сделала камерой мобильника в начале лета. Ей удалось запечатлеть не только общий план бального зала, но и таинственную дверь в углу. Ингрид сразу же отослала копию отцу. Она включила настольную лампу на полную мощность, вытащила из сумочки телефон и мгновенно отыскала нужную картинку. Ура! Спустя пару минут принтер десятилетней давности распечатал чертеж.

Ингрид принялась внимательно его изучать. Крошечная фотография была автоматически увеличена до размеров обычной страницы. Изображение получилось зернистым, зато таким образом стали лучше видны прихотливые завитушки, окружающие «ключ». Это был настоящий вихрь пересекающихся темных линий и криптограмм. Изучая извилистые арабески, Ингрид заметила еле заметный текст, написанный под странным углом бисерным почерком. Второй текст казался несколько более светлым, чем «верхний». Кроме того, иероглифы или значки выглядели несколько иначе.

Она отнесла чертеж к старому ксероксу и аккуратно уложила лист на стекло, установив максимальное увеличение и яркость. Затем, присмотревшись к полученному изображению, Ингрид поняла — текст оказался зеркальным. Яркая вспышка ее нового мобильника высветила обратную сторону тонкой бумаги, поэтому стали видны строки, сделанные с «изнанки». Интересно… Ингрид попыталась вспомнить, проверяла ли она остальные «синьки» подобным образом. Похоже, ни разу. Листы чаще всего были огромными, достигая нескольких футов в длину и ширину. Для того чтобы найти определенную часть чертежа, ей приходилось разворачивать каждый из них наполовину. Но и тогда на ее небольшом письменном столе места не хватало.

Ингрид схватила увеличенный чертеж и ринулась в ванную комнату, намереваясь немедленно воплотить в жизнь еще одну идею. Она намеревалась приложить план к зеркалу и сделать новый снимок, но уже настоящим фотоаппаратом с более высоким разрешением. Ингрид надеялась, что тогда загадочные письмена можно будет прочесть. Загрузив готовый снимок в компьютер, она увидела, что текст разделен на две части. Вверху был использован норвежский язык, который она знала с детства благодаря занятиям с отцом. Внизу тянулись строки, написанные на неизвестном ей древнем диалекте. Во всяком случае, там встречались те же странные значки, что и в орнаменте «ключей». Письмена соответствовали друг другу, как надписи на Розеттском камне,[16] и Ингрид, не мешкая, приступила к расшифровке.

Перевод продвигался быстро. Хотя чернила выцвели от старости и кое-где имелись пробелы с выпавшими буквами и целыми словами, но основной смысл она сумела уловить. Первое предложение являлось заголовком и гласило: «Иггдрасиль».[17]

Ингрид вскочила из-за стола и ринулась в заднюю часть здания, где хранились редкие издания, которые никому не разрешалось брать на дом. Там находился фолиант, унаследованный ею от отца много лет назад. Она подарила книгу библиотеке, когда начала здесь работать. Именно там описывалась история их семьи. Когда Ингрид вытащила тяжелый том с полки, выяснилось, что обложка почти оторвалась, но в целом книга очень неплохо пережила последнее десятилетие.

Иггдрасиль.

От слова исходила невероятная мощь. Ингрид села на пол перед стеллажом и положила находку на скрещенные ноги. Быстро перелистывая страницы, она отыскала нужную главу.

Иггдрасиль — Древо Жизни, на котором держатся все девять миров Вселенной.

В книге было изображение могучего дерева, растущего в некой космической пустоте, но не на земле. Своей формой оно походило на идеальные песочные часы с циферблатом из ветвей на одном конце и округлой корневой системой — на другом. Древо словно плыло в пустоте, и его густая крона имела спиралевидную форму, напоминавшую чертеж общего плана «Светлого Рая»! Ингрид сравнила изображение в книге с «синькой». Внезапно все встало на свои места и обрело смысл.