Ловчий желаний - Сергей Вольнов

– Ахренеть… – только и смог прошептать охотник, притаившийся за бэтээром, сгоревшим много лет назад. Отсюда он держал под наблюдением лагерь сталкеров.

С самого Предзонья набивался ему в ученики Серый. Тянулся к нему, хотел пристроиться в попутчики несколько раз. И затем, когда Зона после нейтрализации экзоскелетного столичного мажора выпулила охотника из своей эпицентральной клоаки, Луч опять воткнулся в своё «предназначение». Обрамлённая кустарниковыми ветками физиономия будущего Несси была первой картинкой мира, которую он тогда увидел.

Ну чем не знамение?! И куда только чуйка «смотрела»…

Быть может, сбило со следа присутствие доминантного Влада. Или в тот период Луч, только-только возвратившийся домой, был переполнен предвкушением возобновления долгожданного контакта с Зоной?.. Полон эйфорической уверенности, что всё вернётся на круги своя, и жизнь его снова наполнится прежним смыслом.

Точно, по-прежнему оно вроде и есть, да не совсем идентично. Теперь он живёт без «обратной связи», каждую секунду ожидая повторения пинка, вышвыривающего вон. И уже перестал ждать возвращения чувства абсолютной уверенности в собственных силах, которое наполняло его до изгнания… Когда он мог ответить Зоне, что-то ей внушить, повлиять как-то, косвенно попросить, в конце концов, дать необходимые ответы.

Кто бы знал, каково это, существовать в шатком, подвешенном состоянии, не чувствуя под собой надёжной опоры! Теперь, когда Луч обратного контакта лишён и не имеет возможности отслеживать последствия собственных действий, он просто не знает, К ЧЕМУ приводит каждое следующее решение. И только гадать остаётся, навсегда ли он онемел, или когда-нибудь бойкот закончится…

Но раз уж вернулся и всё ещё бегает, ЖИВЁТ, то работу выполнять должен.

И будь что будет.

«Только бы не погасла моя звезда путеводная…»

Выждав около часа, он увидел Несси, покинувшего сталкерский лагерь и направившегося к Старому Бару. Луч тоже ушёл туда. Но по следам не крался, а обогнул и обогнал. Старожил, конечно, легко опередил малоопытного. Добежав до пункта назначения первым, он прошёл контрольный туннель без проблем и оказался в зонном «мегаполисе».

Уже начинало темнеть, но уличное освещение ещё не зажгли. Луч, стараясь оставаться незамеченным, промелькнул по многократно хоженным улочкам и с чёрного хода появился в почти родном заведении. С кажущейся неувядаемой Мартой переговорил, заплатил ей и оставил передачку для Несси, маленькую флэшку для его мобильного компа. Когда парень придёт, то он здесь отдохнёт, затем отправится куда велено. Если, конечно, поверит инструктажной записи, которую Луч заснял-наговорил прямо на бегу, по пути к Старбару, и просмотрит карту с отметкой места встречи.

Старожил уже знал, что ему делать с экстрапотенциалом. Для начала нужно было поводить Несси по Зоне, проверить кое-что.

Только вот… придёт ли Питерский?

Если нет, тогда истолкование происходящего будет уже совершенно иным.

«Что же скрывается под этой улыбочкой молодого? Что творится в его заблокированном мозгу, соизволившем вдруг просигналить о присутствии потенциала? Как же ему удаётся так лихо управляться с зонными тварями и аномалиями… Это-то ладно, сами с усами и бородой даже. Но вдруг этот вундеркинд и с человеками научится управляться не менее ловко?»

Энергия власти

Зимник пришёлся очень и очень кстати. По причине экстренного воцарения тотальной весны использовать его по назначению прямому, то бишь влезать внутрь и согревать закоченевшие тела, не хотелось. Но в качестве толстого мягкого ковра он великолепно сгодился.

Вообще-то хотелось даже от бронекостюмов освободиться, до такой степени жарило полуденное солнце. Не по-зонному совершенно, бесшабашно и напропалую, во всю мощь. Низко провисших, беременных снегом туч как не бывало, трогательные пушистые облачка лениво плыли по голубенькому небу, купаясь в солнечных лучах. Глазам с трудом верилось, Ник успел привыкнуть к вечной серости, некрасивой и хмурой, нависающей над головой.

– Она потихоньку осваивается в пятом океане, – произнесла Леа. – Раньше над Предзоньем летать не опаснее было, чем над любой другой территорией или акваторией планеты. Теперь же там всё чаще и с воздухом что-то происходит. Надземные аномалии достаточно редко возникают пока, но… раньше их вообще не было.

Они лежали на расстеленном зимнике и любовались невероятным по обычным зонным меркам небом. Держась за руки, лежали.

Ник и Леа покинули рубеж кольцевого каньона, очертивший эпицентральный круг Черноты, и добрались в полуразрушенное жилище, под призрачную защиту его изломанных стенок. Всё же дом, хотя вместо крыши – небо. Зато красивое.

Первый свой очаг они разожгли именно здесь. Леа сложила веточки шалашиком, подожгла их с помощью массивной зажигалки, извлечённой из внутреннего кармана. Костерок получился крохотный, на поллитровую кружку, и весёлый. Чаю вкуснее Ник в жизни не пивал…

Но от брони избавляться никто и не собирался. Вся эта тишь, гладь, благодать – только видимость.

Стоит лишь вспомнить, где находится затерянный домик.

Точнее, в ком.

Поэтому мужчина и женщина просто лежали рядом, держась за руки по обыкновению, сложившемуся с первых суток знакомства, и беседовали о насущном.

Уходить не торопились. Вынужденный привал. Ждали возвращения мулатки. Она, по предварительной договорённости с Леа, должна была вернуться в эту руину, как только «брошенный» Ник уйдёт в эпицентр, и дожидаться здесь. Но афромосквички в точке встречи не оказалось. Раньше времени не хотелось верить, что случилось худшее. Не девочка-первогодок всё же… Для появления скорбной уверенности необходимо подождать ещё пару часов. Но лучше три.

– Здесь у Черноты сплошной думательный орган. Сложившаяся структура, постоянная. Другие живые для неё что-то вроде бацилл в мозгах, полезных симбионтов или вредных паразитов, в зависимости от ситуации… А за красной линией начинается пространство, доступное её непосредственному воздействию. Докуда она способна дотянуться своими лапками, шарящими вокруг. Размаха её условных конечностей хватает примерно на двести пятьдесят – триста кэмэ…

– Пока да…

– Вот именно, пока. Она взрослеет, Ник. Изучает окружающую среду, исследует свой внутренний мир. Экспериментирует, творит, перебирает варианты. Вот почему в Предчернье постоянно что-нибудь возникает и пропадает. И угодившему туда человеку главное – не исчезнуть вместе с перемещённой материей. Вещи, субстанции, в том числе горючие и активные, машины, растения, строения исчезают и появляются как бы из ниоткуда и в никуда. Любознательный ребёнок тянет ручонки, перекладывает игрушки, роняет, пытается как-то реорганизовать мир сначала вокруг своей колыбельки, затем вокруг своего манежа… Это ещё не так страшно, но что же будет, когда дитятко вырастет, выберется из колыбели и отправится гулять по дому?

– Да-а… Значит, в Предзонье нет выбросов, потому что там не мысли её исчезают и появляются, а ручонки манипулируют…

– Ага. Вокруг мозга Зоны расположено пространство влияния уже не прямого, а опосредованного, так сказать. Мысленно любой разумный может в собственном мозгу что угодно вообразить и что угодно выстроить, возвести или стереть. Фантазия мгновенно любое желание исполнит, до которого способен додуматься разум. Однако на столе рабочем уже надо как минимум пальчиками поработать, чтоб хотя бы нарисовать убогий схематичный эскиз того, что тебе хотелось бы воплотить. А уж чтобы смастерить хотя бы примитивную вещицу, надо умения наработать, опыт приобрести, технологии изучить…

– Учиться, учиться… Всё как у людей!

– А как же! И я о том, Ник. И вот она, возникшая в нашем мире живая сущность, лежит в своей колыбели и дальше размаха ручонок не дотягивается. Но взглядом по сторонам уже зыркает. Пока – только взглядом. Хотя у неё такой взгляд, что мало не покажется. Иногда хлеще кнута стегает, обжечь может, как заправское пламя, и резануть льдистым сверканием. Всё как у людей.

– Но как, как она возникла, Леа?! Что случилось?! Неужели тот самый, пресловутый ядерный взрыв нарушил какие-то тонкие взаимосвязи, и локальный участок мира начал изменяться, мутировать… А если бы в своё время холодная война превратилась в горячую, и рвануло множество советских и американских бомб, то вся планета мутировала бы, да?!

– Ник, ты умный, спору нет, но уж очень нетерпеливый. Погоди, не торопись. Времени достаточно, я расскажу… Вот каким наблюдением я хотела сначала поделиться. В предзонных областях, там, где скопления людей образуются, где отчаянные или алчные основывают нечто вроде поселений, почему-то появляется эффект большей стабильности материи. Будто совокупное желание людей жить именно в этом месте каким-то образом нейтрализует потуги Зоны, отбивает у неё желание что-то постоянно менять в этом локальном фрагменте. Но для этого надо объединить немало людей – десятки, сотни – общей целью.