Тайна Ольги Чеховой - Воронель Нина Абрамовна

Глаза Оленьки наполнились слезами:

— Это так страшно?

— Страшней, чем ты можешь представить. А теперь — бегом отсюда и забудь о нашем разговоре. Помни: твоя жизнь зависит от того, как скоро ты сможешь отсюда сбежать.

Оленька поднялась со стула и прежде, чем выйти, наклонилась и поцеловала Курта.

Не видя перед собой улицы, она добралась до своей машины и поехала в сторону дома. Мысли ее лихорадочно крутились вокруг вопроса, кто может помочь ей, возможно, с риском для себя. С юных лет Оленька постоянно решала проблему, как выжить ей и ее семье, но сейчас ей предстояло спасти свою жизнь. И она поняла: свою тайну может доверить только самым близким — своей семье.

Ольга уже знала, что надо делать, и, оказавшись дома, первым делом позвонила дочери. Адочка не дала ей и слово сказать:

— Мама, что случилось? Почему ты не приехала на репетицию?

Отвечая, Оленька ни на секунду не забывала, что ее телефон прослушивается:

— Случилось ужасное несчастье: Джулька заболела!

— Джулька? — опешила Адочка. — Какая Джулька? А-а, твоя собака! — И тут что-то в ее головке стало проясняться. — Серьезно заболела?

— Настолько серьезно, что тебе придется сегодня за ней приехать и отвезти к ветеринару!

— Как сегодня? Я сегодня не могу, у меня билеты…

— Отдай билеты подружкам, если ты хочешь меня еще разок увидеть.

— Прямо так, сегодня? — попробовала поторговаться дочь.

— Много раз я просила тебя немедленно приехать за больной собакой?

До Адочки наконец дошел скрытый смысл сказанного:

— Ясно. Буду через час.

Войдя в дом, она спросила:

— Что с собакой?

— Я привязала ее в саду. Идем, пройдемся, сама увидишь.

По дороге к озеру Оленька сказала:

— Дома ни слова. Имей в виду — горничная Настя приставлена НКВД следить за мной.

И она пересказала дочери все, что узнала от Курта.

— Я придумала, что надо сделать. Меня может спасти твой Вилли. Он будет ждать с машиной «скорой помощи» на площади возле входа в метро «Осткройц», я приеду туда в любое время, которое он назначит. Пусть приготовит носилки и перевязочные материалы. Время ты сообщишь мне по телефону, называя адрес ветеринара, — номер его дома.

— Мама, ты веришь, что все это так ужасно?

— Ты бы тоже поверила, если бы увидела Курта — у него нет нескольких пальцев на руке, он сильно хромает и на щеке уродливый шрам. А он был лихим парнем.

— Ладно, убедила. Но что же это выходит — ты для них рисковала жизнью, а они могут с тобой так поступить?

— Курт рисковал гораздо больше, чем я, и его спасло только чудо. Чудо, правда, обыкновенное — его следователя расстреляли раньше, чем тот успел подвести к расстрельной статье его!

— Тогда я поспешу домой — будет непросто объяснить Вилли ваши русские дела.

— Подожди, возьми с собой кое-какие мои вещички, без которых мне будет трудно обойтись. И пару горшочков из оранжереи.

Когда хорошо нагруженная Адочка уходила, Оленька спохватилась:

— Господи, а Джульку забыли! Ты же везешь ее к ветеринару!

Руки дочери были полностью заняты, и Ольга провожала ее к машине, неся на руках свою любимицу.

— Куда вы собачку несете? — полюбопытствовала Настя.

— К моему знакомому ветеринару.

— А что с ней? Я ничего не заметила!

— Это семейная тайна! — засмеялась Адочка.

Глядя вслед уезжающей машине, Оленька прикрыла глаза и задумалась: кончалась еще одна полоса ее жизни, какая будет следующая? И будет ли?

Ее привел в сознание неожиданно громкий рев мотора, словно кто-то поспешно завел мотоцикл. Она поглядела в сторону резкого звука и обнаружила, что это действительно мотоцикл и что он мчится прямо на нее на полной скорости. Узкий тротуар, на котором она стояла, был огражден с одной стороны витым забором, а с другой — густым кустарником. Все это пронеслось в ее сознании за счи-таные доли секунды, пока она безрезультатно пыталась протиснуться сквозь жесткие ветки кустарника, и вдруг пальцы ее нащупали крышку мусорного ящика, стоявшего в кустах, и, не думая, она вытолкнула его на тротуар. Он вылетел туда в точности в тот миг, когда туда же въехал мотоцикл, и оба дружно перевернулись. Из ящика посыпался мусор, а с мотоцикла упал здоровенный парень, который быстро вскочил и сочно обругал Оленьку на чистом русском языке:

— Сука, блядь!

И попытался переступить через опрокинутый ящик, протягивая к ней руку. Но Оленька не стала ждать, когда он до нее дотянется, а, вспомнив молодость, вынула из кармана свой верный пистолет и выстрелила ему в колено. Парень взвыл, как минуту назад его мотоцикл, и рухнул носом в рассыпавшийся мусор, а Оленька спокойно повернулась и направилась вдоль забора к своему дому. Едва она подошла к подъезду, как входная дверь открылась и навстречу ей выскочила испуганная Настя с криком:

— Что случилось?

Слышала ли она выстрел или ожидала увидеть окровавленную Оленьку, на которую сама же навела мотоциклиста?

— Ничего. А что должно было случиться? — пожала плечами Оленька. Хотя сердце ее колотилось отчаянно, она, звезда экрана, могла сыграть любую роль.

Опасаясь, что Настя может выбежать на улицу в надежде разведать, что произошло, Ольга подала горничной руку и попросила:

— Помоги мне подняться по лестнице, я, наверное, повредила спину, поднимая Джульку.

— А что с ней? — попыталась Настя хоть что-нибудь выведать, но Оленька отмела ее вопрос, словно не слышала, и только тяжелее оперлась на ее руку, прикидывая в уме, как скоро мотоциклист уберется прочь. Вряд ли он решится ворваться в частный дом, обвиняя хозяйку в попытке его застрелить. Ведь тогда ему пришлось бы объяснить, как его мотоцикл оказался на тротуаре, а значит, ему лучше взобраться на мотоцикл и уехать в медицинскую часть: рана в колене — это не шутка. Черт, ведь если его рана не шутка, то он может захотеть с Оленькой посчитаться. Но пути назад нет, и слава Богу, — она не сомневалась, что он пытался ее убить. Ладно, до сих пор этот фокус с пистолетом сходил ей с рук, небось, сойдет и на этот раз. Вот только Настю нужно задержать в доме подольше, что бы такое ей поручить?

— Настенька, пожалуйста, достань из верхнего ящика комода сиреневый флакон и разотри мне спину.

Горничной ничего не осталось, как выполнить просьбу хозяйки, хотя жидкость в сиреневом флаконе не имела никакого отношения к боли в спине — это был лосьон для смягчения кожи на пятках.

Пока недовольная Настя растирала хозяйкину спину лосьоном для смягчения пяток, а потом заворачивала ее в махровую простыню и одевала в теплый халат, прошло достаточно времени, чтобы Адочка доехала домой и поговорила с Вилли. Как только Настя закончила укутывать ее, внизу в гостиной раздался телефонный звонок.

Прежде чем снять трубку, Оленька испугалась, что Настя может подслушать ее разговор с дочерью по параллельному телефону. Но тут же напомнила себе, что телефон наверняка прослушивают и другие, и махнула рукой на конспирацию.

— Немедленно приготовь мне на ужин чай с гренками, — приказала она Насте.

Такая грубость была ей несвойственна, но сегодня терять ей было нечего, кроме жизни.

Настя нехотя сбежала вниз готовить ужин, и Оленька наконец сняла трубку.

— Мама, это ты? — спросила Адочка.

— Я, я! Как там моя собачка?

— Все в порядке — прием назначен на завтрашнее утро.

— А что это за ветеринар? Где он находится?

— В самом центре, Курфюрстенштрассе, 11.

— Умоляю, держи меня в курсе. Ты же знаешь, как мне дорога моя Джулька!

— Так же, как мне дорога моя Олька!

Наспех проглотив ужин, Оленька через час объявила, что должна отдохнуть и заперлась в своей комнате. Она должна была серьезно подготовиться к завтрашней авантюре — ей предстояло прорваться из советского сектора Берлина в американский, зная, что выдан приказ задержать ее любой ценой. Сегодняшний случай с летящим на нее мотоциклом подтверждал меру поджидавшей ее опасности. Так и останется неизвестным, кто хотел ее убрать.