Отпуск на двоих - Эмили Генри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четыре дня в Швеции. Еще четыре – в Норвегии.
Места, конечно, не то чтобы очень холодные, но, по крайней мере, прохладные. К тому же я написала Лите, девушке с байдарками, и та дала мне контакты своей невестки, эмигрировавшей в Норвегию. С тех пор та каждую неделю присылала мне на почту новые идеи, чем можно заняться в Осло. В отличие от Литы, память у Дани была феноменальной: она легко вспомнила каждый поразивший ее ресторан и с невероятной точностью проинструктировала меня, что именно там стоит заказывать. В одном из писем она даже проранжировала местные фьорды по множеству критериев (а именно: красота, многолюдность, размер, удобство расположения, виды по дороге к труднодоступному/легкодоступному фьорду).
Я-то ожидала, что Дани максимум предоставит мне список каких-нибудь интересных национальных парков и, может быть, назовет парочку баров. В целом это она тоже сделала – в своем первом письме. Но письма так и не заканчивались: каждый раз, когда Дани вспоминала еще о чем-то, что нам «совершенно необходимо увидеть!», моя коллекция пополнялась очередным списком.
В своей речи она часто использовала восклицательные знаки. Я всегда считала, что люди слишком увлекаются восклицательными знаками в попытке казаться дружелюбными и продемонстрировать свой жизнерадостный настрой, но каждое предложение Дани почему-то читалось как команда.
«Обязательно закажите аквавит!»
«И убедитесь, что пьете его при комнатной температуре! Можно вместе с пивом!»
«Заедьте за аквавитом комнатной температуры по дороге в музей драккаров! НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРОПУСТИТЕ!»
Каждый новый восклицательный знак словно бы ввинчивался мне прямо в мозг. Я бы, наверное, боялась нашей грядущей встречи, но каждое письмо Дани подписывала «люблю, целую», и это было абсолютно очаровательно. Так что я не сомневалась: Дани нам понравится. Ну или она понравится мне, а Алекса приведет в ужас, точно тут не скажешь.
Так или иначе, я еще никогда в жизни так не предвкушала грядущую поездку.
В Швеции был один отель, полностью сделанный изо льда. Назывался он (по некоей совершенно необъяснимой причине) «Ледяной отель». Наш с Алексом скромный бюджет ни за что не позволил бы там остановиться, если к делу не подключится финансирование «О + П». Я неистово потела все утро перед грядущим совещанием со Свапной – и, естественно, не потому что мне было жарко, а потому что я ужасно нервничала. Конечно, Алекс не будет устраивать трагедию, если нам придется поехать на очередной жаркий пляжный курорт, просто с тех пор, как я прознала об этом ледяном отеле, мне очень хотелось показать его Алексу. Я знала, что для него это будет идеальным сюрпризом.
На совещании я рассказала об идее для своей статьи с названием «Где остыть в жару», и глаза Свапны одобрительно сверкнули.
– Вдохновляюще, – произнесла она. Несколько моих более опытных коллег-журналистов тихо повторили это слово, передавая его по цепочке. Я не так давно работала в редакции, чтобы понимать, что именно она имеет в виду под этим словом, но я уже знала, что Свапна презирает все трендовое, так что я догадалась, что «вдохновляюще» – это прямая противоположность слову «тренд».
Словом, Свапна всецело поддержала мою идею, а это значило, что теперь мне разрешено тратить немыслимое количество денег. Конечно, технически я не могла купить Алексу билет на самолет или оплатить обед, да даже билет в музей мне ему покупать было запрещено, но в путешествии от имени «О + П» есть одно неоспоримое преимущество – все всегда тебе рады. Тебе приносят шампанское, которое ты не заказывала, в ресторане тебе обязательно подадут комплимент от шеф-повара, и в целом жизнь становится немножко ярче и проще.
Еще, конечно, с нами в поездку должен будет отправиться фотограф. Но пока все встреченные мной фотографы были как минимум приятными в общении людьми, а часто – так и вовсе веселыми ребятами, а самое главное, что в поездке они, как и я, предпочитали наслаждаться своей независимостью. Мы встречались, обсуждали предстоящие съемки, а потом расходились по своим делам. И хоть я еще не работала с фотографом, которого мне поставили в пару – все эти полгода у нас совершенно не совпадал график, – особо я на этот счет не волновалась. Гаррет, наш новый журналист, сказал, что Трей просто отличный парень, и я была склонна верить ему на слово.
До поездки оставалось несколько недель, и все это время мы с Алексом оживленно переписывались, хотя и ни разу не обсудили предстоящее путешествие. Я сразу сказала, что обо всем позабочусь и что вообще это сюрприз, и если он что-нибудь о нем узнает, то весь эффект пойдет насмарку. Алекс не спорил. Вместо этого он постоянно рассказывал о своей маленькой черной кошке, Фланнери О’Коннор. Мой телефон был полон фотографий, изображавших, как она сидит в ботинке, как выглядывает из кухонного шкафчика и как растянулась во всю свою маленькую длину на книжной полке.
«Она напоминает мне тебя», – иногда говорил он.
«Это из-за когтей?» – спрашивала я в ответ. Или «Это из-за клыков?», или «Это из-за блох?», и каждый раз Алекс отвечал мне одним и тем же коротким сообщением, состоящим из двух слов:
«Крошечный боец».
Каждый раз в моем животе разливалось приятное теплое ощущение, а сердце в груди начинало трепетать. В голове у меня всплывало одно и то же воспоминание: как Алекс накидывает мне на голову капюшон, плотно затягивает завязки, и, широко улыбаясь, тихо шепчет: «Какая ты миленькая».
За неделю до поездки я то ли подхватила ужасную простуду, то ли у меня началась совершенно дикая аллергия на пыльцу. Нос у меня был постоянно забит, и единственным исключением были те моменты, когда из него начинало течь. Горло болело, словно ободранное наждачкой, и во рту стоял неприятный привкус. Голова ныла, словно что-то распирало ее изнутри, и каждое утро я вставала с постели, чувствуя себя абсолютно вымотанной. Но жара у меня не было, а осмотревший меня доктор сообщил, что горло у меня в порядке и никаких признаков ангины нет, так что я продолжила работать. До вылета мне нужно было переделать еще массу дел, не важно, кашляю ли я каждые пять минут или нет.
За три дня до вылета
