Колонисты - Коротыш Сердитый

— Ну, если выживем, то да. — Кивнул я. — Где будет проходить обряд?

— В узловой точке пересечения четырех стихий. — Ведун показал на склон горы. — На вершине кряжа, где берет начало река Петлявая.

— Когда идти? — спросила Зорька.

— Прямо сейчас. Медлить, значит причинить еще больше боли.

— Неплохо бы перекусить.

— Лучше ничего не есть перед ритуалом, а то всякое может случиться.

Ага, как будто я кишку ФГС глотать туда иду.

— Все же, каково это, быть в двойке? — спросил я. — И что, мне теперь ее придется на себе таскать?

— Ну, она определенно будет слабее, хотя я уже не уверен. — Пожал плечами шаман. — Во всех боевых двойках было именно так.

— Поживем — увидим. — Сказал я.

— Если доживем. — Добавила Зорька.

Мы вышли из палатки, солнце уже клонилось к закату и я понял, что придется идти всю ночь. Похоже Ведун специально подгадал так время, чтобы выйти за темно и к первым лучам уже оказаться на вершине. Соединение четырех стихий — огня, которым будет солнце, горного воздуха, земли как твердой скалы и истока реки — вода. Вот ведь черт, уже и место подобрал. Брешет, орк старый, все он знал, но зачем тогда тянул? Или тогда просто не было необходимости. Как бы мне эта авантюра не аукнулась, да еще и эта подруга теперь в голове сидеть будет, в уголке не порукоблудишь, мигом на смех поднимет. Не то что я знатный мастер этого дела, но Горшок сам первый мне показал, по братской простоте, хотя я тогда еле-еле от смеха сдерживался.

Ночь прошла спокойно, если не считать, что мы топали. Зорька стала уже уставать и засыпать на ходу, но упорно продолжала волочить ноги. В итоге Ведун подхватил ее на руки и понес, я же обошелся без их помощи, еще в прошлой жизни приходилось сутками не спать, уходя от преследования. Правда, потом вырубался на долгое время, но это было уже в безопасности.

На вершину мы взобрались, когда до рассвета оставалось хорошо если полоборота. Ведун уложил нас головами друг к другу и точно сориентировал по сторонам света — головой к холоду, руки по сторонам, ноги на юг. Название жарко не слишком-то подходило к этому обозначению и мне не нравилось, но кто я такой, что вводить новые названия тому, что уже было до меня многие тысячи лет? В общем шаман расположил нас согласно своим представлениям о ритуале и начал монотонно бубнить себе под нос, заставив перед этим выпить противно-горький отвар. Мерзкое пойло.

И вот тут меня начало плющить. Сначала тело растянули так далеко, как это было возможно, словно руки и ноги стали резиновыми, а неведомые бурлаки все тянули и тянули, накручивая на ворот мои конечности. Сознание не просто раздвоилось — растроилось, раздесятирилось, заполнило собой весь космос от края до края Млечного Пути.

А потом пришла боль. Такая дикая и безудержная, словно каждую клеточку твоего тела разрывали на части и склеивали, а потом разрывали и склеивали заново, стало жарко, нестерпимо, я уже не слышал слов шамана — все превратилось в сплошной бубнеж, потом в гул, затем наступила тишина, звук пропал, зрение отключилось и наступила темнота. Давящая и пугающая, она обволокла мое мятое тело, до сих пор горящее огнем под лучами солнца, проникла в каждый закоулок души, вывернула ее наизнанку, словно изучая под лупой, а потом отпустила. И я расслабился. Размяк, стек киселем с горы, уподобился реке, воде, которая огибает препятствия, пробивает себе путь среди камней или под землей, шлифует камни и полирует до блеска дерево. Сбежав с горы я взлетел к небесам, помогая себе руками как птица, почувствовал легкость и воздушность каждой клеточкой своего тела. Пришло ощущение, что сам я нахожусь снаружи, а тело мое существует отдельно от меня, ходит, двигается, питается. Я даже увидел сверху свое лежащее тело — молодой орк, одетый в безрукавку и свободного покроя штаны. Увидел себя и не узнал — тело, казалось, было чужим, слишком могучим и широким для мальчика. Клыки чуть увеличились в размерах и торчали теперь изо рта как у взрослого. Над телом склонились двое и пытались взывать ко мне, но я не хотел заключать себя в эту физическую клетку — хотелось летать и порхать, легкость и воздушность никуда не исчезла. Но эти двое настойчиво звали меня к себе.

А потом к ним присоединился еще один голосок. Был он тонкий и мелодичный. И еще очень грустный, он звал так, что защемило сердце, захотелось вернуться только чтобы успокоить его, прижать к себе, убаюкивая на груди. Я сделал над собой усилие и внезапная боль скрутила тело и я закашлялся, резко поднявшись. Жидкость, которой напоил меня шаман, потекла изо рта напополам с желчью. Я запачкал штаны блевотиной, мутными глазами осмотрел три зеленые рожи, которые встревожено смотрели на меня. Пока они были расплывчатыми, но уже постепенно обретали четкие очертания.

— МОЛЧУН!!! ТЫ КАК? ЖИВ?! — закричал Ведун.

Я рефлекторно зажал уши ладонями. Они удивились, потом шаман сделал знак остальным и произнес своим нормальным голосом.

— Попробуй настроиться на звук. Я сейчас говорю с тобой одними губами, остальные так не умеют и будут причинять тебе боль.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? — завопил Сарумян. — Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ!

— Аааа, — заорал я. — Прекратите говорить.

— Все придет в норму. — Ведун выпрямился и залепил в ухо своему ученику. — Я же четко сказал, держи его. Спасибо девочке скажи, это она его вернула. Он только ради нее и вернулся, а то так бы и ушел на Остров Рождения.

— Да, я виноват. — Покаялся Сарумян. — Но он слишком силен, я не смог справиться.

— Тебе надо было только привязать душу к телу, пока происходила трансформация, я же объяснял.

— Простите, учитель, я еще молод и не так опытен как вы.

— Для меня это тоже первый раз. — Пробормотал Ведун. — Проводить инициацию боевой двойки это очень сложный процесс, а тут еще и возраст. Но хорошо то, что хорошо кончается. Молчун, пришел в себя?

— Похоже что да. — Теперь голоса вернулись к своему обычному состоянию, но добавились еще новые ощущения присутствия других живых существ. — Все закончилось?

— Да. — Кивнул Ведун. — Посмотри на себя, разве ты не замечаешь изменений?

Руки стали мощными и узловатыми, кожа приобрела прочность стали, я потыкал в нее и не ощутил даже намека на боль и прогиб мышцы. Во всем теле появилась такая неизмеримая мощь, что казалось, я смогу раздавить камень. Что я и проделал, подхватив булыжник и просто растерев его в пыль.

— Как твои ментальные способности? — спросил Ведун, повернувшись к Зорьке, после моей демонстрации.

Сама девочка тоже изменилась — стала выше и как будто плотнее, ее отнюдь нельзя было назвать слабой, наоборот, она стала чем-то похожа на меня, если не лицом, то статью. Точно вторая половина. Ее движения были выверенными и плавными, тогда как мои рублеными и резкими, словно я слон в посудной лавке. Инь и Янь блин. Зорька посмотрела на меня и улыбнулась, а в голове возникла ее мысль: