Эльфийка и Орден Чистоты (СИ) - Снежная Марина

До того хмуро наблюдавшая за всем этим Марибет вдруг решительно выдвинулась вперед.

— Так, а ну прекрати истерику, — рявкнула на Кая, потом подошла ближе и, подбоченившись, встала перед ним.

Он поднял на нее страдальческий взгляд пронзительно-голубых глаз.

— Ты тоже окончательно во мне разочаруешься, — тоскливо произнес эльф. — Тебе с самого начала не нравилась затея с выставкой. Ты была против.

— Прекрати молоть чепуху, — поморщилась Марибет. — И вообще, — поколебавшись, сказала она, — против я была в основном из-за того, что на тебя стали вешаться всякие восторженные дурочка. А так буду рада, если твоя мечта осуществится, — ее голос стал мягче. — А даже если ничего не получится, моего отношения к тебе это не изменит. Потому что я люблю тебя, идиота такого, и мне плевать, прославишься ты или опозоришься. В любом случае всегда буду рядом и поддержу.

Она взяла его за руку и заставила подняться. Потом уткнулась ему в шею и обняла. Кай растроганно обхватил ее за талию и зашептал что-то нежное на ухо. Марибет некоторое время позволяла ему это, затем отстранилась и ободряюще улыбнулась.

— Ну что, готов?

— Только если ты будешь рядом, — улыбнулся он в ответ. — Пусть все мои поклонницы знают, что у меня уже есть самая замечательная девушка на свете. Моя единственная настоящая муза.

— Скажешь тоже, — проворчала Марибет. — Я же твои картины только критикую всегда.

— Это меня мотивирует стать лучше, — возразил он и решительно потащил ее к выходу.

Мы все облегченно вздохнули и двинулись за окрыленным Каем. Вэйд, идущий рядом со мной, неожиданно проворчал:

— А знаешь, как ни странно, мне самому захотелось, чтобы у него все получилось.

Я фыркнула.

— И даже не станешь после выставки разбивать свой портрет о его голову?

— Вот этого обещать не могу, — ухмыльнулся Вэйд.

— Тогда тебе придется компенсировать Каю стоимость, — злорадно сказала. — Кажется, его оценивали в пятьсот золотых.

Напарник хмыкнул.

— Ладно уж, пусть живет.

Глядя на то, как распахиваются двери ресторации, пропуская поток жаждущих приобщиться к высокому искусству, я почувствовала, что и у меня сердце взволнованно колотится. Скрестила пальцы на удачу, чтобы у Кая все получилось.

Сказать, что публика была шокирована картинами, ничего не сказать. Вначале гости просто обходили экспозицию едва ли не с разинутыми ртами. Тишина царила такая напряженная, что было слышно каждый звук. Кай, белый как полотно, цеплялся за руку Марибет так судорожно, что я даже испугалась, как бы кости не переломал. Видно было, что народ не знает, как реагировать на то, что перед ним предстало.

И вот когда молчание стало почти что угрожающим, вперед выступила Лара. Я невольно восхитилась тем, как уверенно и непринужденно она держится. Ее же слова, сказанные звучным, мелодичным голосом, буквально заворожили собравшихся:

— Вы имеете счастье лицезреть сейчас нечто удивительное. То, что может шокировать, но равнодушным никого точно не оставит. Иной взгляд на искусство. Далекий от приземленности, от которой большинство художников все еще не могут отойти. Понять эти работы способен далеко не каждый. Слишком много в большинстве из нас этой приземленности, нежелания заглянуть глубже, в самую сущность вещей и душ. Но талантливейшему молодому художнику Кайонаодху Одерту это удалось. Он помог нам увидеть то, что мало кто способен заметить сам.

Она разливалась соловьем, а я поймала себя на том, что тоже слушаю чуть ли не с открытым ртом и начинаю и правда воспринимать Кая как непризнанного гения. Что уж говорить о неподготовленных умах, вначале шокированных его картинами, к которым я уже относительно привыкла, а потом подпавших под гипнотическое обаяние Лары. Она сама казалась настолько возвышенным и удивительным существом, что это невольно настраивало на нужный лад.

Да и не стоило забывать, что почти все собравшиеся — пресыщенные и скучающие представители высшего общества, которых трудно чем-то удивить. Притом они изо всех сил позиционируют себя далекими от простонародья с его приземленными примитивными понятиями о жизни. И вот им бросили такую конфетку. То, что оценить новое направление в искусстве способны только самые выдающиеся и возвышенные натуры. Разумеется, они не могли не клюнуть. Прослыть невеждой, неспособным понять истинное искусство — да нет, ни за что.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лис, стоящий по левую руку от меня, довольно протянул:

— А она молодец. Никогда не думал, что в Ларе пропадает самый настоящий делец.

Я невольно вздрогнула и уставилась на Лиса.

— Почему делец?

— Умудриться продать никуда не годный товар так, чтобы его пожелали купить сами, притом за бешеные деньги, вырывая из рук друг у друга — это уметь надо, — задумчиво глядя на девушку, сказал он. — Даже я не смог бы добиться такого эффекта.

В том, что Лис оказался прав, убедилась уже через пять минут после окончания речи Лары. За картины начала вестись самая настоящая борьба. Каждому хотелось приобрести хотя бы одну, причем цены накручивались прямо здесь, на глазах у ошарашенного Кая, который, как парализованный, продолжал стоять в стороне и цепляться за руку Марибет.

Лара же, довольная произведенным эффектом, деловито записывала в блокнотик имена тех, кто выбил для себя право приобрести очередной шедевр новоявленного мастера. Сообщала, что сразу по окончанию выставки картины упакуют и отправят адресату. Чеки брала тут же, не откладывая дело в долгий ящик, и передавала на хранение Лису. Я в задумчивости кусала губы, поражаясь тому, как не замечала раньше подобных качеств во вроде бы наивно-восторженной птерке. Как оказалось, она полна сюрпризов. Может, и правда они с Лисом идеально друг другу подходят?

К концу вечера, когда поток посетителей, наконец, схлынул, совершенно ошалевший Кай принял выручку и теперь слушал полные энтузиазма слова Лары о том, что уже сейчас ей поступило несколько десятков заказов на новые картины. И ему остается только продумать график работы.

— Сколько заработал-то? — вполне дружелюбно спросил Вэйд у эльфа.

Марибет забрала чеки у Кая, который явно был не в том состоянии, чтобы подсчитать сам, и с довольным видом сообщила:

— Тридцать тысяч пятьсот пятьдесят золотых.

Было весьма забавно наблюдать за отвисшей челюстью напарника. Взглянул он теперь на будущего зятя как-то по-новому и задумчиво пробормотал:

— Похоже, ты все-таки не безнадежен.

Это, пожалуй, была высшая похвала, какую Кай мог услышать от него, и эльф даже краской залился от удовольствия.

Я же от души радовалась тому, что один из друзей добился такого грандиозного успеха. Лара же оптимистично заявляла, что это только начало, и она лично намерена поспособствовать продвижению молодого таланта. За небольшой процент. Когда она озвучила последнее, я закашлялась. Поймала одобрительный взгляд Лиса, брошенный на свою пассию, и окончательно уверилась, что они и правда друг друга стоят. Впрочем, нужно признать, что гонорар Лара действительно заслужила. Девушка же, заметив мой взгляд, немного смущенно пробормотала:

— На случай, если мне придется отказаться от покровительства отца, деньги будут не лишними.

Пояснять свою мысль она не стала, но я поняла и так. Похоже, Лара всерьез намерена добиться возможности быть с любимым. И ради этого готова на многое. Только вот совпадают ли их с Лисом планы? И заслуживает ли оборотень того, чтобы она отказывалась от семьи и положения ради него?

Этот вопрос я решила прояснить немедленно, понимая, что до конца мирных переговоров осталось всего три дня, и скоро он станет насущным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дамиан, можно тебя на минутку? — поднявшись с места, обратилась к Лису.

Он посмотрел несколько удивленно, но кивнул. Вэйд проводил нас подозрительным взглядом, но я успокаивающе ему улыбнулась.

Оказавшись в теперь уже пустой галерее, я отвела Лиса подальше от двери, чтобы никто нас случайно не услышал, и уставилась на него пытливым взглядом.