Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья - Константин Колчигин

— Да! — удивлённо подняла на меня глаза девушка. — Как вы узнали…

— Проницательность старого авантюриста, — улыбнулся я и указал Огневу и его племяннице (о ней я знал из досье собственной службы безопасности) на кожаный диван. — Присаживайтесь! Володя, будь добр, налей нашему бесценному второму помощнику и Ане кофе! А ты, Иван Ильич, давай-ка сюда свою карту Острова Сокровищ!

Дядюшка и племянница в изумлении воззрились на меня — даже приглашение сесть проигнорировали, и я вторично указал им на диван. Огнев, чуть помедлив, подал мне свёрток, и я, откинувшись в кресле, осторожно развернул наклеенную на липкую полиэтиленовую плёнку старую карту. Документ этот, имевший размеры примерно метр на полтора, видал виды и, судя по текстуре бумаги (по всей вероятности, изготовленной методом ручного отлива), был вычерчен до конца восемнадцатого века — бумагоделательная машина, механизировавшая процесс отлива, была изобретена в тысяча семьсот девяносто девятому году (во Франции). Съёмка местности, изображенной на старом документе, несомненно, была выполнена человеком знакомым с картографией, но, очевидно, без использования каких-либо геодезических инструментов — глазомерным методом, а надписи были сделаны совершенно неподходящими для этого символами.

— Там рунопись, — осторожно сказала Аня, глянув по очереди на Володю и Наташу. — По виду — Старший Футарк… Мне кажется, что надписи ещё и зашифрованы…

— Возможно, — в задумчивости отозвался я, продолжая разглядывать карту. — Существует несколько традиционных и сравнительно несложных способов шифрования рунических знаков: таких, к примеру, как «вязанные руны», когда несколько рун совмещались на одной линии или использовался лишь номер Эттира (Футарк делится на три рода — Эттира, по восемь рун в каждом — прим. авт.), а также порядковый номер руны внутри Эттира, такие знаки порой называют «ветвистыми» и «крестовыми» рунами…

С проходной яхт-клуба опять раздался звонок — пришёл капитан «Странника», и я несколько рассеяно распорядился пропустить его, а потом глянул поверх развёрнутой карты, которую всё также держал в руках, на Огнева и его племянницу:

— Ну что, Иван Ильич, хочешь, чтобы мы отправились на поиски твоего потерявшегося брата?

— Николай Александрович, как вы… — начал было наш второй помощник и не договорил.

— Брось, Иван Ильич! — отмахнулся я. — Приходишь на судно на следующий день после годовалой разлуки с семьёй, да ещё на пару с племянницей и приносишь старую карту — что тут ещё думать?

— Без вас никак здесь не справиться, Николай Александрович… — виновато начал Огнев. — Судно в порядке — если выйти дня через три, то, я думаю, через пару недель уже вернёмся…

В дверь деликатно постучали, и я отозвался — вошёл капитан и сообщил, что его дети отправились с утра в университет, а жена у больной тёщи, поэтому он и решил заглянуть на судно, чтобы не скучать одному.

— Присаживайся и ты, Илья Андреевич! — немедленно предложил я, указывая на одно из кресел. — Выпей с нами кофе! Ты даже очень кстати.

Мне позвонил Шахов, и я, беседуя с ним, осторожно перенёс карту на свой рабочий стол и продолжал поглядывать на неё, пока отвечал на некоторые вопросы своего нового партнёра. Едва я дал отбой, как по этому же телефону (ещё пара мобильников лежала на столе) произошёл очередной вызов — на этот раз позвонила дочь.

— Привет, папа! — без долгих предисловий начала она. — Мы тут с Андрюшкой (моим сыном и её братом) чуть с ума не посходили! Ты где пропадал целый год? Мы же не в средневековье живём — из любой глуши сейчас позвонить можно!

— Рад тебя слышать, Леночка! — с невольной улыбкой заговорил я. — Есть ещё места недоступные для связи… Как ты там с Сергеем (её мужем) — всё в порядке?

— Да, слава Богу, как ты любишь говорить — живём душа в душу. У Андрюшки со Светкой тоже вроде бы всё хорошо… — продолжала дочь. — Ты приехать к нам собираешься, или нам тебя навестить прямо на яхте?

— Лучше вы ко мне, — продолжая улыбаться, отозвался я и, поймав ревнивый взгляд Наташи, сделал успокоительный жест.

— Ну и как ты смотришь, если мы с Серёжкой приедем к тебе погостить на недельку-другую и Андрюшку также с собой возьмём? Мы тут все по тебе ужасно соскучились!

— Против недельки-другой возражаю, а вот против месяца-двух ничего не имею против! — почти серьёзно ответил я, продолжая поглядывать на карту.

— Ну, тогда жди гостей, пап! — тут же услышал я в ответ. — Всех заставлю отпуска взять! Люблю тебя, пап!

— Я тебе тоже люблю, Лена, — отозвался я и после отбоя пояснил всем присутствующим (в первую очередь Наташе). — Дочь…

Почти сразу позвонил сын, и я с улыбкой принял ещё один семейный выговор, а также заверения, что они все будут на борту «Странника» уже послезавтра. Также немного поговорили и о планах на будущее…

— Мы тут со Светой задумали пожениться… — как-то неуверенно сообщил сын. — А ты там, пап, случайно не завёл новую семью?

— Обдумываю, — глянув с новой улыбкой на встревоженно смотревшую на меня Наташу, ответил я. — Давай, сын, кто вперёд?

— Принято, пап! — засмеялся он. — Жди — уже подбираю себе замену!

Несколько взволнованный разговором с детьми, я несколько раз прошёлся по своей гостиной и с минуту даже постоял у окна, глядя на соседние яхты. Потом оглянулся на притихших Огнева и его племянницу, помолчал несколько ещё несколько минут и наконец заговорил:

— На сборы. Иван Ильич, возьмём десять дней! На всю нашу спасательную экспедицию выделим два-три месяца, а продуктов захватим на год! Список снаряжения я подготовлю сам — ты у нас займёшься, как и в прошлый раз, покупкой и доставкой всего необходимого на судно. Пассажиров у нас будет много — сам слышал, да и твоя племянница, как я полагаю, захочет отправиться на поиски своего отца… Сопровождать нас в пути будет танкер-бункеровщик — без хорошего запаса топлива далеко не забраться. Нужно теперь решить, как быть с экипажем…

— Можете на меня рассчитывать, Николай Александрович! — почти сразу раздался простуженный бас капитана. — Десять дней проведу с семьёй, а там можно будет и отлучиться на пару месяцев — такая уж работа у моряка!

— Спасибо тебе, Илья Андреевич! — кивнул я своему капитану, а потом глянул на Огнева. — Давай-ка подробности, Иван Ильич!

С проходной сделали ещё один вызов — на этот раз пожаловал наш доктор (видно, и у него случились неприятности), и я распорядился и его немедленно пропустить, Потом я опять прошёлся по гостиной, глянул на разложенную на рабочем столе старую карту и вернулся в своё кресло.

— Не знаю. Николай Александрович, кто уж там карту эту сумел прочитать, — тем временем заговорил Огнев. — Для меня это непонятней китайской грамоты… А отправились они вшестером: трое взрослых мужиков (один из них мой родной брат), две женщины и девчонка — старшеклассница, ровесница Ани. Все мои родственники — одна семья, считай… Приобрели старый «речной автобус» (малый скоростной теплоход типа «Заря» — прим. авт.), подремонтировали, переоборудовали для дальнего пути, поставили экономичный двигатель… Вышли в августе прошлого года — считай десять месяцев назад и с тех пор о них ни слуху ни духу…

— А отправились-то, поди, все лишь на пару месяцев! — пробасил Ледогоров и, поднявшись из кресла с чашкой кофе в руке, шагнул к моему столу. — Дозвольте-ка, Николай Александрович, на эту карту глянуть! Всякие в своё время бумажки успел повидать…

— Ну, такую, Илья Андреевич, вы уж точно не видели! — даже заволновался Огнев. — Это никак не из Отдела Картографии Российской национальной библиотеки…

— Ты, Иван Ильич, ещё девчонок в школе за косички дёргал, а я уже китобой в заполярье водил! Так что тебе и не снилось, что я успел повидать! — усмехнулся капитан и остановился перед столом, разглядывая разложенную на нём карту. — Бумагу-то это, видно, в Стамбуле приобрёл, на припортовом рынке, там старый одноглазый грек разным хламом торговал!

— Илья Андреевич… — даже несколько растерянно покачал головой второй помощник. — Вот уж не думал…

— Он и мне пытался что-то подобное всучить, — продолжал капитан. — Ещё сказки рассказывал про неведомые земли другого мира, где сокровищ немерено, и всё лежит бесхозно, на самом виду…

— А как думаешь, Илья Андреевич, — заинтересовался я неожиданной осведомленностью своего капитана. — Основной язык карты может быть греческим?

— Точно греческий! — немедленно подтвердил Ледогоров, с высоты своего богатырского роста продолжая разглядывать карту. — Этот пройдоха что-то там твердил про замену греческого алфавита скандинавскими рунами, а потом ещё и про шифровку итоговых записей.

— Ну вот, Иван Ильич — в компании твоего брата нашёлся умник, разгадавший шифр документа, — глянул я на Огнева, а потом ободряюще улыбнулся его племяннице. — Справимся и мы…