Ты пахнешь как мечта - Эллин Ти

– Уже соскучилась, Принцесса? – говорит Мирослав Сергеевич, поднимая трубку, и почему-то именно в этот момент меня накрывает истерикой.

– Ми… Мирослав Сергеевич, – говорю я дрожащим голосом, прерываясь на всхлипы.

– Соня, что такое?! – он тут же меняется в голосе. – Соня, что случилось? Говори!

– Они тут… а он приставал… а я… Если вы недалеко, пожалуйста…

– Минута. Жди, я быстро! – говорит он и даже не сбрасывает вызов. Ощущение, что просто кидает мобильник на соседнее сиденье и возвращается ко мне.

Он, видимо, и правда был очень-очень близко, секунд через тридцать я слышу из динамика хлопок дверцы машины и бросаю трубку сама. Если бы он не заставил меня принять этот телефон… Что бы я делала?

А потом смотрю через окно в комнату, надеясь, что балкон будет надежной защитой до последнего.

Урод перестает дергать ручку, но он почему-то шарит по моим вещам на комоде. Мне так противно, что хочется плакать. Там стоит косметика, лежит зеркальце, какие-то недорогие, но все-таки украшения… И он все это трогает, бросает на пол, словно что-то ищет. Ограбить решил? Так было бы что брать. Все сбережения на карте, а вещей дорогих у меня отродясь не было.

А потом я вижу и понимаю, что он искал. Что-то, чем сможет разбить стекло. В его безумных глазах плещется веселье, когда он находит большую тяжелую вазу и идет с ней ко мне, растягивая губы в жуткой улыбке.

Он замахивается. Ваза… Просто огромная, тяжеленная и, кажется, сделанная из камня ваза летит в мою сторону.

Я успеваю только отпрыгнуть и закрыть уши, когда слышу звон разбитого стекла.

Забиваюсь в угол, закрывая голову руками, и беззвучно плачу. Звон до сих пор стоит в ушах, и я не слышу ничего, кроме этого жуткого звука.

Я не знаю, сколько проходит времени, когда чувствую на плечах чьи-то руки. Мне хочется орать и отбиваться, но до слуха доносится обеспокоенное «Принцесса», и я понимаю, что бояться мне больше нечего.

Поднимаю взгляд и вижу Мирослава Сергеевича. Он, мягко говоря, в ужасе, а я… Я вообще даже не понимаю, в каком состоянии. Это что-то гораздо хуже простого ужаса. Есть ощущение, что я без шуток схожу с ума.

Осматриваюсь. Все в ужасном состоянии, все раскидано, повсюду стекла, вещи… И мужик лежит посреди комнаты. Без сознания.

– Поехали? – спрашивает меня, и я просто киваю. Поехали. Только бы быстрее отсюда уйти.

Глава 12. Мирослав

Akmal’ – Окна

Нет таких слов, которыми можно было бы хотя бы немного похоже описать мои эмоции. Их просто не существует в природе. Ни на каком языке мира.

Повезло, что я не успел уехать. Только-только выехал со двора, когда Соня вся в слезах позвонила. Я пока бежал к ней, придумал уже все самое страшное, что только могло быть.

Залетел в квартиру – а там картина маслом. Полно каких-то непонятных людей, клубы дыма от сигарет, противный смех, запах алкоголя. А потом звук. Стремный звук, грохот разбивающегося стекла.

Я сразу полетел туда и как в тумане схватил какого-то мудака за руку, откинул его от балкона, на котором, свернувшись в клубочек, сидела Соня. Он ударился головой обо что-то и отрубился сразу же, но мне в целом было плевать, даже если он от этой травмы на месте сдох бы.

От происходившего вокруг кошмара дыбом стояли волосы. Как люди, родные люди, могут спокойно бухать, когда в соседней комнате чуть не убивают девчонку? Мне хотелось орать на всех и выкидывать с балкона, но первой задачей была Соня. Испуганная, заплаканная, маленькая.

Я усадил ее в машину, дал бутылку воды и вернулся в квартиру. Нужно что-то с этим делать, иначе завтра ее реально просто могут убить к черту.

Как часто она видит такой ужас? Как давно это продолжается? Она выросла в таком кошмаре или когда-то было иначе? Я был уверен, что она росла как тепличный цветок, но увиденное сейчас заставляет задуматься, так ли это было. Я и в прошлый раз не был в восторге от того, что увидел в квартире, но то, что было сегодня… Не идет ни в какое сравнение.

Соня не хотела отпускать меня обратно, но я велел ей вызвать полицию и спокойно ждать меня, потому что решить все это в любом случае надо.

Уродец пришел в себя и полетел с лестницы сразу же, а те люди продолжали бухать и веселиться, словно ничего не происходило и вовсе.

Выглядываю на улицу, чтобы убедиться, что с Соней все в порядке, и возвращаюсь обратно. Мудак лежит снова без сознания на ступеньках на втором этаже, и я просто переступаю его и захожу в квартиру.

– На выход, быстро! – говорю громко, чтобы меня услышали. Они смеются и несут какую-то чушь, им не до меня и не до чего угодно другого. – Вечеринка закончилась.

– Кто сказал? – спрашивает какой-то мужик, наконец-то поворачиваясь ко мне.

– Я сказал.

Уходить они не собираются до тех пор, пока я не даю одному из них в морду. Сопротивления никто не оказывает, они все в дрова, у них банально нет сил. На то, чтобы избавиться от всех лишних, уходит примерно минут десять. Они падают на ходу, и все хотят залить в себя еще стопку перед уходом. Мерзость.

За Соню волнуюсь, но она точно под защитой. Сидит в закрытой и тонированной машине на другой стороне от входа в дом – я переставил тачку. Поэтому дожидаюсь, когда в квартире остается только двое. Вот они. Родственнички. Смотрят на меня с подозрением, презрением и непониманием, кто я такой и что мне от них надо.

– Ты кто такой? – наконец-то оживает мужик. Я не знаю, как его зовут, но в целом мне плевать, есть ли у него вообще имя. Для меня он не особо может считаться человеком.

– Меня зовут Мирослав. Я… – думаю, как представиться получше. Начальник Сони? Я тогда никакого авторитета, а тем более угрозы для них не представлю. Нужно что-то существенное. Придется легенду для Марины вынимать из рамок. – Я жених Сони.

– Соньки-то? – удивляется женщина. – Надо же, дура дурой, а мужика отхватила себе.

Это Соня дура? Ничего себе заявление.

– Ради бабок ноги раздвинула, – со злостью говорит мужик. – Выросла шлюхой.

Я не успеваю ничего понять или придумать, как буду действовать. Я просто хватаю его за ткань какой-то застиранной кофты, поднимаю со стула и прижимаю к стене,