Слова через край - Чезаре Дзаваттини

Люди в недоумении, захвачены врасплох. Но упорство Энцо, а также огромная магическая надпись «Радио-Телевидение» на стенке фургона помогают разрядить атмосферу, вырвать несколько искренних ответов. «Ну же, ну!» — кричит Энцо. Лед сломан, приходит момент истины.

В церковь на Пьяцца дель Пополо направляется свадебный кортеж. Энцо бросается туда, в упор спрашивает, побывали молодые вместе в постели или нет. Чтобы избежать сюрпризов, надо узнать друг друга до женитьбы. Чем больше пар разделят ложе до свадьбы, тем меньше разводов будет потом.

Родители жениха и невесты в обмороке. Жених и невеста, подчиняясь приглашениям Энцо, возможно, поднялись бы в фургон, чтобы заняться любовью, если бы не вой полицейской сирены.

И фургон вместе с Энцо и Рокко исчезает за горизонтом как ракета.

Бешеная гонка по городу — надо сделать так, чтобы ищейки потеряли их следы. А между тем Энцо направляет объектив на городские стены, залепленные рекламными плакатами. Время от времени останавливает фургон и кричит прохожим: «Дураки, вас обманывают, неправда, что этот шоколад — самый лучший, что этот порошок стирает быстрее, что этот горький вермут — „сплошное здоровье“». Он продолжает кричать обалдевшим прохожим «неправда, неправда», скандируя свои истины, будто строки какого-то гимна.

Фургон вынужден сбавить скорость. Улица запружена бастующими, которых полиция пытается разогнать. Стычки, вой сирены, полицейские с трехцветными повязками, бледные лица горожан. Энцо бросается к полицейским: «Вы с богатыми или с бедными? С угнетенными или угнетателями?» Ему удается завязать острые дебаты тут же, посреди улицы, — в споре участвуют рабочие, полицейские, буржуа. «Сегодня — день правды, это инициатива телевидения!» — кричит он, убеждая всех. К несчастью, из полицейского управления приходит сообщение о том, что два сумасшедших бунтаря угнали фургон с улицы Теулада и что их необходимо арестовать. Лица полицейских мгновенно меняют выражение: из улыбающихся становятся грозными. Блюстители порядка схватили было Энцо и Рокко, но те, пользуясь суматохой, прыгают в фургон: великий побег продолжается.

Мы должны открыть, что на какое-то мгновение Рокко поддается панике: он пытается втолковать одному из полицейских, что он ни при чем, что у него нет ни одного привода, что всему виной Энцо. Но решимость Энцо не знает предела, он силой увлекает парня в фургон, и они опять на сумасшедшей скорости летят через город, мимо памятников и полицейских, которые отчаянно жестикулируют, тщетно пытаясь остановить их.

Внезапно внимание Энцо привлекают похороны. Видно, хоронят какого-то бедняка: никто не идет за гробом. Неужели в городе с двумя миллионами жителей нет человека, который проводил бы умершего в последний путь? «Проводим мы его», — говорит Энцо, и Рокко не может отказаться. Заработала съемочная камера. Энцо берет интервью у шофера убогого катафалка, подъехав почти вплотную на своем фургоне. Шофер даже не знает, как зовут покойного.

На кладбище, в то время как гроб с телом опускают в могилу, Энцо говорит пышную надгробную речь, превознося покойного. Со всего кладбища сбежались любопытные. «Человек, у которого хватило мужества дожить до семидесяти лет в нашем мире, где господствует несправедливость, несомненно, настоящий герой. Это вы его убили — вашей злостью, жадностью, глупостью. Мертвые — это те, кого убили живые». Он выкрикивает все новые обвинения, призывая мертвых выйти из могил и создавая апокалипсическую атмосферу всеобщего страха. Все вокруг плачут, кричат, встают на колени, обвиняют друг друга, наперебой признаваясь в собственных грехах: именно они — виновники инфарктов, циррозов печени, язв желудка и прочих недугов, поражающих то одного, то другого в нашей адской жизни.

Между тем Рокко, как всегда озабоченный, снимает сцену со всех точек, прервавшись только на минутку, чтобы присоединиться ко всеобщей суматохе и заявить, что совсем недавно он тоже чуть не предал своего друга, как Иуда.

Энцо и Рокко оставляют могилу неизвестного человека, всю заваленную цветами — их перенесли даже с других могил. Вслед несутся возбужденные голоса людей, торжественные клятвы, жалобы, просьбы. Времени в обрез: пока они не попали в лапы полиции, нужно осуществить программу, которая доказала бы телевизионно-реформаторский гений Энцо, а также поведала бы всю правду о мире.

В тихом городском саду Энцо видит девушку, которая читает журнал комиксов. Она некрасивая, но очень милая, простая; зовут ее Мария. Энцо подходит. Почему она читает, и что именно? Она прислуга, недавно приехала в город из далекой деревни. Он узнает многое о ее жизни: например, ей запрещают читать, потому что чтение отвлекает от работы. Энцо возмущен, возмущен до такой степени, что сажает ее в фургон именно в то мгновение, когда Рокко, сказав, что ему нужно срочно позвонить, вбегает в бар и набирает номер полиции. Но затем сразу же раскаивается и возвращается к Энцо, который уже успел влюбиться в Марию.

Как вихрь, они врываются в дом, где работает Мария. Энцо накидывается на ее хозяев: правда ли, что служанка должна выносить за ними ночные горшки? Хозяева муж и жена, — ошеломленные вторжением двух парней с телевизионной аппаратурой, отвечают, заикаясь: «Да, это правда, но так уж повелось, и вряд ли тут есть наша вина». Энцо вне себя от гнева, он объявляет, что отныне хозяева должны собственными руками выносить ночные горшки. Мы видим, как хозяева Марии идут по роскошным апартаментам, неся свои горшки: за ними движется съемочная камера Рокко… Затем Энцо, вдохновленный своей миссией борца за правду и к тому же застенчивой улыбкой Марии, появляется на балконе, который выходит во двор огромного дома, и созывает всех служанок. Женщины выглядывают из окон и, подстегиваемые Энцо, рассказывают о своих бедах.

Он бы еще и не то устроил, но полиция уже на пороге, и надо бежать, лететь, надо отказаться даже от любви, Энцо еще вернется к Марии, которая смотрит на него как на внезапно сошедшего с неба и так же внезапно исчезнувшего ангела. В безумном ритме он носится по городу, мгновенно вызывая беспорядки везде, где появляется, и время от времени возвращая в фургон Рокко, пытающегося покинуть товарища. На рынке Энцо завязывает дискуссию по поводу роста цен и ухудшения качества пищевых продуктов. В начальной школе приводит ребят в восторг, разоблачая учителей, внушающих им лживые истины но лживым учебникам.

На вокзале Термини Энцо добивается откровенности у несчастных эмигрантов. Перед собором св. Петра тщетно пытается переговорить с папой римским и заставить его решительно присоединиться к классовой борьбе. В дансинге танцующая молодежь в отчаянии кричит ему в микрофон все то, что она думает о стариках, которые управляют обществом. На виа Венето, забитой столиками кафе и элегантной публикой, Энцо кричит, что началась революция. Раз об этом сообщает телевидение — значит, правда! Все верят. Необходимо высказаться, сделать выбор. Все утверждают, что всегда мечтали о революции, более того — предвидели ее. На фабрике он обличает условия труда и разные злоупотребления. Хозяева было приняли его с энтузиазмом, однако энтузиазм гаснет, как только Энцо открывает свои истинные намерения — всюду клеймить несправедливость. На полянке Виллы Боргезе парень и девушка занимаются любовью. Восхитительно! Пусть никто к ним не подходит. Энцо удерживает на расстоянии прохожих, которые могли бы помешать этой идиллии, за влюбленными наблюдают тысячи человек. Энцо расспрашивает молодых людей о том, что они думают о любви. Это самый прекрасный, самый проникновенный кусок телеинтервью, снятого Энцо. Он как завороженный слушает искренний рассказ двух влюбленных и не замечает полицейских, которые, подкрадываясь как кошки, тихонько окружают его. От ареста его спасает стадо иностранных туристов: Энцо и Рокко удается затесаться среди них. Энцо, как настоящий гид, приглашает иностранцев в свой фургон. И снова мчится по вечному городу, рассказывая туристам в мегафон о достопримечательностях столицы.

Он делает это на свой манер, придавая значение не античным памятникам, а живой повседневной хронике. Он показывает дом первого богача города, уклоняющегося от налогов, дом самого крупного взяточника, самого матерого вора, самого отъявленного реакционера.

Чтобы сбить погоню со следа (уже все силы города участвуют в охоте на телефургон, мобилизованы даже армейские соединения), Энцо тащит туристов в катакомбы Санта-Аньезе.

Он сам полез в ловушку? Полицейские тоже проникают в катакомбы. Однако взять Энцо и Рокко в этом лабиринте не так-то легко… Тем более что они тоже прикидываются иностранцами, и, создавая еще большую неразбериху, Энцо тушит свечки, которыми снабдили всех посетителей. Раздаются испуганные возгласы, никто уже не может найти выход. В темных галереях, между костями и черепами, слышатся крики на разных языках. «Говорите правду, говорите правду!» — понукает людей Энцо, чувствуя себя если не самим Христом, то по крайней мере древним христианином. Пугаются немцы, впрочем не меньше, чем англичане, французы, испанцы, и все, каждый на своем языке, каются в проступках личного и национального масштаба, прошлых и настоящих, обнимают друг друга, обещая жить в мире. Послушать их, так с этого момента мир во всем мире обеспечен. И все молятся. Полицейские тоже молятся и снимают надетые было Рокко наручники — его схватили как соучастника преступления, поскольку в мистическом порыве он сам во всем признался.