Меморандум киллеров - Фридрих Незнанский

Словом, хитрый, ловкий, как угорь, абсолютно, видать, беспринципный, но ведь сумел же — и побегал, и какие-то справки раздобыл, характеристики там и прочее. Ну да, есть работа, а есть ее имитация, видимость как бы, но ведь за второе и не наказывают, поскольку и доказать-то практически ничего невозможно.

А брать за горло обвинителя, судью — кто ж это тебе сейчас позволит?! То есть для такого шага надо, прежде всего, начать с того факта, что основаниями для пересмотра судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам относительно Юркина являются заведомо ложные показания свидетелей, заведомо ложное заключение эксперта и подложность документов и вещественных доказательств, повлекшие за собой постановление незаконного решения. И вот только после этого можно будет поднимать вопрос о преступных действиях: а) лиц, участвующих в деле, и б) судей, принявших необоснованное решение.

И вот теперь, вооруженный достаточным количеством материалов, указывающих на то, что вина Юркина была, в прямом смысле слова, ему придумана, адвокат Гордеев имел все основания обжаловать приговор, определение и постановление районного суда в надзорной инстанции. Что он, собственно, и собирался сделать, выполняя поручение своей клиентки Кристины Борисовны Ляховой.

— Но я все-таки уверен, что этой суке, — заметил Филипп Агеев, — я имею в виду Сему Гаврилкина, прижать-то хвост все же надо бы, а? Как же отпускать без наказания?

— Филя, — возразил Денис, — мы все знаем, что ты — горячий сторонник силовых приемов. И что это у тебя своего рода… ну как бы комплекс.

— Как у всякого Наполеона, — с нарочитой серьезностью поддакнул Голованов, намекая на вовсе не богатырское сложение сыщика. Чем вызвал у всех улыбки.

Но Филя оставил насмешки коллег без внимания.

— Мне бы получить от него совсем немного. Пусть бы только сознался, что знаком с Лыковым и получил от него денежку за свои старания, вот и все! А дальше мы из него не то что веревку вить, мы из него это… макраме свяжем! Вячеслав Иванович, ну, скажи им, чего они издеваются над маленьким? — это он имел в виду себя.

— Ну да, тебя обидишь, — ухмыльнулся и Гряз-нов. — Как же, как же… А показания, Филя, данные под угрозой, как ты говоришь, физического наказания, правовой силы не имеют, пора бы знать, сыщик… одно слово.

— Так они же все признались! Именно под угрозой!

— Да? — удивился Грязнов. — И ты можешь показать конкретное место, где об этом сказано? Ах не можешь!.. И знаешь почему? А потому что они действительно душу облегчили. И немедленно смылись. Но мы-то их всегда найдем, если потребуется, верно? И я на все сто уверен, что показания свои им менять жизненно невыгодно. Что и требовалось доказать… Пойдем дальше… Теперь поговорим о наших конкретных действиях. С Юрой у нас понятно, он вносит протест, чем отвлекает внимание главных фигурантов. Мы ему обеспечиваем плотную защиту. Сейчас дело пахнет, ребятки, уже не банальной «загрузкой», а гораздо более серьезными вещами. Они пойдут, по моему мнению, на все, чтобы сперва затянуть процесс пересмотра приговора, а затем вообще забыть о нем. И сделать это смогут лишь при том условии, если удастся заткнуть рот адвокату. Ясна диспозиция?

— Охрану обеспечим, — сказал Денис, — главное, чтоб Юрка характер свой не демонстрировал, а то уж я-то его знаю…

— И сколько времени будет длиться… ну, вся эта ваша катавасия? — недовольно спросил Гордеев.

— Ровно столько, Юра, сколько нам потребуется, — спокойно и безапелляционно сказал Турецкий. — И давай больше к данному вопросу не возвращаться. Мы, кажется* уже обсуждали. Я не понимаю, у тебя что-то со слухом? Нет? Значит, показалось. Все, решили, поехали дальше.

Тон, каким это было сказано, вмиг убрал в сторону всякие шуточки, которыми обычно «разбавляли» серьезные обсуждения сотрудники «Глории». Действительно, а чего веселиться-то? Речь, по существу, о крови идет, и, возможно, немалой. Это ж, по идее, нужно свечку ставить, что до сих пор в этом запутанном деле пока только два трупа всего и появилось. Опять же из тех, что уже известны. А сколько их — неизвестных?

Вон, пока еще не начали совещания, Александр Борисович успел рассказать, что в Генеральную прокуратуру поступил через наш МИД запрос из посольства Иордании по поводу «беспрецедентного исчезновения» гражданина их страны, пропавшего при входе в аэропорт Шереметьево-2. Налетели какие-то люди, по свидетельству водителя и охранников того иорданца Абу Мухрана аль-Салеха, очень похожие на бойцов ОМОНа, которые часто шныряют при облавах на рынках, подхватили хозяина и увезли на джипе вместе с его вещами на какой-то допрос. И с концами. А иорданец этот, Абу Мухран, оказывается, был фактическим владельцем вещевого рынка в Измайлове, и у него в последнее время часто возникали конфликты с местной братвой. Пришлось ему даже заключить контракт с одним из частных охранных предприятий, от сотрудников которого, собственно, и узнали потом некоторые подробности похищения их клиента. Налетели эти, в камуфляже, прямо в аэропорту, приставили автоматы и увезли на джипе без номеров. Кто такие, откуда? В оперативных сводках и по всем отделениям милиции на этот счет ничего не нашли. Что называется, хотели иметь очередную международную неприятность? Так нате вам!.. Но это было к слову, поскольку в Генеральной прокуратуре уже возбудили уголовное дело по факту похищения иностранного гражданина..

Речь теперь о другом. На фоне уже проведенного расследования и собранных материалов, обличающих полковника Лыкова и его приспешников, можно и так сказать, следовало принять основополагающее решение. Смысл его сводился к следующему. Либо стоит продолжить документированную оперативную разработку преступников — о том, кто они, двух мнений уже нет, хотя окончательный вердикт вынесет все-таки суд! — либо же начать производить немедленное их задержание, обыски и допросы. Рассчитывая при этом, что данные оперативные мероприятия основательно расширят обвинительную базу и в то же время не позволят фигурантам скрыться от правосудия. Ибо никакие «подписки о невыезде» их, разумеется, не остановят.

Обсудили плюсы и минусы обоих вариантов и в конце концов пришли к общему мнению, что крайняя необходимость в проведении немедленной акции по задержанию и всему прочему еще не созрела. Можно немного и потянуть, а тем самым дать возможность Лыкову еще более откровенно проявить себя. Имели в виду, конечно, не его одного, а всю компанию, в которую, как теперь стало понятно, входило более десятка человек. Причем как минимум трое были не муровцы, а со стороны, так сказать.

Вострецов из УФСБ, Коныгин из ГУСБ МВД. Кто там еще упоминался уних во время посиделок в качестве дружков-приятелей? Евгений Масоха из руководства МЧС… А в показаниях Анны Юркиной фигурирует некто Стае Чураев, директор ЧОП «Венера», с которым постоянно контачит Лыков, и сотрудники которого — Баландин и Муртазин — были теми похитителями Юркина, которые везли его в лес закапывать, да Филя им тогда помешал. А Лыков их выручил, после чего оба исчезли. Оказывается, их давно уволили из «Венеры» за недостойное поведение, однако в тайных осведомителях у полковника они тем не менее остались. Как неожиданно для себя стал таковым же и вор в законе Михо Гуцерия. Он много чего успел рассказать интересного, потому что ему все-таки пришлось по душе обращение с ним Александра Борисовича.

Вячеслав Иванович, также имевший соответствующую беседу с находящимся в изоляторе Султаном Бекоевым, достаточно емко проинформировал того о всех событиях, к которым фальшивый понятой был причастен. Не преминул рассказать и о смерти его соседки, сообщил, чьей жертвой она стала, и предположил в конце, какая судьба ждет самого Султана, когда капитан Волошин узнает наконец, где «спрятался» его «верный агент», которому он лично устроил и новый паспорт, и жилье. А когда крепко задумавшийся беглец из зоны спросил, что ему «скинут», если он даст показания, Грязнов честно нарисовал ему перспективы. Если он никого не «мочил», находясь временно на свободе, то, значит, обратно на зону, ну и дополнительный — сколько там? — срок за побег. И выбор был сделан. Султан рассказал, как Волошин передавал ему пистолет, как он сам положил его в указанное вторым ментом место, в подлокотнике, в машине, как вынимал чеки с наркотой и как потом подписывал все протоколы, будучи понятым.

Естественно, этим эпизодом участие Бекоева в преступной деятельности, которой занимался Волошин, не могло ограничиться, но в данный момент других фактов Грязнову не требовалось, это уже дело будущего. Однако обещание было им дано. В том смысле, что никто не узнает, где содержится Султан.

Ну а что касается Грицука со Швидко, тут и рассуждать особо не о чем. Суд, если сочтет возможным, переведет их из сообщников обвиняемых в свидетели или, может быть, ограничится условным наказанием — с учетом их искреннего раскаяния и явки с повинной. Это уж как повезет, и они сами об этом хорошо знают.