Сирруш - Павел Сергеевич Марков

Нараян устало отвернулся:

— Хотите верьте, хотите нет. Можете сами все осмотреть. Но пустыня наступает слишком быстро.

— Вы установили ограждения от песка?

— Да, но они бесполезны против обжигающих лучей солнца.

«Не может быть. Не должно быть! Не так быстро! У нас в запасе должен был быть год! Год, а не месяц! Богиня-мать, что происходит?!».

Шанкар шумно втянул воздух через ноздри, а затем выдохнул.

— Хорошо. Обеспечьте нас всем необходимым. Я убью зверя и вернусь через несколько дней. Потом мы все отправимся в Мохенджо-Даро.

Услышав слова охотника, Нараян просветлел. Внешне староста даже помолодел на несколько лет — морщины возле рта и носа разгладились.

— Для нас найдется место в городе?

— Верховный жрец что-нибудь придумает, — кивнул Шанкар.

«Лучше бы он заодно придумал, что нам делать с едой? Зернохранилищ надолго не хватит. Необходимо искать новую житницу. Вот только где?».

— Пусть Абхе проследит, чтобы вам дали все необходимое, — молвил Нараян, уставившись в потолок. На его лице заиграла облегченная улыбка.

— Рано радуетесь, — сказал охотник, — вы не представляете, что может ждать нас впереди.

— Плевать, — отмахнулся тот, — я получу несколько дней душевного покоя. Это главное.

Шанкар хмыкнул, но спорить не стал. Поднявшись со стула, он прошел через гостиную и вышел в сумрак коридора. Абхе там не было.

— Где ваша дочь? — поинтересовался он у старосты.

— Насколько я ее знаю, она сейчас наверху, в комнате для гостей.

— Понятно.

Шанкар развернулся и направился в сторону лестницы на второй этаж.

Он не видел, как потрескавшиеся губы Нараяна разошлись в блаженной улыбке и с них сорвался радостный шепот:

— Приеду в Мохенджо-Даро и напьюсь, как свинья.

***

Толпа медленно сжимала кольцо. Их мрачные и злобные лица были устремлены в сторону стражников, словно потревоженный осиный рой. Воины чувствовали враждебный настрой людей. Ощущали их пронзающие взгляды на собственных спинах.

Гириш с тревогой покосился на приятеля, продолжавшего сжимать рот Панишвара. Пыльная луковица во рту хозяина свинофермы заставляла последнего мычать, подобно одинокому зебу.

— Надо отпускать его, — прошептал Гириш.

— Еще чего! — гневно бросил Гопал, только плотнее сцепляя пальцы на губах Панишвара. — Назад!

— Ты что, не видишь? Они же нас разорвут!

— Не посмеют!

— О, боги, — простонал Гириш, закатывая глаза.

— Отпустите его! — вновь раздались крики из толпы.

Гопал почувствовал, как сердце зашлось в ускоренном ритме. Он не собирался идти на уступки людей. Однако в глубине души понимал, что им придется отпустить Панишвара, если они хотят выбраться с рыночной площади. Живыми. Губы стражника перекосила гримаса ярости.

— Что ж, — прошипел он, — подавитесь! Раз он вам так нужен!

Он уже, было, хотел толкнуть хозяина свинофермы в руки новоявленных обожателей, как вдруг позади толпы со стороны Цитадели раздался властный голос.

— Расступитесь! Что здесь происходит?!

Люди перед глазами стражников вздрогнули и начали оборачиваться. Послышалось движение толпы. Оно распространялось по ней, подобно кругам на воде. А затем она расступилась, образуя узкий коридор. Гириш и Гопал увидели, что к ним направляется сам Верховный жрец Чудамани. А позади него виднелась городская стража Мохенджо-Даро. Похоже, на рыночной площади собрались все воины, что еще оставались за стенами города.

***

Он нашел ее на втором этаже в комнате для гостей. Абхе сидела на кровати, окутанная сумраком. Свет почти не проникал через заколоченные ставни. Скрестив ноги и положив изящные руки на облегающую пурпурную юбку, дочь старосты хмуро разглядывала противоположную стену, покрытую тонкими трещинами.

Завидев Шанкара, она тихо произнесла:

— Прости.

— Все нормально, — повторил он.

— Как это произошло?

— Не хочу говорить.

— Понимаю.

— Лучше расскажи, как обстоят дела здесь?

Она сморщила нос:

— Плохо. Разве отец тебе не говорил?

— Говорил. Но я хотел услышать это от тебя.

— Ничего нового я не скажу, — вздохнула она. — Зачем ты снова приехал в долину Сарасвати? Вряд ли, чтобы повидать меня, верно?

Охотник ощутил колкость, предназначавшуюся именно ему. Однако она была с налетом какой-то необъяснимой печали. Шанкар сам не понимал, почему ему дается разговор с дочерью старосты такими усилиями. Словно он пытается ворочать булыжники языком.

— Ты не покидала деревню? — спросил охотник.

Абхе хмыкнула:

— Я помню твое странное напутствие в тот день.

— Хорошо. Продолжай ему следовать. Пока.

— Так зачем приехал? — разговор становился все более натянутым.

— Убить зверя.

— А, — равнодушно бросила Абхе, — бешеного носорога.

— Это не носорог, — покачал головой охотник.

— Да? — все тот же равнодушный тон. — А кто же?

— Тебе лучше не знать.

— Как хочешь, — она пожала плечами и отвернулась.

— Мне нужны вода и припасы для пятидесяти человек на несколько дней, — проговорил охотник, — Нараян сказал, что ты проследишь.

— Ага, — не оборачиваясь, бросила она.

Шанкар смотрел на нее. На прекрасные волнистые локоны, спадающие на плечи, подобно черному водопаду. На изгибы шеи и загорелую кожу. В нем росло непонятное чувство. Чувство, которое разрывало его изнутри. Он не мог забыть Нилам. Не хотел забывать. Но, глядя на дочь старосты, ощущал, что это может произойти. Против его воли. Абхе оставалась единственной девушкой в этом мире, к которой он испытывал некую привязанность. В мире, который стремительно расходился по швам.

С губ внезапно сорвались слова. Сорвались помимо его воли.

— Это он убил ее.

— Что? — резко обернулась Абхе.

— Зверь. Он убил Нилам.

Глаза девушки блеснули в сумраке комнаты:

— О, так ты мстить приехал?

Шанкар замялся, но потом ответил:

— И да, и нет.

— То есть?

— Этот демон опасен. Опасен для всех нас.

— Так демон или зверь?

— Скорее первое.

— Я не понимаю, — искренне изумилась Абхе.

— Лучше не знать, — Шанкар вошел в комнату и сидел рядом. Он ощущал себя крайне напряженным. — Если не убить его, то нам долго не прожить.

— Нам и так здесь долго не прожить, — молвила она.

— Скоро вы отправитесь в Мохенджо-Даро, — сказал Шанкар.

— Что? — ее глаза вспыхнули.

Охотник кивнул:

— Оставаться здесь не имеет смысла. Заберете запасы зерна и в путь, как только будет покончено со зверем.

— Я поеду в Мохенджо-Даро? — прошептала Абхе.

Шанкар, молча, кивнул. Спустя секунду охотник ощутил ее нежную ладонь на своем бедре. От этого прикосновения его словно пронзило молнией.

Он тихо произнес:

— Не надо.

— Почему?

Охотник посмотрел ей прямо в глаза:

— Я не уверен, что вернусь.

— Не уверен, что вернешься сюда? — непонимающе уточнила Абхе.

Шанкар едва заметно покачал головой:

— Вообще.

***

Девадат открыл глаза.

Над ним распростерся потолок из обожженного кирпича. Местами он пошел трещинами, но они были не слишком заметны. Через окно рядом с кроватью в комнату проникал солнечный свет. Где-то неподалеку раздавалось пение козодоя.

Бывший верховный жрец привстал на локте