Санаторий смерти - Эллери Квин

Потому он выпрямился, поправил галстук — голубой с оранжевым — и с наигранным хладнокровием сделал шаг навстречу приближающейся женщине. Та, увидев его, заметно замедлила шаг. Детектив Хагстрем, опасаясь, что она попытается убежать, ринулся к ней. Но миссис Анжела Рассо была личностью иного полета. Она гордо вскинула голову и шагнула навстречу детективу.

Хагстрем положил свою шершавую большую ладонь на ее предплечье.

— Полагаю, что вам известно, какие у меня намерения относительно вас, — сказал он сурово. — Пройдемте со мной и не вздумайте устраивать сцен, иначе придется надеть на вас наручники.

Миссис Рассо с трудом освободилась от его руки.

— Господи Боже ты мой! Да вы, оказывается, такой сильный коп! — пробормотала она. — И что же у вас на уме?

Хагстрем угрюмо поглядел на нее.

— Бросьте-ка эти свои разговорчики. — Он энергично надавил на кнопку вызова лифта. — Помалкивайте и следуйте за мной.

Она одарила его сладчайшей улыбкой и проворковала:

— Уж не попытаетесь ли вы меня арестовать? Ведь вы же знаете, такой сильный коп, что для этого требуется ордер на арест!

— Ах, помалкивайте, пожалуйста! — отмахнулся он. — Я вовсе вас не арестовываю. Просто предлагаю прогуляться со мной в управление полиции, чтобы немного поболтать с инспектором Квином. Пойдете сами или придется вызывать машину, чтобы вас отвезти?

Лифт остановился и открыл двери. Мальчик-лифтер крикнул: «Вниз!» Анжела Рассо какое-то мгновение поколебалась, нерешительно поглядела на кабину лифта, украдкой глянула на Хагстрема и, наконец, вошла в лифт, тогда как детектив крепко придерживал ее все это время за локоть. Они поехали вниз под любопытными взглядами всех остальных пассажиров.

Хагстрем чувствовал некоторую неуверенность, но старался действовать решительно. Он ощущал, как женщина, по-прежнему спокойно шагавшая рядом с ним, постепенно закипает внутри. А потому решил не рисковать и не ослаблял своей хватки до тех пор, пока они не сели рядышком в такси и не поехали в управление полиции. Несмотря на бесстрашную улыбку, которая так и играла на губах у миссис Рассо, она была бледна, и этого не могла скрыть даже яркая косметика. Вдруг она повернулась и прильнула к детективу, который казался таким твердокаменным и неприступным.

— Мистер коп, миленький, — прошептала она жарко, — может, тебе понадобились бы сто долларов?

И со значением поиграла сумочкой.

Хагстрем совершенно вышел из себя.

— Это что же — подкуп? — издевательски спросил он. — Так и запишем. И непременно сообщим инспектору.

Улыбка на лице у женщины сразу же пропала. До конца поездки она не проронила ни слова, уставившись в затылок водителя.

Только тогда, когда она, словно солдат на параде, прошла по темным коридорам управления полиции, самообладание вернулось к ней. А когда Хагстрем распахнул перед ней двери кабинета Квина, она вошла туда с радостной улыбкой, приветливая и сияющая.

А в кабинете у инспектора все было залито солнечным светом. Яркие краски делали его похожим на комнату в каком-нибудь клубе. Эллери сидел, невольно вытянув свои ноги по толстому ковру и совершенно погрузившись в чтение брошюрки в дешевом переплете. Брошюрка называлась «Руководство по графологии. Искусство разбираться в почерке». В руке у него дымилась сигарета. В дальнем углу праздно восседал на кресле Велье, который, казалось, весь ушел в созерцание табакерки инспектора Квина, — шеф вертел ее любовно между указательным и большим пальцами, улыбаясь каким-то своим мыслям.

— А! Миссис Рассо! Какими судьбами? Входите, входите, дорогая! — воскликнул инспектор и вскочил. — Томас, пожалуйста, стул для миссис Рассо.

Сержант, не говоря ни слова, приставил к письменному столу инспектора простой деревянный стул и молча вернулся в свой угол. Эллери так и не оторвал взгляда от книжки.

Инспектор галантнейшим образом склонился к миссис Рассо. Та, казалось, была совершенно обескуражена таким приемом, потому что настраивалась на разговор жесткий и пристрастный. Домашняя атмосфера в кабинете инспектора совершенно выбила ее из колеи. Тем не менее она села и снова, после недолгого колебания, продемонстрировала все ту же победительную улыбку и повадки обольстительницы.

Хагстрем остался стоять в дверях и поглядывал с выражением оскорбленного достоинства на сидящую женщину.

— Она пыталась сунуть мне сотенную! — сказал он возмущенно. — Пыталась меня подкупить, шеф.

Квин, словно не веря услышанному, поднял брови.

— Милая моя миссис Рассо! — воскликнул он озабоченно. — Не может быть! Неужели вы и в самом деле пытались склонить этого выдающегося полицейского к тому, чтобы он позабыл о своем долге на службе городу Нью-Йорку? Возможно ли? Ну конечно же нет! Хагстрем, дорогой мой мальчик, вы наверняка что-то неправильно поняли. Сто долларов…

Он сокрушенно покачал головой и опустился в свое кожаное вертящееся кресло.

Миссис Рассо улыбнулась.

— Ну разве не странно, как легко у полицейских складывается превратное представление? — сказала она самым нежным голосом, на какой была способна. — Могу заверить вас, инспектор, я только хотела немного пошутить.

— Вот, значит, как, — с облегчением сказал инспектор и снова улыбнулся, как будто ее объяснение восстановило его покачнувшуюся было уверенность в своем умении разбираться в людях. — Хагстрем, можете быть свободны.

Детектив, который, разинув рот, переводил недоумевающий взгляд со своего шефа на улыбающуюся женщину и обратно, уже настолько пришел в себя, что заметил, как Велье и Квин незаметно переглянулись. Что-то проворчав себе под нос, он повернулся и вышел.

— Ну, миссис Рассо, — по-деловому начал инспектор. — Чем мы можем быть вам сегодня полезны?

Та обескураженно уставилась на Старика.

— Но… но… Я думаю, это вы хотели меня видеть, — сказала она, а потом поджала губы и выпалила: — Послушайте, давайте не будем ломать комедию! По доброй воле я никогда бы к вам не пришла, господин инспектор, вы ведь отлично знаете.

Инспектор протестующе замахал руками;

— Что вы, что вы, дорогая моя! Наверняка есть что-то, что вы хотите мне рассказать. Ведь раз вы здесь, значит, на то есть своя причина. А вы здесь, это факт. Даже если я и признаю, что вы никогда бы не пришли по доброй воле. Все равно вас привезли потому, что у вас есть, что мне рассказать. Разве неясно?

Миссис Рассо посмотрела ему прямо в глаза.

— Что, к черту… Послушайте, инспектор, куда вы, собственно, клоните? На что намекаете, говоря, что у меня есть какие-то сведения для вас? Разве я не ответила уже на все вопросы, которые вы задавали мне во вторник?

— Ну, ладно, — сердито сказал Старик. — Начнем с того, что во вторник вы далеко не на все вопросы отвечали достаточно искренне. Ну, к примеру, на вопрос: знаете ли вы Бенджамина Моргана?

Женщина и глазом не моргнула.

— Что ж! Тут вы попали в самое яблочко. Ваш сыскной пес застукал меня, когда я как раз выходила из конторы Моргана. И что с того?

Она с независимым видом открыла сумочку и принялась пудрить нос. Пока она занималась этим, успела несколько раз украдкой глянуть на Эллери. Тот все еще сидел, уткнувшись в книгу, и не обращал ровно никакого внимания на ее присутствие. Она гордо вскинула голову и снова повернулась к инспектору.

Квин-старший озабоченно посмотрел на нее.

— Милая моя миссис Рассо! Вы не совсем честны со старым человеком. Я только хочу сказать, что вы — как бы это выразиться-то — слукавили, когда мы беседовали последний раз. Это очень опасная затея — лукавить с инспектором полиции. Даже очень опасная!

— Ну, хватит! — вдруг воскликнула женщина. — Вы ничего от меня не добьетесь, даже если будете мягко стелить. Да, я солгала вам во вторник. Потому что не верила, что у вас есть кто-нибудь, кто способен долго сидеть у меня на хвосте. Это чистое везение, что он меня выследил. Я сама дала промашку. Ладно, вы поняли, что я солгала, и теперь хотите знать, по какой причине. Я вам скажу. А может быть, и нет…

— Ого! — удивленно воскликнул Квин. — Да вы, похоже, чувствуете себя настолько уверенно, что собираетесь диктовать мне свои условия? Поверьте мне, миссис Рассо, именно сейчас вы надеваете на свою в высшей степени восхитительную шею роковую петлю.

— Что? — Маска самоуверенности чуть было не спала с нее. Она явно была в замешательстве. — Ведь у вас против меня совершенно ничего нет, и вы сами об этом знаете. Положим, я вам солгала. Ну и что это вам дает? Вот я возьму и открыто признаюсь сейчас: да, солгала. И даже расскажу вам, что делала в конторе у этого Моргана, если это каким-то образом вам поможет. Я честный человек, господин инспектор!

— Дорогая моя миссис Рассо, — сказал инспектор со слегка презрительной усмешкой, — мы уже знаем и без того, что вы делали утром в конторе мистера Моргана. Так что не думайте, что делаете нам такое уж большое одолжение. Единственное, что меня поражает до глубины души, — ваше намерение рассказать мне об этом, миссис Рассо. Почему вы вдруг решили признаться в столь тяжких грехах? Ведь шантаж — это очень большой грех!