ЗАБОТЛИВАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА - Надежда Первухина

– О, как я вас понимаю, милая леди! - прочувствованно воскликнул Чарли.

– Зовите меня Да, - жеманно дернула плечиком статуя и вдруг сошла со своего трона. Протянула Чарли единственную руку: - Рада познакомиться. Я здешняя богиня.

– А я просто Чарли, - чуть не умер от смущения гоминид.

– О, какое прекрасное имя! Чарли, прошу вас без церемоний. Я ведь богиня низвергнутая и забытая. Мой народ меня предал…

– Боже мой! - воскликнул Чарли. - Как это ужасно!

– Не то слово, - кивнула богиня. - Сами понимаете, когда тебя низвергают и вместо поклонения отправляют на кладбище, характер портится. Но вам я так рада! Надеюсь, вам не будет скучно выслушать мою историю?

– Почту за честь! - опять поклонился Чарли. - Только, с вашего позволения, я приведу в чувство своих спутников. Им тоже будет крайне интересно выслушать вас.

Димка поначалу смотрела на говорящую статую с опаской, а волк нервно зевал и оттого еще больше стеснялся. Но история богини оказалась столь печальной, что страх и стеснение у наших героев скоро сменились жалостью.

– Я была богиней уже тогда, когда создавался этот мир, - заговорила статуя. - Я даже принимала непосредственное участие в его создании. Видели дюны? Моя работа.

Дюны немедленно похвалили.

– Разумеется, вначале меня почитали. У меня были храмы, жрецы и священные девственницы, исполнявшие в мою честь танцы. Не подумайте плохого - распутства и человеческих жертв я не поощряла! С этого-то и начались мои беды. Несколько тысяч лет назад мои жрецы вступили против меня в заговор. Они были недовольны тем, что я запрещаю им жертвоприношения и ритуальное надругательство над девственницами. Меня низвергли и объявили, что найдут себе нового бога. Я была брошена в это подземелье. Тогда, в начале времен, оно еще было маленьким. Потом его расширили специально - у новой веры оказалось слишком много врагов.

– Неужели вы не пытались изменить положение?- взволнованно спросил Чарли.

– Пыталась! - Казалось, по каменному лицу потекли слезы. - Я пожертвовала своей правой рукой. Отправила ее в мир, чтобы она заботилась о людях, утешала страждущих, помогала бедным, несчастным и обиженным. Я надеялась хоть так облегчить людям их участь и напомнить о себе. Но вместо этого я только усугубила их горе. Потому что хитрые жрецы объявили мою руку новым божеством и во славу этого божества принялись вести кровопролитные войны, приносить тысячи жертв, проливать кровь… А что творили с девственницами, и сказать страшно. У меня остался единственный выход. Я использовала всю свою божественную силу, чтобы отправить эту руку в другой мир. В мир, который тогда еще только создавался. Я надеялась, что там она по-настоящему будет нужна. Но я опасалась, что жрецам и того мира придет в голову безумная идея использовать эту руку в качестве орудия устрашения и услады собственных низменных инстинктов. Поэтому я повелела ей являться только самому несчастному человеку того мира и всего раз в пятьсот лет. Надеюсь, она четко выполняла мои инструкции… Что ж, теперь ваш черед. Расскажите мне вашу историю. Кстати, вы здесь одни? Что-то я слышу подозрительный шум…

– Это наши товарищи, - сознался волк. - Мы ищем возможность бежать из этого подземелья.

– Бесполезно, - отрезала богиня. - Тут до вас столько народу перебывало - никто не спасся. Дракон был - и тот подох на седьмой сотне лет.

– А вы нам не поможете? - с затаенной надеждой спросила Димка.

– Ах, деточка! - покачала головой статуя. - Кто бы мне помог! Я ведь низвергнутая богиня, а от таких толку мало. Вот если бы здесь была моя рука, в ней еще осталась моя чудотворная сила…

– Рука? - нахмурилась Димка. - Из-за нее-то мы сюда и попали…

– Рассказывайте, - вторично потребовала богиня.

…Царевичу Филимону и инкубу повезло еще меньше остальных. Они не нашли сокровищ, как спецагенты ФБР, не познакомились с древней богиней… Они просто брели по просторам подземелья: Филимон светил бородавками, а инкуб Колосков делал ногтем зарубки на стенах, чтобы потом найти обратную дорогу. От нечего делать они, как всякие настоящие мужчины, развлекались воспоминаниями о давних любовных приключениях.

– Неужели ты, царевич, ни разу за пятьсот лет жене не изменил? - настырно интересовался инкуб.

– Нет. - Царевич был тверд. - Ни разу.

– Такое целомудрие похвально, но бессмысленно.- Инкуб все-таки в глубине был самим собой - растленным и неприличным духом, потому и вопросы задавал соответствующие. - Ведь жена у тебя все равно в гробу лежит, спит. Не узнает ничего. Или ты в таком обличье на измены был просто неспособен?

– Обличье - не помеха, - заявил царевич. - Только к чему мне это?

– Конечно… - протянул инкуб. - Еще скажи, что счастье жизни заключается не в сексе, а в понимании и родстве душ!

– И скажу! - взъярился царевич. - Потому что было у меня один раз…

– Ага! - торжествующе возопил инкуб. - Значит, все-таки было!

– Да. Было. Именно понимание и родство душ. И духовное единение. Тебе, духу падшему, этого не понять.

– Куда уж мне, - хмыкнул инкуб. - Рассказывай. Все равно надо как-то время коротать.

– Ага. А ты смеяться будешь.

– Не буду. Слово майора!

– Тогда ладно. Давно дело было. По вашему счету, лет триста назад. Притомился я тогда разыскивать волшебную руку-избавительницу, да и хвороба стала одолевать. Вот и решил на какое-то время удалиться в некий безлюдный лес. Чтобы коротать там одинокие часы и заниматься садоводством - очень уж я цветы любил. Ну, конечно, слуг с собой взял, пару… сотен. Чтоб не в одиночку себе загородную резиденцию строить. Дворец мы отгрохали - на загляденье! А уж какой сад я вокруг вырастил - просто сказка. Специально выписал из далекой заморской страны семечко редкого цветочка - до того аленького, что сердце захватывало, как на него любоваться стану. Жил я во дворце мирно, цветочки полол, яблоки с райских дерев обирал да отправлял на кухню - повидло варить. Только однажды явился ко мне один очень несимпатичный купец. И сразу, без приглашения - шасть в оранжерею, где у меня сортовые аленькие цветочки взращивались опытным путем! И - дерг один цветочек из грядки! Я, конечно, человек мирный при всем моем уродстве, но такое нечестие и мне противно стало. Явился я мужику в своем обличье ужасающем и говорю ему: «Ах ты, кабачок маринованный! Ты зачем мой сортовой аленький цветочек спер, да еще и без спросу у хозяина?!» А он, губошлеп, только пыхтит и крестится. Я разозлился. Говорю: «Казнить тебя буду смертию лютою», чтоб, значит, проваливал подобру-поздорову. А он возьми и хлопнись мне в ноги: «Прости грешного, не корысти ради, а токмо волею пославшей мя дщери я цветочек сей сорвал! Дочь моя младшенькая, любимая, спать-пить-есть не может без цветочка аленького». Ну, говорю, вали отсюда, неси дочери цветочек, я не жадный… Ушел мужик. А через неделю его дочка заявляется: говорит, поблагодарить хочу тебя, чудище лесное, за милосердие, проявленное к отцу моему, и за цветочек аленький.