Роджер Федерер. Биография - Рене Штауффер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на намерение держать детей подальше от шумихи, он их не прячет. Дети должны расти в нормальной обстановке. Журналистам он рассказывает о них с каждым разом все более непринужденно. Так, в 2017 году в интервью журналу Stern перед началом турнира на Уимблдоне, где ему теперь приходится снимать уже два дома, он признается, что, скорее всего, будет спать с Миркой и детьми в одной спальне. «Уже бывало, что мы на протяжении всего турнира спим вшестером в одной комнате. Иногда никак не получается организовать по-другому».
Следствием являются бессонные ночи, что не так уж хорошо для человека, который любит поспать, желательно девять часов без перерыва. Но они с Миркой быстро учатся тому, на что надо обращать внимание в первую очередь при такой кочевой жизни с выводком. «Сначала для нас все было новым, и мы тратили очень много энергии и испытывали постоянный стресс, – признается он. – Сейчас Мирка является опорой для всей семьи. Конечно, мои тренеры, физиотерапевты, помощники по фитнесу всегда приходят на помощь, когда это нужно семье».
Путешествия вместе с семьей позволяют Федереру брать все самое лучшее от обоих миров. Он может продолжать свою карьеру и одновременно проводить много времени с женой и детьми (хотя на недельные турниры, например в Шанхай или Штутгарт, ездит порой в одиночку). В 2018 году в Индиан-Уэллсе он заявляет, что с четырьмя детьми планировать жизнь стало легче, чем с двумя. «Мы уже знаем, что можно, а что нельзя. Когда детей четверо, они всегда в приоритете, и это одна из причин, почему я сейчас играю меньше. Раньше мы думали, что у нас будет оставаться больше времени на всякие дела, но тут приходится чуть ли не разрываться». Он добавляет: «Мое здоровье зависит от того, как чувствуют себя дети».
Детям нравятся поездки. Они играют и между собой, и с другими детьми. В 2018 году в Индиан-Уэллсе Федерер рассказывает красивую историю о том, как все его дети заработали 72 доллара, разнося лимонад по соседним домам. Девочки к этому времени уже осознают, что растут в особых условиях. «Иногда им хочется ходить в обычную школу, – говорит Федерер, – но в то же время они понимают, как им повезло, что можно поездить по миру, многое увидеть, узнать и вдобавок постоянно быть всем вместе».
На этой поздней стадии карьеры ему облегчает жизнь то, что благодаря своим заслугам в теннисе он не обязан в соответствии с регламентом соблюдать необходимый минимум участия в турнирах и может составлять свое расписание исходя из личных потребностей. «Поскольку я теперь не езжу на многие турниры, у меня наладился ритм жизни. Мы проводим один месяц в Дубае, один в Австралии, один в горах, один в США… Жить стало спокойнее, не так, как раньше».
После рождения мальчиков Федерер чувствует, что ему надо несколько сократить свое участие в уходе за детьми. «С девочками я делал все: менял пеленки, купал, вставал к ним по ночам. Но с мальчиками я заметил, что меня уже не хватает на все. Слишком много энергии потрачено, – объясняет он. – Я понял, что надолго меня не хватит, поэтому немного отошел от дел. Если я буду укладывать их спать и купать, это плохо скажется на спине. Поэтому сейчас я в основном гуляю с ними. Моя работа – это прогулки, музеи, барбекю».
Вопреки широко распространенному мнению, Федерер со всеми своими сопровождающими не так уж часто пользуется личным самолетом. За океан он, как правило, летает обычными рейсами, хотя и не в эконом-классе. А возвращаясь в Цюрих, он наравне со всеми ждет в зале прилета, чтобы собственноручно забрать свои чемоданы с багажной ленты и погрузить их в тележку. За это он ценит Швейцарию. Здесь можно свободно передвигаться, и никто не будет создавать вокруг толпу и досаждать тебе. Швейцарцы ведут себя тактично. Они могут пошептаться друг с другом, обсуждая какую-то знаменитость, но не будут надоедать ей. Поэтому Федерер может свободно гулять вокруг Цюрихского озера или наблюдать в Вальбелле, как его дети осваивают горные лыжи, попивая кофе на террасе ресторана (сам он отказался от лыж ввиду опасности травм). «Возвращаясь из поездок домой, я могу вести нормальную спокойную жизнь. Швейцарцы уважают мое личное пространство. Они гордятся тем, что я по-прежнему много времени провожу в Швейцарии. Здесь не нужно ни от кого отгораживаться».
По словам Линетт, мальчики так же помешаны на играх с мячом, как и Роджер в свое время. «Во всяком случае, больше, чем девочки», – подтверждает Федерер. Однако по примеру родителей он совершенно спокойно относится к спортивным амбициям своих детей. Когда его спрашивают, хочет ли он, чтобы дети стали профессиональными теннисистами, он отвечает: «Мне не хотелось бы еще тридцать лет ездить по турнирам».
Тем не менее он хотел бы, чтобы дети играли в теннис. «Теннис – это одно из немногих увлечений, которые я поддерживаю. Я никого не принуждаю, но говорю им: “Все наши друзья играют в теннис и дети друзей тоже”. Я хочу, чтобы они играли в теннис, а также на каком-нибудь музыкальном инструменте, пусть даже непрофессионально, но было бы неплохо, если бы они смогли когда-нибудь сыграть парную встречу». При этом он не пытается навязывать им свою точку зрения: «Пусть они играют, если им это нравится». Что касается обучения теннису и занятий с тренером, то он считает, что этим должны заниматься другие люди. Хотя выбор теннисных учителей Федерер тоже не пускает на самотек. Время от времени он включает в свою команду и личного тренера для детей.
Правда, он вынужден признать, что сам как тренер не пользуется большим авторитетом в глазах детей, несмотря на все свои успехи. Так, например, однажды на корте он сделал замечание одной из дочерей: «Послушай, ты это делаешь неправильно. Надо вот так». На что она ему ответила: «Нет, мой тренер сказал, что надо делать так». Для сохранения лица Федерер добавляет: «Но и то, что
