Царь Соломон - П. Люкимсон

Что касается загадок, то подобная игра была широко распространена на всем Древнем Востоке. Соломон, видимо, любил эту игру и играл в нее и с тирским царем Хирамом. Но Ривка Клюгер совершенно верно замечает, что одновременно за этой игрой стояла борьба за власть и за обладание чем-либо. «Если ты загадаешь кому-нибудь загадку, которую он не сможет отгадать, ты несомненно обретешь над ним власть, – поясняет она. – Более того, можно добавить, что, признаваясь в незнании ответа, человек подчиняется более могущественному знанию загадавшего загадку. Царица Савская провоцирует царя Соломона своими вопросами; нетрудно почувствовать, что за этим скрывается соревнование двух волшебников, а это чрезвычайно важно.

Похоже, что за этой ширмой просматривается полустершийся, но не потерявший своего значения образ Сфинкса: дело не только в самих вопросах, перечисленных в легенде, которые отчасти похожи на загадки Сфинкса (запутанные вопросы об очень простых вещах), но и в том, что вопросы царицы Савской – испытание для Соломона. Согласно библейскому тексту, она приехала, чтобы “испытать его сложными вопросами”. Подобное испытание – архетип, и побежденный обязан платить, он должен отдать нечто, находившееся в его обладании, и плата может колебаться от какого-либо предмета до самой жизни побежденного».[169]

Мы не знаем, действительно ли между царицей Савской и царем Соломоном возник бурный роман, как не знаем и того, действительно ли она забеременела от него будущим наследником престола (хотя, по некоторым версиям, именно это, помимо, экономических интересов, и было целью ее визита). Никакие исторические документы не подтверждают факта визита Менелика в Иерусалим и его отъезда в сопровождении сына первосвященника и свиты из знатных израильтян. И уж само собой нет никаких достоверных источников, подтверждающих «факт» кражи Менеликом Ковчега Завета. Но вот то, что абиссинцы на протяжении столетий исповедовали иудаизм и его влияние чувствуется в их жизни до сих пор – это и в самом деле неоспоримый факт.

«Абиссинцы, – писал Дэвид Бакстон, – в действительности считают себя настоящими преемниками Израиля, верят в происхождение их царского дома от царя Соломона и используют табот в их христианском богослужении, который символизирует Ковчег Завета. Они почитают Ветхий Завет так же сильно, как и Новый, и включили в свою социальную систему множество Моисеевых заповедей, взятых из Книги Левит и Второзакония. (Примерами могут служить диетические запреты, особенно на свинину; практика обряда обрезания на восьмой день от рождения; концепция ритуальной нечистоты, запрещающая появляться в церкви после сексуальных сношений и т. д.; практика женитьбы на вдове брата; практика применения телесных наказаний.)

В церкви тоже проявляется еврейское влияние, особенно в соблюдении правила двойной субботы (субботы и воскресенья). Существует и церковный танец абиссинцев, исполняемый дабтарами перед таботом (подобно тому как этот ритуал мог исполняться левитами перед Ковчегом Завета)…

Таким образом, не существует никакого сомнения относительно глубокого влияния Ветхого Завета на различные аспекты жизни абиссинцев, здесь чувствуется библейская атмосфера».[170]

Само это влияние наводит на мысль о том, что между Абиссинией и Израильским царством и в самом деле еще в глубокой древности существовали довольно тесные связи. И никакой другой версии зарождения этих связей, кроме как версии о визите царицы Савской в Иерусалим, у нас нет. В то же время, начиная с античного периода, связи эти просматриваются довольно четко.

Разумеется, история царицы Савской напрямую связана и с историей Эфиопии в целом, и с захватывающей историей эфиопских евреев в частности, но пересказ этой истории – тема для другой книги. Остается лишь сказать, что когда в 1991 году было решено вывезти большинство эфиопских евреев в Израиль, над кодовым названием для операции по их спасению из осажденной Аддис-Абебы никто долго не думал. Она была названа «Мивца “Шломо”» – «Операция “Соломон”».

Потомкам любвеобильного царя пришло время возвращаться на землю своего великого предка.

Завершая рассказ о таинственных взаимоотношениях Соломона и царицы Савской, автор считает несправедливым обойти в этой главе молчанием версию Иммануила Великовского – вне зависимости от того, как официальная наука относится к личности и трудам этого исследователя.

Как известно, Великовский отрицал общепринятую хронологию Древнего Египта, считая, что целые династии фараонов попросту выдуманы египтологами. В своей книге «Эдип и Эхнатон», развивая эту гипотезу, Великовский утверждает, что царица Савская – не кто иная, как правительница Египта Хатшепсут. То, что период правления Хатшепсут обычно датируется 1505-1484 годами до н. э., то есть, по мнению египтологов, между ней и Соломоном пролегало порядка шестисот лет, Великовского не смущает. По его мнению, речь как раз и идет о тех самых шести столетиях, которые «возникли» в египетской истории благодаря фабрикации научных фактов.

Доказательство правоты своей точки зрения Великовский начинает уже с цитированного здесь Флавия: историк однозначно говорит, что царица Савская правила Египтом и Эфиопией, но единственной известной нам женщиной, которая и в самом деле являлась владычицей обеих этих стран, напоминает Великовский, является только Хатшепсут.

И уже затем Великовский делает следующий, с одной стороны, удивительно простой, а с другой – поистине сенсационный ход. Он утверждает, что имеется документальное подтверждение, что Хатшепсут и есть царица Савская, и этот документ – не что иное, как знаменитые росписи и надписи на стенах храма в Деир-эль-Бахри, описывающие путешествие царицы Хатшепсут в загадочный Пунт. Великовский отрицает общепринятую версию о том, что Пунт находился где-то в глубинах Африки, напоминая письмо некого чиновника шестой династии, утверждавшего, что он в течение короткого времени «посетил Библос и Пунт одиннадцать раз». Если Библос и Пунт упоминаются рядом, делает логичный вывод Великовский, то значит, и расположены они были неподалеку друг от друга. Но местонахождение Библоса, этой древней столицы Финикии, хорошо известно – его руины располагаются в 18 километрах от современного Бейрута. А оттуда уже рукой подать до Акко, Яффо и других древних городов Финикии и Израильского царства! Кроме того, Великовский обращает внимание на то, что Пунт в египетских надписях называется также «Божественной страной», «страной Бога» и т. д., но так – «Землей обетованной Богом» и «Святой землей» называли свою страну именно древние евреи!

Далее, по версии Великовского, Хатшепсут отправляется к Соломону по Красному морю и прибывает в тот самый Елафский (ныне Эйлатский) порт, который Соломон построил для своих совместных торговых экспедиций с Хирамом.

«В нижнем углу барельефа в Деир-эль-Бахри, – пишет Великовский, – изображена пристань. Справа выступает “царский посланник” во главе своих воинов; слева приближается какой-то начальник. Линия воды с плавающей повсюду рыбой должна подчеркнуть, что место это находится на берегу. Начальник назван “начальником Пунта Переху” (или Паруахом)…

…Паруах, должно быть, был представителем Соломона в Идумее, возможно, идумеянином, его вассалом.

Среди двенадцати правителей царя Соломона – в последний период его царствования (когда некоторые из этих должностных лиц были его зятьями) – один был сыном Паруаха (3 Цар. 4:17). Иосафат, сын Паруаха, был правителем в Ецион-Гавере и Елофе; его отец, похоже, управлял этим же регионом».[171]

При этом в Елафе путешествие явно не закончилось, что следует из надписи на стене храма: «Я вел их (участников экспедиции) по водам и по земле…» – то есть далее, до Иерусалима, путешествие продолжилось по земле. Сама экспедиция Хатшепсут включала в себя пять кораблей – их груз, по Великовскому, и был тем «большим богатством», которое привезла царица Савская-Хатшепсут в дар Соломону.

Далее Великовский начинает сравнивать тексты Третьей книги Царств и Второй книги Паралипоменон с текстами на барельефах египетского храма, и картина и в самом деле получается удивительная:[172]

Таким образом, по Великовскому, Соломон щедро поделился с царицей богатством и диковинными животными, доставляемыми ему из Африки, и именно появление этих животных на фресках и привело к ошибочному выводу, что Пунт находился в Африке.

Великовский обращает также внимание и на то, что нигде на египетских барельефах Пунт не называется иностранным государством, и это тоже понятно с точки зрения данной версии: Хатшепсут вполне могла считать Израильское царство чем-то вроде своей вассальной территории. Наконец, вспомним, что царица Савская в легенде поклоняется богу Солнца, но именно поклонницей бога Солнца Ра была и Хатшепсут. И последний удар: на многих барельефах она изображается… с бородой, то есть египетская царица отличалась повышенной маскулинностью – как и царица Савская в легендах!