Любовь по правилам и без - Юлия Гауф

37

Он любил.

Я любила.

Так вышло.

Жаль, как же жаль! Грустно уезжать с коробками, наполненными вещами из квартиры, что долгие годы была домом. Виктор выставляет эту квартиру на продажу, а полученные деньги оставит на счёте Кати. Мы обсудили всё: алименты, каникулы, порядок встреч, вывоз дочери за границу.

Обсудили мы и ту нашу дочь, которая долгое время была тайной практически для всех. Слова о ней шли из горла чуть ли не кровью. Я знала о своей боли, пусть и глушила её долгие годы. Но Виктор… нет, я и подумать не могла что он вспоминает Олю. Что искренне жалеет о ней.

Может, зря мы носили эти позитивные маски? Может, зря не оплакали её? Может, всё было бы иначе? Может, именно это и стало причиной конца нашего брака — привычка держать свои страхи при себе?

Впрочем, это уже неважно.

Телефон звонит — это Егор. Перезвоню чуть позже, всё же я та еще трусиха чтобы болтать на дороге зимой.

Вдруг… я даже сообразить не успела, водитель синей Хонды резко перестроился со второй полосы, и мою машину встряхнуло от удара. Плечи обожгло болью, затем и лоб впечатался в подушку безопасности. Рывок, визг, скрежет — мои глаза открыты, рот открыт от шока. Я зажата между Хондой и серым дорожным ограждением.

— Черт, — простонала, хватая воздух ртом. — Черт…

Я в сознании, во рту отчетливый металлический привкус — то ли щеку прикусила, то ли кровь из носа попала в рот. В ушах звенит, телефон тоже надрывается. В боковое стучат, кто-то дергает дверцу машины, что-то кричит.

Бей, беги, замри. Есть всего три реакции, и я замерла. Просто не могу заставить себя соображать и действовать, всё как во сне. Я же не виновата? Я соблюдала ПДД?

Да, кажется что соблюдала.

А тот водитель — он жив? А я? Я сильно ранена? Господи, а что с Катей будет, если со мной что-то случится?

— …эй, всё хорошо? Дамочка? У неё шок, — я уже не в машине, даже не зафиксировала как меня вытащили. Меня удерживает в своих руках огромный рыжий мужчина-скала. — Прием, ты слышишь меня? Что-то болит? Кому нужно уже позвонили, скорая скоро будет. Дамочка!

— А? — откликнулась.

— Наконец-то! Слушай, есть у тебя муж, брат, сын, отец? Кого набрать? Или совсем никого нет?

— Есть, — прохрипела, прислушиваясь к себе — болит плечо, лоб и нос. Но в меру. Кажется, шок сильнее боли.

— Так кому позвонить? На ногах-то удержишься?

— Там телефон, — кивнула я на машину и попыталась пойти к ней.

— Стой, у меня посиди. А то мало ли какие повреждения в авто, рванёт еще, — пара секунд, и я уже сижу в спортивной низкой машине, она явно не по габаритам своему огромному хозяину. — Вот, сама позвонишь, или мне набрать?

— Я… я сама…

— Так, — махнул он рукой. — Говори, кому звонить. Ты двух слов связать не можешь, напугаешь еще родню. Имя говори!

— Егор, — промямлила.

Меня начало трясти. Сижу прямо напротив моей машины, знаки рядом с ней уже выставлены. Машина почти всмятку, как и Хонда, врезавшаяся в меня. У Хонды расхаживает мужик с сигаретой, наверное это её владелец. Надо же, и он и я на своих ногах, это настоящее чудо, машины вряд ли стоит восстанавливать — ремонт дороже обойдется, чем новые.

А ведь всё что угодно могло произойти! Ноги могло зажать, я могла сломать шею, или осколок стекла попал бы в артерию, и всё: была Настя и нет Насти. Я бы так и не доехала до Егора с вещами, Кате бы сообщили о моей гибели и дочка снова замкнулась бы.

— Не реви. На вот, выпей. Да пей, говорю, — мрачный громила силком всучил мне в ладонь фляжку, из которой пахнет травами и спиртом. — Пей! Егору твоему я позвонил, скоро будет. Давай, еще глоток… во-о-от, молодец. И еще пей, тебе надо. Вот бабы…

Мужик ругается, однако возится со мной. И Егор едет. А раньше я всегда Виктора вызывала, это на автомате случалось, о нём первом вспоминала в стрессовых ситуациях — как, например, прошлым летом. Машина сломалась за городом, с одной стороны глухой лес, с другой — поле, а еще какие-то пьяные или обдолбанные парни прицепились и выманивали меня из машины. Ох, как я тогда испугана была! Но Витя приехал быстро, а ведь в суде был.

Егор тоже примчался быстро. Сначала я почувствовала его, а затем услышала обеспокоенное:

— Настя! — меня обхватили его руки, прижали к себе и я расплакалась.

Уже не от испуга, а от облегчения. Он здесь, со мной. Ощупывает меня абсолютно бесстыже — ноги, бедра, живот, грудь. Напуган, как же Егор напуган! А мне почему-то улыбаться хочется.

Должно быть, я пьяна.

Съездила, называется, за вещами.

— … Насть, я всё решу сам, поняла? Слышишь, Скорая подъехала, сейчас тебя осмотрят. Игорь едет, он разберется с машиной. Катя в безопасности.

— С Игорем?

— Нет, — Егор впервые за этот разговор слабо улыбнулся. — Представляешь, Катя с бывшей женой Игоря.

— Он же не женат!

— Уже нет. Оказывается, он был женат, я сам в ахере. В восемнадцать успел жениться, а через пару месяцев развелся, жена оказалась умной, видимо, и послала моего братца. В общем, она пообещала дождаться Марата на стадионе, и передаст ему Катю, не переживай.

Мой ребенок в руках чужой женщины, а я почти спокойна.

Всё хорошо. Я жива, Егор здесь, скоро мы будем дома.

— Давай-ка на руки, — Егор поднял меня и понес к карете скорой. Господи, он же без трости, хромает, ему тяжело и явно нельзя поднимать тёток весом в пятьдесят три кило.

— Поставь меня, я сама.

— Чш-ш-ш.

— Егор…

— Не спорь, — голос у него срывается.

— Не спорю. Егор, я хочу от тебя ребёнка. Можно? — всхлипнула я пьяно.

Он улыбнулся, передавая меня на руки врачам и кивнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍