Искатели приключений на… - Вадим Гурангов

Он с отчаянием подумал: «Ну все, приплыли… Доигрались! Рехнулся Вовик! Окончательно и бесповоротно». В голове замелькали кадры из американских фильмов про психбольницу. Серега представил друга в психушке: полосатая пижама; тело, безвольно обмякшее в инвалидной коляске; безжизненный взгляд идиота, уставленный в одну точку…

В голове лихорадочно метались панические мысли: «И что я с ним теперь буду делать? И как привезу его в таком состоянии, как сдам жене?»

Серега решил не поддаваться панике и предпринять какие-нибудь действия, чтобы все же вернуть закадычного друга. «Надо подвигаться. Вовкино тело само вернет его, через ощущения», – сообразил Серега, взял Вовку за руку и потянул вперед, призывая:

– Давай-ка походим. Хватит уже стоять, статуя ты наша бронзовая!

Тараканов с большим трудом сделал первый шаг, потом второй. Одеревеневшее тело едва слушалось. Серега руководил движениями друга, помогая сгибать ноги и переставлять их. Неожиданно Вовка обнаружил, что Серега куда-то его тащит. Он остановился и вопросил:

– Серега! Ты куда меня тащишь?

– Ур-ра! Вернулся! Наконец-то! Ну-ка, рассказывай, где был?

Тараканов замер, уставившись на молодое деревце. Серега успокоился, решив, что друг вернулся, и подумал: «Пусть постоит, посмотрит». Взгляд Вовки снова стекленел. Почувствовав озноб и видя, что Тараканов опять зависает, Серега взял его руку:

– Пошли, дружище!

На этот раз Вовка откликнулся на призыв сразу. Сделав несколько шагов, Серега спросил:

– Можешь рассказать, что с тобой происходит?

– Все плывет, мира нет.

– А что вместо него?

Глаза Вовки снова стали стекленеть, но Серега вернул его, встряхнув тело друга и повторив свой вопрос.

– Проваливаюсь во что-то типа сна, – сообщил Тараканов. – Только краски очень яркие, и все быстро меняется… Аж дух захватывает!

Через пару шагов «сновидец» снова застыл. Серега тоже уставился на пышный тополиный кустик. Привычная картинка почти сразу исчезла. Вместо нее возник переливающийся шар серебристо-голубого цвета, который к тому же мягко пульсировал. Картинка очаровывала яркостью и насыщенностью красок.

Из состояния тотального созерцания Серегу вывел очередной порыв холодного ветра. Он, наконец, начал понимать, где пропадает Вовка и почему его так сложно оттуда вытащить. Потянув безмолвного Тараканова за руку, друг повел его дальше. В первый момент Серега растерялся, не понимая, куда идти. Все исчезло – пространство, время, Матрица… Он помнил лишь то, что нужно куда-то идти.

Наткнувшись на большой валун, парочка вновь остановилась и залюбовалась камнем. В зрительном аппарате что-то переключилось. Нечто странное случилось с фокусом восприятия: глаза автоматически настроились на новое видение. Появилось голубоватое сияние, все вокруг искрилось, светилось, перетекало, вращалось. На искрящемся фоне выделялись пульсирующие объекты причудливой формы, которые светились ярче других и были плотными на вид.

Когда Серега вышел из созерцания, ему сразу вспомнился Кастанедовский дон Хуан, который призывал Карлитоса видеть энергию.

– Я вижу! – завопил Серега. – Дон Хуан, я наконец-то вижу энергию!

– А я в постоянном сновидении наяву, – откликнулся его молчаливый спутник. – Не могу зацепиться за привычный мир. Буквально на секунду появляется какой-то объект из Матрицы – и тут же автоматически вхожу в пристальное созерцание мира светящейся энергии. Причем туда проводит любой сигнал, любой раздражитель извне: ходьба, звуки твоего голоса, ветерок, дыхание…

– Гони подробности! – сказал Серега.

– Начинаешь созерцать объект, и тогда очень быстро исчезает и объект, и картинка. Ты начинаешь вращаться с бешеной скоростью, как юла. Причем непонятно, что вращается: то ли ты, то ли мир вокруг, то ли все вместе. Существует лишь эта вселенская круговерть.

Серега воскликнул:

– Слушай, про такое вращение Наташка нам и рассказывала! На самарском фесте, когда она очень далеко вылетела и никак не могла собрать привычный мир. И пророчила, что мы здесь очень скоро окажемся. Мы в блистающих мирах!

Вовка кивнул:

– На самом деле, я уже давно чувствую ее присутствие. И даже слышу, как она ехидным голосочком, пародируя тебя, изрекает: «Ну, что теперь делать? Главное – не паниковать!». Периодически на меня накатывал животный страх, и тогда я слышал эту спасительную фразу. Мне сразу становилось легче. Ведь это как с горной вершиной: если хотя бы один покорил ее, то другим уже легче взобраться.

При этих словах на лице астролетчика появилась пугающая безжизненная маска, уже хорошо знакомая Сереге. Он сделал попытку вернуть Вовку, переключив его:

– Давай подробнее про последнее путешествие.

К радости Сереги, Тараканов впервые не отъехал сразу, а поддержал светскую беседу:

– Сижу в каком-то ресторане. Вдруг входит высокий негр в белой накрахмаленной рубашке и подходит к бармену. Я знаю, что нахожусь в Америке. Негр начинает о чем-то беседовать с барменом, потом оборачивается и, улыбаясь, машет мне рукой. На меня, будто пуховое облако, опускаются покой и безмятежность: «Все будет обалденно! Еще лучше, чем я могу себе представить!» Затем на сцену выпорхнула стайка грациозных индианок, которые закружились в чарующем танце. Повеяло пряным ароматом индийских специй. Вдали плескались океанские волны, шурша по песку. Меня охватило волнующее чувство узнавания: «Я – дома! Это моя родина, Индия!»… Вдруг в голове возникло слово «Киргизия». Что оно означает, понять было невозможно. Пустой набор звуков, не вызывающий никаких ассоциаций. Но почему-то это слово было важно, оно содержало какой-то сокровенный смысл. Тут я обратил внимание, что музыканты – все сплошь негры и играют джаз. «Ну, конечно, Америка!» – подумал я. О том, что секунду назад была Индия, я не помнил. В мозгу настойчиво крутилось незнакомое слово «Киргизия», которое, наконец, сложилось во фразу: «Я в Киргизии»… Внезапно появилось звездное небо, песок под ногами, прохладный ветерок. Все это изумляло: «Где же я был? И где же я есть?».

Потом все вокруг стало вращаться, и я оказался в парижском кафе XIX века. За соседним столиком сидела компания пышно одетых дам в вечерних платьях в окружении галантных кавалеров с усиками, подстриженными по тогдашней моде. Между столиками сновали официанты в черных смокингах с бабочками. Чуть поодаль виднелся песчаный берег с соснами изумрудного цвета, а на морских волнах покачивалась белая яхта. В кафе слышался звонкий смех, в хрустальных фужерах на высоких ножках играли пузырьки шампанского. Вокруг царила атмосфера праздника. Однако меня не покидало неясное ощущение странности, ирреальности происходящего: «Здесь что-то не так. Что я здесь делаю?»

Затем в голове выплыло еще одно слово: «Иссык-Куль». Ситуация не стала более ясной… Картинка размылась и сменилась завораживающим танцем пульсирующих, переливающихся люминесцентными красками объемных фигур. Подсвеченные изнутри и снаружи, они плавали и кружились в разных направлениях. Карусель миров! Здесь не было ничего постоянного, все летело и крутилось с головокружительной скоростью, мгновенно меняло форму и перетекало друг в друга. Из этой круговерти меня выдернул твой вопль: «Я вижу, дон Хуан!»… – Вовка впервые осмысленным взглядом посмотрел на друга: – А ты чего видел, Серег?

Но ответа Тараканов не дождался, ибо во время его рассказа Серега завис. Его тоже унесла и закружила карусель миров. Светящиеся шары, которые он увидел чуть раньше, когда вместе с Вовкой созерцал тополиный кустик, и другие энергетические объекты теперь завертелись с еще большей скоростью. Красота, великолепие, бесконечность высокоскоростных миров просто потрясали воображение.

Когда Сергей вернулся в темноту, это было потрясающим контрастом по сравнению с блистающими мирами, в которых он только что побывал.

– Вот это да! – вскричал потрясенный до глубины души путешественник. – Фантастическая грандиозность происходящего! Принципиально новый опыт, ни на что не похожий.

Тараканов с пылающим, безумным взором и детским азартом в голосе воскликнул:

– Серега, я тебя поздравляю! Реальности нет!

И тут же улетел опять. А вслед за ним – и его напарник. После следующего «приземления» путешественники обменялись ощущениями. В этот раз Вовка очухался первым:

– Катание на карусели миров сопровождается чудовищным жаром и дрожью в теле. И еще вызывает изумление от того, каким образом мы из этой круговерти собираем привычный, медленный мир…

– Ага! – подтвердил Серега. – Я отследил, как это происходит. Квантовым скачком, без всякой последовательности. Перед самым возвращением все исчезает – и ты видишь самого себя, выпадающего из бездонной дыры. В буквальном смысле вываливаешься из очередного вращающегося мира. С хохотом над собой! Над тем, что это возможно! Над неожиданностью перехода! Только что было бешеное вращение, и вдруг – из ниоткуда – выплывает твоя офонаревшая физиономия, вопящая от дикого восторга: «Реальности нет!»