Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Сейчас Амон сидел в приемном зале, стены которого были обшиты резными киргизскими панелями, и делал вид, будто ему интересны вопросы объемов добычи руды и образцы силикатных пород, принесенные представителями шахтеров. На самом деле он размышлял о рисках. Заручившись разрешением Константина, они тайно проникли в Ги-Бразилию, но до сих пор ожидали получения полномочий в открытую выступить против лорда Сихара. Если бы их раскрыли, они смогли бы придумать какую-нибудь подходящую причину своему визиту, но вот «черви» явно выходили за пределы их юридических полномочий. Если бы власти Ги-Бразилии обнаружили, что Кустодес прибыли к ним без ордера, да еще и запустили в их информационные системы целое полчище червей-зондов, это вызвало бы бурю возмущения. Ведь это было вопиющим нарушением суверенитета Ги-Бразилии. Союз был по-прежнему хрупок, словно ледяная скульптура — прекрасная, изящная, пока еще целая, но слишком уж ломкая. Сейчас, когда на мир опустилась тень грандиозной и все сильнее распространяющейся измены Хоруса Луперкаля, последнее, в чем нуждался Дворец, так это в восстании континентальных властей на Терре.

— Мы сильно рискуем, — заметил Гаэдо, когда они еще только покидали орбитальную станцию.

— Верно, — согласился Амон, — но, если Фером Сихар и в самом деле тот, кто мы думаем, ожидание — еще больший риск.

Сервиторы принесли напитки. Судя по всему, в Ги-Бразилии царила мода на модели, выполненные из лакированного черного дерева и с суставами из латуни. Сервиторы походили на раздетых детских кукол — фарфоровые, похожие на настоящие лица и кисти, грубо сработанные из древесины тела без малейшего намека на реализм. Сервиторы стремительно перемещались по комнате, предлагая желающим мятную настойку и зеленый чай.

Из окон зала, расположенного на верхних уровнях башни округа Сао Пауло, открывался вид на бескрайние сверкающие Зимние Поля. Источником энергии Ги-Бразилии служил подземный комплекс гигантских реакторов, заключенных в самом сердце города. Чтобы обеспечить безопасную работу всего этого комплекса, потребовалось создать колоссальнейшие системы охлаждения, и, как следствие, вся территория над реакторами круглый год была покрыта ледяным настом. Огромный зимний парк, куда стекалось на отдых все население улья, занимал площадь тридцать квадратных километров в центре Планальто. Со своего места Амон мог видеть крошечные фигурки конькобежцев на замерзшем озере, детей, барахтающихся в снегу и запускающих воздушных змеев, и странные механические игрушки, скользящие по льду. Вдалеке, в желтоватой дымке, повисшей над гладью полей, бесшумно рассекали просторы ледовые яхты под яркими парусами и соревновались друг с другом моторные сани, проносясь мимо светящихся мачт скоростных треков и разбрасывая во все стороны ледяное крошево.

Вновь начались переговоры. Амон сверился с цифровым планшетом, тайно отслеживавшим все данные, поступавшие к вокс-сервитору. Из Дворца до сих пор не поступало разрешения на активные действия.

Следующая встреча проходила в башне-монолите на противоположной стороне Зимних Полей. Чтобы развлечь своего гостя, переговорщики, искренне гордившиеся этой местной достопримечательностью, решили попутно прокатить Элода Гальта на ледовой яхте. Амон изо всех сил старался делать вид, что очень впечатлен.

Хозяин — высокий, одетый в меха мужчина — ожидал их на причале у башни.

— Я — Сихар, — представился он, кланяясь Гальту.

Птолем Сихар был четвертым братом властителя Ги-Бразилии, но использовал родовое имя, чтобы производить впечатление на гостей. Лорд Сихар назначил Птолема на должность исполнительного директора «Кайетан Импорт» — торгового консорциума и компании-перевозчика, основанных специально для управления несметными запасами полезных ископаемых этого государства.

Глаза Птолема Сихара имели темно-зеленый оттенок, что выдавало в нем заядлого курильщика сабена. Хоть он и был крупным мужчиной, с гордостью носившим на щеке дуэлянтский шрам, но опасности не представлял. Его тело было рыхлым, непривычным к регулярным физическим нагрузкам. Интеллектом он тоже не блистал. Всего нескольких минут хватило Амону, чтобы удостовериться, что Птолем Сихар — непрошибаемый болван.

Совсем другое мнение сложилось у Кустодес о свите высокопоставленного чиновника. Помимо привычных уже сервиторов, его сопровождали четверо охранников, облаченных в пластинчатые зеленые доспехи. Воины армейского крыла Ги-Бразилии, известного как Драки и состоявшего исключительно из бывалых, умелых солдат. Амон нисколько не сомневался в том, что Драки, защищавшие брата правителя, входили в специальные ветеранские подразделения.

Также за Птолемом повсюду следовал еще один человек, облаченный в угольного цвета бархатный френч, накинутый поверх блестящего черного бронежилета. Сихар представил своего спутника как Ибн Норна, одного из легендарных и уже почти исчезнувших Черных Люциферов. Могущество и богатство лорда Сихара позволили ему нанять для каждого члена семьи телохранителя из этой древней элитной Искьянской бригады.

Сопровождаемый Гаэдо в петушиной маске и вереницей металлических сервиторов, Амон присоединился к Птолему Сихару на пристани и направился к башне. По пути они беседовали о зимних видах спорта, о приближающейся войне и о том, как она скажется на торговле. Кустодес чувствовал, что Черный Люцифер внимательно наблюдает за гостями своего нанимателя.

Еще только поднимаясь на гравитационную платформу, которая должна была доставить их к верхним ярусам башни, Амон был уже абсолютно уверен в том, что Ибн Норн знает об искажающем поле, хотя и понятия не имел, что именно его выдало. Черные Люциферы славились своей проницательностью и острым умом не меньше, чем умением убивать. И теперь Ибн Норн знал, что Элод Гальт как минимум что-то недоговаривает или, что еще хуже, таит в себе какую-то опасную ложь.

Но отступать было поздно. Все еще надеясь дождаться разрешения от начальства, Амон начал деловую беседу с Птолемом Сихаром. Переговорщики расположились за столом красного дерева, установленным на радиальной платформе на одном из надоблачных этажей башни. Сихар легко отвлекался на посторонние темы, чем и пользовался тянувший время Амон, переводя разговор на такие совершенно не имеющие отношения к делу вопросы, как орбитальное виноградарство, прорывы в области геронтологии, прогнозы астрологов и полезность изучения отмерших религий для разработки современной системы этических ценностей.

В течение всего этого времени Амон думал о зондах, прогрызавших, подобно трупным червям, себе путь в темные уголки и кибернетические каналы Планальто. Он размышлял об увиденном по пути к Ги-Бразилии: города-ульи, укрывшиеся за противометеоритными щитами; отряды рабочих, восстанавливающих оставшиеся после последних войн бастионы и автоматические системы обороны; океанические платформы, способные переключаться в подводный режим, чтобы медленно погрузиться в спасительные глубины. Его родной мир готовился к появлению предателей и, вероятно, величайшему холокосту из всех, какие доводилось пережить человечеству. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы даже помыслить об отступлении.

Воспользовавшись запланированным перерывом, Амон проверил входящие сообщения при помощи коммуникационного сервитора. Из центра так ничего и не поступало. И на информационном планшете не было никаких полезных сведений от зондов. В частности, ему так и не удалось продвинуться в расшифровке той версии трипаттерна Анспрака, что использовалась в подозрительных сообщениях.

Раздался звонок, и Амон решил, что это сигнал возвращаться за стол переговоров. Но атмосфера вокруг неожиданно переменилась. Птолем Сихар, сопровождаемый помрачневшей, перешептывающейся свитой, попятился к выходу. Несколько информационных дисплеев, расположенных на платформе, потемнели.

«Будь наготове», — знаками приказал Амон стоящему рядом Гаэдо.

— Лорд Гальт, — произнес один из Драков, подходя ближе, чтобы привлечь его внимание, — боюсь, возникли неожиданные осложнения. Мы вынуждены приостановить переговоры, пока все не будет улажено. Мой господин просит простить его за доставленные неудобства.

— А какого рода эти осложнения? — спросил Амон.

— Нарушение режима секретности, — неопределенно ответил Драк.

— Поконкретнее сказать не можете?

— Произошло просто возмутительное нарушение наших прав. Акт, оскорбляющий сам факт нашей… — Драк заставил себя остановиться. — Прошу прощения, но я не вправе обсуждать это. Скажу только, что дело касается вопроса нашей независимости.

— И в самом деле звучит серьезно, — с неподдельной тревогой в голосе произнес Элод Гальт. — Полагаю, мне следует вернуться на орбитальную станцию?