Грозные моря - Дэйв Дункан

– Первый раз я попал в Алакарну, когда мне было семь, – сказал он, спускаясь на несколько ступенек. – Я воображал, что пустыня – самое прекрасное место на земле, пока не открыл эти подвалы.

В пустых помещениях его голос отдавался эхом, перекатываясь под низкими потолками. Воздух был сырой, на стенках осели капельки влаги.

– С тех пор каждый год шейх брал меня с собой. Когда-то детьми мы... ш-ш!.. – Он остановился и, резко обернувшись, посмотрел на дверь, в которую они только что прошли.

– Что-нибудь слышите? – шепнул он.

– Нет.

Скараш опустился еще на несколько ступенек и снова обернулся, пристально глядя на Инос.

– Точно?

Забавляется, подумала Инос. Она втянула голову в плечи и нахохлилась:

– Точно!

Скараш нахмурился и положил фонарь. Дверь наверху взвизгнула, как будто кошке наступили на лапу, а потом со страшным грохотом захлопнулась. Инос прыгнула, он потянулся и схватил ее. Она хлопнула его фонарем по коленке, вцепилась в лицо и инстинктивно ударила коленом в пах. Вырвалась.

Прижавшись спиной к стене, чувствуя во рту гадкий привкус и тяжело дыша, Инос пыталась унять охватившую ее панику, успокоить бешеное сердце. В руке она ощущала тяжесть фонаря – пригодится, если он посмеет подойти ближе. «Превращаются в сумасшедших насильников», – сказал Элкарас.

На этот раз ей не удалось попасть по чувствительному месту, как тогда с сидом, но Скараш отступил на несколько шагов. Он потрогал рукой щеку и затем с удивлением уставился на пальцы: на них была кровь.

– О Боги! Госпожа! Я вовсе не... – Даже в неясном свете фонарей неподдельность его недоумения была очевидна.

Она не кричала. Старалась, как могла, выровнять дыхание. Бросив взгляд на дверь, она спросила:

– Дети?

– Как водится. Здесь их что семечек. Но...

Он снова прикоснулся к лицу, не отводя от нее взгляда. Тревожного. Никакой он не сумасшедший насильник, просто грубая шутка.

Дети!

– А что все это значило? – спросила Инос, распаляя свою злость все больше.

Он покраснел, даже в темноте было видно.

– Я подумал... Но это всего лишь шутка, моя госпожа. Я не хотел причинять вреда.

Она крикнула:

– Точнее!

– Мы так иногда играли с девушками. Чтобы заставить их броситься к нам в объятия. Нет, ничего плохого, правда. Просто... я никогда не целовал королеву.

Королеву. Не будет она чуть что падать в обморок из-за вчерашнего происшествия с сидами. Не будет она шарахаться теней. Сиды, центурионы... а теперь еще и глупая, детская проказа. Вот они, мужчины.

Инос с громким лязгом поставила фонарь на пол.

– Ну, что же, попытай счастья еще раз.

– Что?

Инос поднялась по ступенькам туда, где стояла с самого начала.

– Говорят тебе, попробуй еще раз.

Не отрывая от Инос взгляда широко раскрытых глаз, Скараш отступил на прежние позиции.

– Ну? – произнесла она, стараясь не обращать внимания на стук собственного сердца, на мгновенно вспотевшие ладони, надеясь, что и ему не до этого.

Фонарь не мешал. Скараш обнял ее, глубоко вдохнул и поцеловал в губы.

Судя по всему, Скараш не планировал целоваться или просто испугался, но Инос крепко обняла его, закрыла глаза, и они целовались долго, поцелуй задел что-то очень личное, интимное у каждого из них. Он не был так искушен в этом, как Андор. Может быть, опыта у него было не больше, чем у Рэпа, но он схватывал на лету, и в конечном итоге Инос самой пришлось прервать этот поцелуй.

– Боги, – пробормотал он. – Ваше величество! О Боги!

Внезапно ей пришло в голову, что Скараш может стать полезным союзником, если ему в принципе можно доверять. Центурион, сиды... нет, она не ударилась в панику. В действительности она отнеслась к поцелую даже спокойнее, чем юноша, – судя по его виду, ее собственный испуг был меньше.

– Определенно в обличье импа вы нравитесь мне больше.

Скараш только и мог, что пролепетать снова: «Боги!» – ну точно, как имп.

– Пора идти, не так ли?

Он кивнул и, не произнося ни слова, поднял фонари. Инос взяла у него свой, и они двинулись в путь через подвалы.

Она изгнала призраков-сидов! И не использовала магию сознательно или бессознательно, чтобы свести мужчину с ума, а когда мужчина поцеловал ее, то ей это даже понравилось.

И что бы ни говорил Элкарас, чего бы ни боялась тетушка – она даже и не вспомнила в тот момент об Азаке.

Инос думала о Рэпе.

4

Еще одна скрипучая дверь, несколько ступенек вниз, другая дверь. Скараш остановился.

– А в этом погребе никогда ничего не хранили, – сказал он приглушенным голосом. – За исключением людей. Его использовали, чтобы пугать всяких мелких сошек.

Инос вошла вслед за ним в комнату и сморщилась от отвращения. Низкие своды, в свете фонаря на стенах блестят капельки влаги, раздается мерный звук капающей воды. Азак сидел прямо на камнях, рукой прикрывая глаза от света. Она ужаснулась – ни лежаков, ни табуреток, темно, сыро, воздух спертый. Единственное, что можно было назвать в этом помещении мебелью, так это ведро. В этой конуре джинн с трудом мог вытянуться, а лодыжки были прикованы ржавыми цепями к кольцу, вделанному в камень в центре комнатушки.

– Доброе утро, любовь моя. Или уже вечер?

– Они что, не кормили вас? И не давали воды? Что за зверство такое?

– Обычная практика принуждения.

Он отнял руку от глаз и, мигая, уставился на ее спутника.

– Скараш ак'Артарк ак'Элкарас, государь.

Легкомысленно жертвуя своими роскошными штанами, Скараш встал на колено на мокрый камень и склонил голову.

– Государь? – Азак вложил в это слово все презрение. Скараш взглянул на него.

– Я истинный араккаранец, ваше величество. Один из ваших верноподданных.

Откуда он такой явился, этот серьезный молодой человек? Баловства на лице как не бывало, лицо в тусклом свете фонарей выражало решимость и собранность. Даже голос стал хрипловатым, типичным для южных районов Зарка.

Азак пожал плечами. Он пошевелил ногой, и в ответ раздался звон цепей.

– Тогда полагаю, как преданный слуга ты вызволишь меня отсюда.

– Для меня это большая честь, государь! – Юноша вытащил ключ и потянулся к замку.

– Стой! – гаркнул Азак. – Я не даю обещания никому, тем более какому-то вшивому выскочке купчишке!

– Государь!

– Нет! Если ты пришел, чтобы уговаривать меня быть паинькой и чтобы я дал слово, то это пустая трата... – Азак закашлялся. – И к вам это относится, – бросил он Инос.

Тупой осел. Упрямец! В этих катакомбах он не протянет и недели. Инос и пяти минут здесь не пробыла, а кости уже пропитались сыростью. А он сидит тут уже целую ночь. Дурачина безмозглая!

– Прошу вас, государь! – умолял Скараш. – Разрешите сказать одно слово!