Виннету - Карл Май

На земле лежало несколько срубленных томагавками деревьев, приготовленных для возведения помоста. Несколько индейцев перетаскивали камни и складывали их в кучу. К ним тотчас же присоединились апачи из нашего отряда. По-видимому, погребение должно было состояться в ближайшие дни.

В стороне была возведена временная постройка, в которой лежали тела обоих умерших. Около них находился Виннету. Ему сообщили о нашем приходе, и он вышел к нам навстречу. До чего он изменился!

Он всегда был очень серьезен, и лишь в редких случаях его лицо освещалось слабой улыбкой. Я никогда не видел его смеющимся.

Но прежде в мужественно-прекрасных чертах его лица было много доброты и благорасположения, и сколько дружелюбия и теплоты исходило из его темных бархатистых глаз. С какой любовью и чисто материнской нежностью глядели они на меня прежде! Теперь от всего этого не осталось и следа. Его лицо окаменело, и глаза глядели мрачно куда-то внутрь. В движениях появлялась медлительность. Он устало пожал мою руку и так посмотрел, что у меня все в душе перевернулось.

— Когда мой брат возвратился? — спросил он меня.

— Только что.

— Где убийца?

— Ускользнул от нас.

Должен сознаться, что при этом ответе я низко опустил голову. Мне было стыдно за эти слова!

Виннету уперся взором в землю. Как мне хотелось в этот момент проникнуть в его мысли! После долгой паузы, он спросил меня:

— Мой брат потерял след?

— Нет. Я знаю, куда ведут следы. Он сам явится сюда.

— Да расскажет мне все Разящая Рука!

Он уселся на большой камень. Я последовал его примеру и принялся рассказывать. Он выслушал мое подробное донесение, не проронив ни слова. Затем помолчал с минуту и спросил:

— Итак, мой брат не вполне уверен в том, что его пули поразили убийцу?

— Я думаю, что не попал в него.

Он молча кивнул головой, пожал мне руку и сказал:

— Да простит меня брат за то, что я спросил его, не потерял ли он из виду следа. Разящая Рука сделал все, что было в его силах, и поступил мудро. Сэм Хоукенс будет весьма сожалеть о своей неосторожности, но мы простим его и освободим из плена. Я согласен с моим братом: киовы придут сюда, но они ошибутся в своем расчете, ибо им не удастся напасть на нас врасплох. Пленнику не следует причинять вреда, но необходимо зорко следить за ним. К завтрашнему дню будут готовы могилы для Инчу-Чуны и Ншо-Чи. Будет ли брат мой присутствовать при погребении?

— Мне будет очень больно, если Виннету откажет мне в этой чести.

— Не только не откажу — прошу тебя! Может быть, твое присутствие избавит многих сыновей бледнолицых от смерти. Закон крови требует смерти многих белых людей, но твое око подобно солнцу, растапливающему лед и превращающему его в освежающий родник. Ты знаешь, кого я потерял. Так будь же мне отцом и сестрою вместе! Я прошу тебя об этом, Шарли!

В его глазах блеснула слеза. Ему было стыдно за нее, и он поспешил к хижине, где лежали мертвые. Сегодня впервые он назвал меня по имени — Карл, и с тех пор обращался ко мне так же, как сейчас — Шарли.

Теперь я должен был бы рассказать о погребении, которое состоялось со всей торжественностью, требуемой индейским ритуалом. Я отлично знаю, что описание погребальных торжеств могло бы многих заинтересовать, но как только я вспоминаю об этом печальном событии, и теперь еще мной овладевает глубокая скорбь, словно все это произошло вчера. Поэтому я и вынужден отказаться от повествования, которое было бы каким-то осквернением, но не тех могил, которые мы воздвигли тогда у Наджет-циль, а того памятника, который навсегда останется в моем сердце, как святыня.

Тело Инчу-Чуны было привязано к лошади, которую стали засыпать со всех сторон землей. Когда она была лишена возможности двигаться, ей пустили пулю в голову. Затем насыпь увеличили и обложили камнями.

Ншо-Чи, по моей просьбе, похоронили иначе. Мне не хотелось, чтобы ее засыпали землей. Мы поместили ее в сидячем положении у подножия дерева и затем воздвигли над ней прочную полую пирамиду, из вершины которой выходила макушка дерева.

Впоследствии я несколько раз бывал с Виннету у Наджет-циль и посещал могилы. Мы каждый раз находили их нетронутыми.

Глава шестая

ОСВОБОЖДЕНИЕ СЭМА

Нетрудно представить себе, какую боль испытывал Виннету, потеряв разом отца и сестру. Однако лишь на похоронах мог он дать волю своим чувствам; впоследствии же, следуя обычаю индейцев, он тщательно скрывал свои переживания. К тому же со дня на день ожидалось появление киовов, и в эту сторону нужно было направить все внимание.

Теперь Виннету был уже не убитый горем сын и брат, но храбрый вождь своего племени, думавший лишь об отражении возможного нападения врагов и поимке злодея Сантера. Его план действий был уже, по-видимому, готов, ибо тотчас же после погребальных торжеств он приказал апачам готовится к выступлению и привести для этого сюда лошадей из лощины.

— Почему брат мой отдал такое распоряжение? — спросил я Виннету. — Условия местности таковы, что доставка лошадей снизу — весьма трудно выполнимая задача.

— Я знаю, — возразил он, — и все же это необходимо сделать, чтобы перехитрить киовов. Они сдружились с убийцей и должны погибнуть — все до единого!

Он произнес это с решительным и угрожающим видом. В случае, если его план осуществится, все киовы погибнут. Но я смотрел на все это несколько иначе. Правда, киовы были нашими врагами, — но разве они были виноваты в смерти Инчу-Чуны и его дочери? Не попытаться ли мне предупредить в этом отношении Виннету? Я рисковал, конечно, навлечь на себя его гнев, однако момент казался мне весьма подходящим для разговора на эту тему, ибо мы были одни. Апачи уже приступали к исполнению его распоряжения и удалились. Стоун и Паркер последовали за ними. Таким образом, никто не услышал бы нас, если бы Виннету стал резко мне возражать (в присутствии других я мог бы почувствовать себя оскорбленным). Итак, я откровенно высказал ему свое мнение, и, к моему удивлению, это вовсе не повлияло на него в том смысле, в каком я ожидал. Он, правда, сурово посмотрел на меня, но ответил спокойным голосом:

— Я ждал этих возражений от своего брата. Он не считает признаком слабости уклоняться от встречи с врагом!

— Ты не так понял меня. Об этом не может быть и речи. Я даже обдумывал способы завлечения киовов в ловушку. Я хотел только сказать, что они не виноваты в случившемся здесь, и было бы несправедливым покарать их за чужое преступление.

— Они в союзе с убийцей и придут сюда, чтобы напасть на нас. Разве этого недостаточно? Разве заслуживают они пощады?