Княгиня Ольга - Светлана Кайдаш–Лакшина

Орест, Ифигения и Пилад вместе со статуей Артемиды спустились к морю и взошли на корабль. Служители храма, помогавшие Ифигении нести изваяние богини якобы для омовения в море, увидели обман, но были убиты моряками.

Корабль поднял паруса и покинул гавань Херсонеса вместе с царской дочерью Ифигенией и статуей Девы Артемиды.

Далее следы статуи теряются в Греции. Одни говорили, что Орест установил ее в Родосе, другие — что изваяние богини находилось в городе Бравроне в храме Артемиды Таврической. Когда Орест стал царем Спарты, спартанцы уверяли, что он спрятал изваяние в зарослях ивы, и потом спартанцы перед ним секли юношей, считая, кто больше выдержит ударов прутьями ивы. Это и было жертвоприношением.

— А что было с ними дальше? — спросила заслушавшаяся рассказов Порсенны княгиня Ольга.

— Ореста укусила в ногу змея, как и князя Олега, — ответил тот со вздохом. — Так погибали только очень древние боги, например египетский Ра. То, что рассказывали мне о смерти князя Олега Вещего, заставляет думать, что он был жрецом очень высокого ранга. Ореста змея укусила в пятку… Лани–оленихи Артемиды всегда паслись в стране гипербореев, и даже Геракл, чтобы поймать знаменитую Керинейскую лань, должен был отправиться в страну гипербореев…

— Скифы жили в Тавриде долго… и столица их была несколько столетий — после Херсонеса — в Неаполе, на севере[194]…

— Амазонки после гибели Трои вернулись на Дон–Танаис… В Тавриду… Предгорья Кавказа… Говорят, что Херсонес был основан ими так давно, что оттуда они нападали даже на неведомую нам всем страну Атлантиду, пока она не утонула. Войско царицы амазонок Мирины в тридцать тысяч всадниц и три тысячи человек пехоты вторглись в страну атлантов и сокрушили их столицу на острове Керна. Простодушные, как все гипербореи, Мирина со своими воительницами праздновала победу, но атланты похитили их мечи и перебили изрядное число амазонок. Потом они вторгались в Египет, Аравию, но были разбиты во Фракии и, основав поселения на острове Лесбос и Самофракия, удалились в Гиперборею…

Когда Геракл, частый гость Скифии и Гипербореи, сам улегся на поленицу дров своего погребального костра, то с неба упали молнии и мгновенно все сожгли.

Перун стал славянским воинским богом… Это его имя.

На Олимпе Зевс радовался появлению сына. Его поставили небесным привратником, и Геракл приветствовал каждый вечер появление Артемиды с охоты. Он, однако, упрекал богиню, когда в качестве подстреленной добычи находил лишь коз и зайцев: зачем стрелять безобидных тварей, тогда как следует уничтожать тех, кто вредит людям, — диких вепрей, быков, львов и волков. Считается, что смерть героя наступила в день летнего солнцеворота, когда в Гиперборее у русов празднуется Иван Купала. Артемида же особенно ликовала, когда ей удавалось поохотиться на оленей, что не мешало ей покровительствовать всем младенцам, сосущим молоко.

Со времен охоты Артемиды в Гиперборее для ее жителей охотничьи забавы навсегда остались любимейшими — своры собак, возбуждающий их лай, гон зайцев, лисиц, кабанов…

От ее брата Аполлона гиперборейцы унаследовали страсть к музыке. Славяне — соловы — словы — словесы глаголаше и поюще безмерно… Музыка сфер была для них важнее золота, за это и полюбил их Аполлон. Женщины–гиперборейки сохранили отвагу и смелость, умение верховодить мужчинами также — на тысячелетия… Охота и пение были страстью гипербореев.

Амазонки–гиперборейки, удалившись на берега Танаиса–Дона, зажили своей особой жизнью, поклоняясь исключительно Деве Артемиде, даже богиня Лето перестала для них существовать как верховное божество Богини Матери в триаде главных божеств. Но и они не избежали в конце концов любви, брака, и вольной жизни их пришел конец.

Никто не знает, когда в эти края пришли скифы — удивительный и загадочный народ. В низовьях реки Танаис и на восток от нее жили царские скифы, господствовавшие над скифами–пахарями и скифами–земледельцами.

В степях на берегу Меотиды царские скифы поклонялись своим богам, занимались торговлей и искусством. Гавань Кремны на берегу бухты–лукоморья являлась у них сакральным центром, куда корабли привозили золото, а в укрытых мастерских скифские золотых дел мастера изготовляли священные для скифов предметы, которыми украшалась одежда живущих и мертвых царей. Над береговыми кручами поднимались закрытые для всех иноземцев, почти спрятанные в земле золотолитейные мастерские. Подобно древним египтянам, фракийцам, троянцам, скифы почитали лишь золото — у каждого на поясе висела золотая чаша — даже серебра они не признавали. Откуда шли корабли в гавань Кремны, где грузили на них, чтобы доставить в Скифию, несметное количество золота, это осталось скифской тайной.

Гавань Кремны имела греческое название, означавшее в переводе «кручи». Возможно, что мореплавателям–грекам, давно облюбовавшим берега Меотиды, столь богатой рыбой, пришлась по душе будто вырезанная полукруглая гавань, и они стали усердно ее посещать. Однако греки не сумели проникнуть в тайну пристани Кремны. Не поняли они и того, что Танаис — пограничная река страны Гипербореи и одно из племен ее — амазонки, жившие на берегах этой реки. Когда амазонки появились у стен Трои, греки не подозревали, откуда они пришли и где подлинная родина этих удивительных женщин.

Греческий историк Геродот был столь наивен, что поверил легенде о том, как амазонки высадились на пристани Кремны[195]. Будто победив воительниц у реки Фермодонт у города Фемискира в Малой Азии, греки посадили на три корабля столько амазонок, сколько могли взять в плен, и отплыли с ними в море. Однако те перебили эллинов и, не умея управлять кораблями, не умея грести, вынуждены были положиться на волю волн, которые и прибили их к пристани Кремны. Однако это невозможно, так как пройти в Меотиду (Азовское море) из Понта Эвксинского (Черного моря) можно лишь через узкий Боспор Киммерийский (современный Керченский пролив); не имея управления, корабль сделать этого не сможет — даже с помощью бога морского Посейдона. Греки поклонялись ему; у царских скифов, живших по берегам Меотиды, также был свой морской бог по имени ТАГИМАСАДУ.

Его святилище скорее всего и располагалось у пристани Кремны, а греческое название потом сменилось на скифское Таг–Масаду, со временем превратившееся в Таганрог.

Неподалеку, в устье Танаиса–Дона, располагался известный в древние времена город Танаис, куда приставали корабли с амфорами, наполненными вином, оливковым маслом, вывозили же из Скифии пшеницу и рыбу, которые доставляли в Грецию, Рим, Сирию. Танаис был торговым портом, Кремны — сакральным… И для того чтобы причалить к Кремнам, нужно было искусство вождения кораблем и точное знание, где находится эта пристань. Амазонки возвращались на свою родину, и кто‑то вел корабли опытной рукой.

Достигнув родных степей и сойдя с кораблей, амазонка сумели похитить первый же встреченный табун лошадей и принялись грабить скифов. Те сначала не предполагали, что это женщины. И только когда после очередной битвы стали осматривать трупы, то поняли, что это не юноши, как они думали сначала. Скифы решили приручить воительниц и послали молодых людей примерно столько же числом, сколько было амазонок, с приказом не убивать их, а встать по соседству лагерем и заслужить их доверие. Если же амазонки станут нападать на них, то не отвечать, а уклоняться от всяких стычек.

Когда амазонки располагались на отдых, то и скифы разбивали свой лагерь неподалеку, но интереса к ним не выказывали. Амазонки привыкли к скифам, увидев, что те не делают им никакого зла. Но цель скифов заключалась в том, чтобы эти молодые женщины родили от них детей. Медленно, но неуклонно шло постепенное приближение скифов к амазонкам. И наконец как‑то в полдень, когда женщины разбредались в степи по одной или по две, скиф приблизился к молодой амазонке и овладел ею. Та не сопротивлялась, напротив того, знаками показала, чтобы на следующий день он пришел бы сюда же и привел с собой еще одного юношу, а она приведет свою подругу. На следующий день на это место пришли два скифа, амазонки также были вдвоем.

Так скифы приручили амазонок, они соединили свои лагеря и стали жить вместе. Скифы не сумели выучить языка амазонок, женщины же справились с языком мужчин. Когда они начали разговаривать друг с другом, то скифы сказали им, что хотели бы вернуться к своим родителям вместе с ними и чтобы они были их женами. Амазонки же наотрез отказались: «Мы не можем жить вместе с вашими женщинами, потому что не обучены вашим женским работам, а ваши женщины не умеют делать того, что умеем мы — ездить верхом, охотиться, стрелять из лука, метать дротики и копья. Ваши матери, сестры и другие женщины никогда не выезжают на охоту, остаются в повозках и безропотно выполняют все женские работы. Мы же не можем жить, чтобы не ездить верхом на конях и не охотиться. Поэтому мы не сможем ладить с ними, но если вы хотите, чтобы мы были вашими женами, отправляйтесь к родителям, попросите у них свою часть имущества, заберите его и возвращайтесь к нам. Тогда мы будем жить вместе».