Величайшие загадки аномальных явлений - Николай Непомнящий

Император сидел, склонив голову на руку, и пристально смотрел в карты. При последних словах он вскочил и воскликнул: "Пойдем, брат!" — и уехал вместе с ним в санях".

Стоит ли напоминать, что эти предсказания полностью сбылись: сначала было бедствие — война с Наполеоном, французы в Москве и пожар Москвы, а затем триумфальный въезд императора Александра в Париж во главе русской армии на белом коне.

В воспоминаниях разных людей приводятся и другие поразительные предсказания Шарлотты Кирхгоф. Например, за две недели до восстания декабристов она предрекла смерть Милорадовичу, а за год до декабрьских событий 1825 года, гадая младшему брату И. И. Пущина — М. И. Пущину, состоявшему в Северном обществе, сообщила следующее: "Странно говорят карты, что вы будете в солдатах". Известно, что поздней осенью 1819 года двадцатилетний А. С. Пушкин и его приятель Никита Всеволожский посетили знаменитую гадальщицу. Об этом своем визите поэт не раз рассказывал друзьям. Алексей Николаевич Вульф, часто встречавшийся с Пушкиным, когда тот жил в Михайловском, тоже слышал рассказ о предсказании, рассказ этот со слов Вульфа был записан М. И. Семевским.

"Вскоре по выпуске из лицея Пушкин встретился с одним из своих приятелей — капитаном лейб–гвардии Измайловского полка. Капитан пригласил поэта зайти к знаменитой в то время в Петербурге гадальщице, которая мастерски предсказывала по линиям на ладонях и по картам.

Поглядела она на руку Пушкина и заметила, что у него черты, образующие фигуру, известную в хиромантии под именем стола, обыкновенно сходящиеся к одной стороне ладони, у Пушкина оказались совершенно друг другу параллельны. Ворожея внимательно и долго их рассматривала и наконец объявила, что владелец этой ладони умрет насильственной смертью, а по картам сказала, что его убьет из‑за женщины белокурый молодой мужчина. Взглянув затем на ладонь капитана, ворожея с ужасом объявила, что офицер также погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против его приятеля, быть может, на днях. Молодые люди вышли смущенные. На другой день Пушкин узнал, что капитан убит утром в казармах одним солдатом. Был ли солдат пьян или приведен был в бешенство каким‑нибудь взысканием, сделанным ему капитаном, как бы то ни было, но солдат схватил ружье и штыком заколол своего ротного командира".

Пушкин до такой степени верил в зловещее пророчество ворожеи, что когда впоследствии, готовясь к дуэли с графом Толстым, стрелял в цель, то не раз повторял: "Этот меня не убьет, а убьет белокурый — так колдунья пророчила".

"Немка сказала Пушкину, — вспоминал один из его приятелей Бартенев, — ты будешь два раза жить в изгнании, ты будешь кумиром своего народа, может быть, ты проживешь долго, но на тридцать седьмом году жизни берегись белого человека, белой лошади или белой головы. Вскоре Пушкин был отправлен на юг, а оттуда, через 4 года, в Псковскую деревню, что и было вторичною ссылкой. Как же ему, человеку крайне впечатлительному, было не ожидать и не бояться конца предсказания, которое дотоле исполнялось с такою буквальною точностию?".

В. А. Нащокина в своих воспоминаниях пишет: "С тех пор, как знаменитая гадальщица предсказала поэту, что он будет убит "от белой головы", он опасался белокурых". Поэт сам рассказывал, как, возвращаясь из Бессарабии в Петербург после ссылки, в каком‑то городе он был приглашен на бал к местному губернатору. В числе гостей Пушкин заметил одного светлоглазого, белокурого офицера, который так пристально и внимательно осматривал его, что тот, вспомнив пророчество, поспешил удалиться от него из залы в другую комнату. Офицер последовал за ним, и так и проходили они из комнаты в комнату в продолжение большей части вечера. "Мне и совестно, и неловко было, однако я должен сознаться, что порядочно‑таки струхнул".

В другой раз в Москве был такой случай. Пушкин приехал к княгине Зинаиде Александровне Волконской. У нее был на Тверской великолепный собственный дом, главным украшением которого были многочисленные статуи. У одной статуи отбили руку. Хозяйка была в горе. Кто‑то из друзей поэта вызвался прикрепить отбитую руку, а Пушкина попросили подержать лестницу и свечу. Поэт сначала согласился, но, вспомнив, что друг был белокур, поспешно бросил и лестницу, и свечу и отбежал в сторону. "Нет, нет! — закричал Пушкин. — Я держать лестницу не стану. Ты — белокурый, можешь упасть и пришибить меня на месте".

Сосницкий в своих воспоминаниях пишет, что однажды он спросил у Пушкина: "Неужели, Александр Сергеевич, это вас серьезно занимает?" Поэт ответил: "Как сказки старой няни: сознаешь, что пустяки, а занимательно и любопытно, не верю, но хотелось бы верить… Скажу, перестановив те же слова, те же нянины сказки: верю, но хотелось бы не верить". Когда Пушкин был в южной ссылке, в Одессе грек–предсказатель повторил предупреждение петербургской гадалки об опасности для него беловолосого человека.

Ему, быть может, и хотелось бы отреагировать на предсказание так, как это сделал А. С. Грибоедов, со смехом рассказывавший о своем визите к Кирхгоф в 1817 году: "На днях ездил я к Кирхгофше гадать о том, что со мною будет… да она такой вздор врет, хуже Загоскина комедий!" Неизвестно, что нагадала Шарлотта Грибоедову, но, возможно, и ему предрекла страшный его конец.

В 1827 году Пушкин написал очень злую эпиграмму на белокурого красавца А. Н. Муравьева, которая была опубликована в "Московском вестнике". После выхода в свет номера Пушкин сказал редактору М. П. Погодину: "А как бы нам не поплатиться за эпиграмму? — Почему? — Я имею предсказание, что должен умереть от белого человека".

Зловещее пророчество сбылось через 10 лет — от белого человека на 37–м году жизни Пушкина, как и предсказала Шарлотта Кирхгоф за 17 лет до этого.

ПИФИЯ С УЛИЦЫ ТУРНОН

Она была очень противоречивой личностью…

Вся жизнь Анны Марии Ленорман остается для нас недостаточно понятной, окутанной как бы мистических флером, хотя факты биографии достаточно конкретны.

Сотни упоминаний о ней в записках современников создают один образ, мнения дотошных биографов — совершенно иной, а те, кто жил уже после нее и использовал чьи‑то рассказы, сообщают совсем другое.

Ее называли "королевой прорицательниц" и "ясновидящей для королей", но также "Сивиллой лжецов" и "Пифией обманщиков". Если эти два последние определения признать правдивыми, то как объяснить полувековую славу Ленорман в Европе? И большой посмертный интерес к ней и ее предсказаниям?

Даже теперь, полтора века спустя после ее кончины, туристские справочники, начиная с прославленного Бедекера, упоминают — наряду с Нотр–Дам и королевским дворцом — ее дом на улице Турнон как одну из достопримечательностей, которые нужно обязательно посетить.

Ее родиной был Алансон, город на севере Франции, знаменитый своими кружевами уже много веков, и не только в Европе.

Отец–ткач безумно ревновал мать — Аделаиду Жюбер, заслуженно считавшуюся самой красивой женщиной в городе. Сплетничали, что до брака с подмастерьем ткача Аделаида могла стать любовницей самого Людовика XV. Король, известный своими многочисленными любовными похождениями, случайно узрел прекрасную горожанку. Его посланец с кошельком золотых явился пригласить ее к монарху. Однако добродетельная провинциалка довольно резко отвергла поползновения короля.

Людовик XV, не привыкший к отказам, собрался расправиться с непокорной алансонкой. Но подвернулась другая, достаточно красивая и менее щепетильная мещаночка, решившая "согреть постель" венценосца — и честь Аделаиды была спасена. Не пострадали и ее ягодицы: в подобных случаях король обычно назначал порцию розог строптивице (конечно, не слишком высокородной). Следует отметить, что от шанса побывать в постели короля тогдашние француженки не отказывались. Это считалось особой честью…

Выйдя замуж за Ленормана, она родила ему трех девочек. Старшая и младшая были очаровательны, унаследовав красоту матери; средняя — Анна Мария Аделаида — оказалась попросту непривлекательной: низкого роста, с покатыми плечами и слишком продолговатым лицом; его, правда, украшали глаза — большие, темные, очень проницательные.

Были у нее и другие положительные качества — в школе Алансонского монастыря девочка отличалась интеллигентностью и быстротой восприятия. "Ее способности граничат с ясновидением", — записал в аттестате ее учитель, аббат Прольи. Согласитесь, что подобное мнение служителя церкви что‑то да значит.

И для этого были основания. Она предсказала, например, смерть настоятельницы монастыря (внешне вполне здоровой) и указала ее преемницу. А одной из послушниц — вместо пострижения — похищение из монастыря, свадьбу с любимым человеком и множество детей в будущем.