Самый лучший демон. Костёр чужих желаний - Катерина Снежинская

— Ты не стерва, — процедил Дан сквозь зубы, — ты сука!

— Логично, — безмятежно отозвалась демонесса, — раз ты щенок, то я — сука. Кстати, дискредитировав тебя как капитана гвардии, я ещё и несколько рокировок провела. Извини, что воспользовалась тобой без твоего ведома. Но ты же никогда не был против, верно?

— Теперь буду, не сомневайся.

— Ни минуты не сомневаюсь, — лучезарно улыбнулась императрица. — Но в этом плане ты мне больше и не нужен. А вот чуть позже пригодишься. Только — тс-с-с! — это пока секрет. Даже не проси, дальнейших своих планов я тебе не раскрою.

— Чтоб ты… — хащ-эд осекся, как будто фразой подавился. — Что ты от меня хочешь?

— Совсем немного. Чтобы ты делся куда-нибудь подальше. Месяцев шесть-восемь меня вполне устроят. Этого времени мне хватит, чтобы исправить все, что вы наворотили. А, заодно, укрепить собственные позиции. Ну, и напомнить остальным, кто тут правит. Потом можешь возвращаться, я не против.

Дан не колебался. Совсем. Даже на секунду не задумался. Встал, требовательно протянув руку.

— Что? — изумлённо приподняла брови демонесса.

— Приказ о помиловании.

— Так император должен сначала высочайшее прошение составить, а потом у верховного жреца подписать.

Лорд не шелохнулся.

— Какой ты нудный, — вздохнула рогатая, наклонилась, открывая ящик и, один за другим, вложила в ладонь сына два свитка. — Это помилование твоей полукровке. А это приказ о назначении тебя капитаном роты полка господина Ханшара. В расположение ты должен прибыть не позднее среды. Сегодня, кстати, понедельник.

— Последний вопрос, — Дан убрал свитки в карман камзола, но при этом смотрел он на мать. — За что ты меня так ненавидишь?

— За то, что ты сын своего отца.

Кукольно-гладкое лицо красавицы перекосилось, сморщившись в обезьянью рожицу. Но это длилось всего миг. Арха даже и не сказала бы — примерещилось ей или нет.

Отвечать императрице Дан не стал. Просто коротко кивнул, демонстрируя, что принял ответ к сведенью, и направился к двери.

— Да, совсем из головы вылетело, — «вспомнила» демонесса, когда лорд уже дверь открывал. — Помолвку-то с тобой Адаша расторгла. Такая хорошая девочка. Невероятно покладистая и понятливая. Можешь передать ей, что я довольна. Думаю, она тебя уже ждёт. Я заботливо предоставила вам шанс нежно попрощаться.

Рогатый снова кивнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, словно боялся расколотить её в щепки.

А в коридоре тоже было не скучно. У стены, прижавшись спиной к камню, как наколотая на булавку бабочка, стояла все та же Адаша в окружении четырёх Очень Злых Демонов. Адин даже не постеснялся приставить острие меча к её горлу.

Дан не то чтобы метнулся вперёд. Кажется, он просто переместился. Только что стоял у двери — и уже схватил золоторожку за горло, приподняв её над полом. Такого животного ужаса, какой плескался в глазах демонессы, Архе видеть ещё не доводилось.

— Помнится, я тебе должен, — прорычал рогатый. На самом деле прорычал — понять, что он говорит, удавалось с трудом. — Самое время требовать возвращение долга.

— Жизнь, — прохрипела Адаша, вцепившись в запястья демона, — жизнь… верни.

Хаш-эд отпустил её не сразу и с явной неохотой. Девушка рухнула на колени, прижимая ладони к помятому горлу и надсадно кашляя.

— Тьма свидетель, долг уплачен, — скрежетнул Дан, отступая на шаг. — Но лучше тебе самой повеситься.

— Вы мне все должны… Все просили спасти эту тварь…

Не смотря на душащий кашель, говорила золоторожка быстро. Припекло видимо.

— А ты, конечно, никому не отказала, — хмыкнул Шай и длинно, совсем не по-лордски сплюнул сквозь зубы. — Безотказная ты наша.

— Пойдём, — процедил Дан. — Время.

— Дан, ты не понимаешь… Я не могла ничего сделать! — Адаша уцепилась за его штанину, как утопающий за ветку. — Как отказать? Она же… А я… Я не могла!

— Убери руку, — стылым голосом посоветовал хаш-эд. — И не попадайся мне на глаза.

В этот момент Арху дёрнуло, словно за шиворот, и мгновенно затянуло в чёрный водоворот.

Глава двадцатая

Дети мои, если вы боитесь потерять что-то — потеряйте.

И больше не бойтесь.

Арха ударилась в собственное тело с разгона, как будто плашмя грудью в стену влетела. Даже дыхание перехватило. Зрение сузилось, словно она в тоннель смотрела. И на другом его конце высилась каменная трибуна посреди громадной квадратной площади. А на этом постаменте — сложенные срубом бревна и вязанки хвороста. Да ещё столб с безвольно повисшими кандалами, тёмным пальцем тычущий в небо…

Но не успела ведунья и моргнуть, как площадь от неё загородили. Деревянная решётка, в которую она вцепилась обеими руками, взорвалась, разлетелась даже не на прутья — на щепки. Лекарку подхватило, подняло в воздух. Демон стиснул девушку, прижимая, словно хотел втиснуть её в себя, спрятать внутри. Глаза цвета свернувшейся крови отгородили от Архи мир.

— Всё, — выдохнул он в волосы девушки, — всё закончилось.

В следующий миг площадь пропала, словно её тряпкой стёрли. Хаш-эд стоял в маленькой спальне с выскобленными добела простыми деревянными полами. И кроватью, накрытой лоскутным стёганым покрывалом. Пахло в комнате, как и прежде — лимонной натиркой и свежей сдобой. А в окно с частым переплётом ромбиками скреблась голая ветка с единственным, скрученным в жгутик листком.

Последний раз, когда Арха видела это окно и эту ветку, листья на ней были окрашены богатым осенним золотом.

Вот как раз после этой мысли ведунью и затрясло, как в жёсткой лихорадке.

— А где твоя кормилица? — лекарка едва сумела это выговорить сквозь выбивающие чечётку зубы.

— Здесь никого нет. И не будет.

Дан уложил девушку на кровать. Опёрся кулаками в подушку у висков ведуньи, нависнув темной громадиной. И молча смотрел на неё. Определить по каменной физиономии, о чем он думает было невозможно. Впрочем, как и всегда.

А Архе больше всего хотелось залезть под одеяло и согреться, наконец. Хотя, сначала можно и вымыться. Ведунье казалось, что от неё воняет, как от навозной кучи. Особенно от волос. И эта вонь была повсюду. Заплетённая монашками коса распустилась и грива, которой лекарка так гордилась, лезла в нос, как сгнившим мехом укрывала плечи.

Девушка попыталась одной рукой собрать шевелюру. Получилось неловко, а смрад только сильнее стал.

Дан, наконец, перестал изображать собой каменное изваяние. По-прежнему молча демон завернул ведунью в покрывало, как младенца, и просто вышел из комнаты. Не сказать, что лекарку это сильно расстроило. Эмоций, как и мыслей, в ней вообще осталось маловато. Ведунья даже сообразить не могла: реально происходящее или это ей всё только мерещится.

Сколько отсутствовал хаш-эд, Арха понятия не имела. Но он вернулся. Вытряхнул лекарку из кокона и просто разодрал на ней рубашку — от ворота и до самого подола. А лохмотья швырнул в камин. Кстати, когда он его успел разжечь, ведунья тоже не поняла.

Толстая ткань поддавалась огню неохотно. Сначала она задымилась, потемнела, как бумага. И только потом маленькие, робкие ещё язычки огня лизнули комок, подсветив грубое переплетение изнутри. И вот тут с Архой что-то случилось. Она взвыла, дёрнулась, вырываясь из рук демона. Сухие, без слез рыдания забили горло, как ватой.

А потом ведунья поняла, что сидит в ванне, полной очень горячей воды и очень пушистой мыльной пены, которая почти невыносимо пахла розами. И этот тяжёлый маслянистый аромат забивал всё — даже тюремную вонь. А ещё над ней что-то щелкало. И от этого щёлканья голова становилась лёгкой и как будто бы пустела.

— Что ты делаешь? — прокашляла Арха.

Абсолютно безумный и бессмысленный вой рвался из груди, распирал ребра.

Демон не ответил.

За спиной ведуний звякнуло, потом полилось. Хаш-эд, едва прикасаясь к ней, вымыл лекарки голову, ставшую, кажется, раза в два меньше. Потом встал рядом с ванной на колени и жёсткой, почти как тёрка, мочалкой начал буквально сдирать с девушки кожу. Это было по-настоящему больно. Но становилось легче. Сумасшествие затихало, съёживалось.

Дан поднял Арху на ноги, окатил чистой водой и бережно промокнул раздражённую, облегчённо зудящую кожу. Вынул лекарку из ванны, поставив перед зеркалом. Потянулся через плечо ведуньи, протирая ладонью запотевшую поверхность.

— Посмотри! — приказал он.

Арха упрямо замотала головой, уставившись в пол.

— Посмотри! — повторил демон, без труда подняв её подбородок.

В зеркале отражалось… странное. Наверное, это все же была сама ведунья. Вот только шевелюра её куда-то подевалась, оставив вместо себя шапку намокших темных кудряшек. Глаза выглядели ещё больше, чем обычно. К сожалению, уши тоже. Но все вместе смотрелось довольно миленько. Но не будь ведунья уверена, что смотрится в зеркало, она не дала бы девчонке напротив себя больше 16 лет.