Големы - Sleeping
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или они просто не замечали?
А может быть всё бывает в самый первый раз?
— Эй ты! — оператор ткнул стволом в спину одного из робо. — Кто такой?
— Бронислав, — ответил робо не оборачиваясь и не убирая раскрытых ладоней с нагретой солнцем поверхности кузова. — Вы, ребята, разе не из мчс-овской колонии? Я думал, что контакт между нами уже налажен!
— Ещё скажи: заключён мирный договор, а до кучи договора о сотрудничестве и взаимопомощи, — фыркнул оператор.
— Было бы неплохо, — отозвался робо.
Оператор прикрикнул: — Поговори у меня ещё!
— Что вы собираетесь с нами делать? — спросил другой робо.
Оператор задумался. К ответу на этот вопрос он явно заранее не подготовился.
— Давайте забудем этот дурацкий инцидент и продолжим жить дружно? — предложил тот робо, который назвался Брониславом.
Какое странное имя для робо, — подумал водитель.
А ещё подумал, что для безумного иксина желающего заполнить своими копиями весь мир, как утверждал оператор, этот робо подозрительно миролюбив.
— Без тебя решим, — оборвал его оператор.
Вернувшись к стоящему чуть в отдалении водителю, оператор шёпотом предложил: — Упаковываем одного, а двух других в расход?
— Ты охренел? — удивился водитель.
Тем временем робо начали действовать. Не успел водитель моргнуть, как они сцепились в драке с парой «своих» робо. Трое против двоих. Правда те двое вооружены, но успели сделать только по одному выстрелу из не слишком больших калибров. И хотя оба выстрела попали в цель, но тела робо, даже гражданских моделей, гораздо менее уязвимы, чем человеческие.
Обернувшийся на шум оператор дал очередь в три патрона, но только сделал ещё хуже потому, что все пули вошли в спину «своего» робо, причём так неудачно, что тот сразу прекратил сопротивление.
Водитель крикнул: — В укрытие, придурок!
Выполняя собственную команду, начал пятиться назад, помня, что там, в четырёх шагах, сплошной бетонный забор за которым можно укрыться. Оружие он держал направленным на робо, но не стрелял, опасаясь, по примеру оператора, попасть в «своего».
«Свой» продолжал сопротивляться, успешно сдерживая сразу двух безумных робо. Однако тот, которому попал в спину оператор, обмяк и выпустил из рук оружие. Им сразу завладел чужой робо. Водитель выстрелил, но промахнулся. Оператор стоял посередине площади, словно памятник героям голливудских боевиков. Так, словно считал себя бессмертным. А может быть и правда считал? Он стрелял длинными очередями в пять — шесть выстрелов.
Почему чужой робо не стреляет? — подумал водитель. Тот, как будто и правда медлил или чего-то ждал.
А может быть он просто не хочет убивать человека даже если тот напал первым и намеренно пытается причинить вред ему самому?
Но вот одна из очередей оператора попала в чужого робо. Отстреленная в плече рука того отлетела назад, а он сам повалился под ноги по прежнему сражающимся «своему» и «чужому» робо. Тогда и только тогда, не раньше, завладевший оружием чужой робо выстрелил и грудь оператора взорвалась кровавым фонтанчиком.
Мысленно матеря всех на свете богов, водитель кинулся к упавшему оператору, схватил его и сам удивляясь собственной силе, потащил в укрытие.
Тем временем завладевший оружием робо помог своему товарищу расправиться с последним противником. Водитель поспешил ещё сильнее, надеясь успеть укрыться в бронетранспортёре. Однако, вместо того чтобы преследовать главных героев, то есть их самих, как полагал водитель, робо поступили совсем не так, как злодеи в фильмах. Следуя кинематографичной сюжетной канве, они должны были, не считаясь с потерями, преследовать главных героев пока те, из последних сил не ускользнули бы из почти захлопнувшейся ловушки.
Вместо этого робо подхватили остатки своего товарища, запрыгнули в грузовик и погнали прочь. Как будто у них имелось какое-то гораздо более важное дело, нежели гоняться за людьми в пустом городе.
На секунду водитель даже предположил, что, может быть, это не он, на пару с истекающем кровью оператором, являются здесь главными героями?
Отслеживая с помощью поднявшихся на максимальную высоту дронов уезжающий прочь грузовик, водитель испытал настойчивое желание пуститься за ним в погоню. Инстинкт хищника: если жертва бежит, то нет иного выхода как пытаться её догнать.
Застонал раненный оператор.
— Ты только не вздумай мне тут помереть, — предупредил его водитель, устраивая на сиденье и пристёгивая ремнём. — Сейчас вернёмся домой и всё будет хорошо.
Поймав водителя за руку, оператор вцепился в неё так крепко, словно боялся, что если отпустит, то немедленно пойдёт ко дну и уже не сможет выплыть обратно.
Водитель хотел попросить, чтобы тот его отпустил потому, что ему нужно скорее за руль и на полной скорости гнать домой, в колонию, но не успел. Оператор облизнул губы и почти спокойно признал: — Мне конец.
— Не говори так, — потребовал водитель. — Сейчас доедем, полежишь немного в больничке и всё будет хорошо.
— Заражение, — пояснил оператор поворачивая мигающий красным цветом индикатор, прикреплённый изнутри к шлему так, чтобы водитель тоже мог видеть его. — Рана ерунда! Заражение — приговор!
Так оно и было. Самозатягивающаяся резионоподобная ткань скафандра личной защиты должна была с семидесятипроцентной вероятностью успеть перетянуть небольшой разрыв, образовавшийся на месте попадания пули, но, видимо, что-то пошло не так. Семьдесят процентов — достаточно большая вероятность. Но есть ещё оставшиеся тридцать. Чёртовы тридцать процентов неудачи.
У водителя разом опустились руки. Он отчаянно хотел сейчас что-нибудь сделать, но умом понимал, что в этой ситуации ничего нельзя сделать. Если человек заразился, то уже без вариантов. Он может ещё сидеть рядом с тобой, разговаривать, даже шутить, но он уже труп и сутки спустя, в это время, будет уже стопроцентно мёртв.
— Как глупо, — выдохнул оператор. — Как глупо всё получилось.
И непонятно что конкретно он имел в виду: недавние события, инициированные им самим или
